Последние Охотники

- За удачную охоту! – провозгласил тост Прохор, вставая с места. Четверо друзей, которые сидели с ним за столом, не задумываясь, поддержали инициативу их главного охотника.
- За охоту! – ответил Михаил.
- За охоту! – поддержал Никанор.
- За охоту! – с пьяной улыбкой на лице вторил Сергей.
- За охоту! – поднимая стакан с мутноватым самогоном, сказал Евгений.
Стаканы с «бормотухой» ударились друг о друга, расплескивая свое содержимое, после чего друзья залпом опорожнили их и уселись на свои места.
- И откуда вдруг они объявились, черти серые? – занюхивая зеленым луком принятую дозу, начал рассуждать Михаил.

- Да уж! – поддержал Никанор, - вот ведь напасть!
- Не важно откуда! Главное то – где они теперь! – оборвал их Прохор.
- В аду! – заплетающимся языком прокомментировал Сергей.
- В каком еще аду? – осадил его Евгений. – У таких тварей ни души нет, ни мозгов. А значит не видать им ни ада, ни рая! Это же так – второсортные создания.
- Все равно под Богом ходим! – заметил Никанор, - не гоже так говорить.
- Не, вы гляньте на него! – завелся Евгений. – Выходит, я должен на этих серых, или на зайцев тех же, смотреть, как на ровню себе что ли?
- Ровня, или нет – не нам решать. – Рассудительно ответил ему Никанор.
- А кому?! Бог уже все расставил по местам! Сделал человека Царем природы! И души в прочих тварях нет!
- Хорош ругаться! – резко оборвал спорщиков Прохор. Все тут же замолчали, ибо с его авторитетом мало кто из односельчан мог бы поспорить.

Про Прохора по деревне ходили самые невероятные слухи, которые становились, чуть ли не легендами. Самой яркой из подобных историй была о том, как он зимой, бродя по лесу, провалился в медвежью берлогу и, соответственно разбудил хозяев – медведицу с двумя медвежатами. Возможно, ему сильно повезло, и звери не успели сообразить, в чем дело, но зато Прохор сориентировался очень быстро. Своим охотничьим ножом, который был не менее двадцати пяти сантиметров в лезвии, он за несколько секунд успел прикончить медведицу, пока та еще толком не пробудилась от спячки. Как известно, разбуженный медведь – один из самых опасных обитателей леса. Так же быстро закончили свою непродолжительную жизнь и два медвежонка, которые и вовсе не успели проснуться. В тот день Прохор принес домой две маленькие бурые шкурки, а на шее его висел кожаный шнурок, на котором красовались два огромных клыка и коготь посередине. На следующий день он вернулся и за большой шкурой, которую в качестве заслуженного трофея, прибил у себя в комнате. Медвежье мясо было довольно жестким и, не сказать, чтобы вкусным, но вся деревня с благодарностью принимала это угощение от Прохора, который по праву считался лучшим охотником за всю историю села.

Надо признать, что он действительно уродился таким вот таежным дикарем, о чем говорила его комплекция. Рост, который переваливал за метр и девяносто сантиметров, могучий торс и широченные плечи, неприхотливость и железное игнорирование боли – все это делало его похожим на древнего варвара, который готов выживать абсолютно в любых условиях.

При этом он не был злым или агрессивным, но его слово не раз ставило точку в самых болезненных и затяжных спорах между односельчанами.
Поэтому, когда в разговор вмешался он, замолчали одновременно все, причем на полуслове.

- Зверь – он и есть зверь, - продолжил он. – Нельзя его не уважать, но и приравнивать к людям не стоит. Они слабее нас, но они тоже охотники. Так вот…
Прохор потянулся за большой бутылкой, которая стояла посередине стола, и вновь наполнил стаканы своих товарищей.
- Молодец ты, Проша, - снова заговорил Никанор, - большое дело сделали сегодня, благодаря тебе.
- Да чего уж там, - отмахнулся тот.
- Как это чего! – развел руками в стороны его товарищ, - ведь целую стаю диких извели. А не то, страдать бы нам от их набегов еще целую зиму.

В последний месяц в деревне участились случаи нападения волков на домашний скот. Обычно это происходило ночью, поэтому жители никак не могли отловить хищников. Так было до тех пор, пока волки не загрызли двух коров Прохора, дом которого находился ближе всего к лесу.

Встав рано утром, чтобы накормить скотину, он обнаружил в скотном дворе истерзанные туши двух своих лучших телок, которые обеспечивали молоком не только его семью, но и многих соседей. Эти коровки были предметом гордости Прохора, который выращивал их уже много лет, купив еще телятами. И тут, когда он увидел, что произошло, глаза его налились яростью и твердым желанием отомстить. Именно отомстить. На этот раз он воспринимал охоту не как избавление деревни от новой напасти, а именно как желание поквитаться с обидчиками.

Взяв дома двуствольное ружье и коробку патронов, он обошел окрестные дворы и поднял мужиков для большой охоты. Никто не стал ему перечить, тем более, практически каждый из них уже успел пострадать от набегов волков.

Собрав четверых друзей, Прохор намеревался двинулся в леса в поисках тварей, посмевших нанести удар по его хозяйству.

      Он внимательно рассмотрел раны на телах своих коров, из чего сделал вывод, что в набеге принимало участие не менее шести хищников. Ему и до этого приходилось встречаться с последствиями набегов волчьих стай, поэтому он мог сделать довольно четкие выводы об их размерах и количестве. Большинство следов было оставлено волками среднего размера и, возможно, молодняка. Но рваные раны на горле обеих его телок отличались от прочих. Здесь поработал волк, который был значительно крупнее своих собратьев, судя по расстоянию между его клыками. Именно он и убил его скот, а все остальные твари лишь лакомились свежим мясом.

Прохор внимательно выискивал следы хищников на грязной и размокшей от дождей почве. Друзьям лишь оставалось следовать за ним, держа свои ружья в боевой готовности.
Им пришлось уйти в лес довольно далеко. Никто из местных, кроме Прохора и не решился бы на такой дальний поход, но с таким лидером, как он, односельчане смело двигались за его массивной фигурой.

Логово волков они нашли довольно глубоко в лесу. Поскольку люди приблизились достаточно близко к норам, древний инстинкт, который заставлял животных заботиться, прежде всего, о сохранении потомства, пересилил инстинкт самосохранения. Волчицы вышли защищать своих детенышей. Тогда и раздались первые выстрелы. Четыре тела хищников еще извивались на земле в последних предсмертных судорогах, когда охотники двинулись дальше, приближаясь к основному логову.

Затем началась бойня. Волки выходили со всех сторон, преодолевая животный страх, и пытаясь в последней отчаянной попытке добраться до своих убийц. Но в этот день свинец был быстрее клыков. Через пару минут вся земля вокруг окрасилась кровавым багрянцем вперемежку с серыми трупами хищников.

Обойдя место стычки, Прохор обнаружил нору, в которой лежало пятеро волчат. Они родились буквально несколько дней назад и были совершенно беспомощными. Полуслепые глаза зверят тревожно пытались отыскать причину возникшего шума, маленькие серые мордочки беспомощно сновали из стороны в сторону, пытаясь найти теплую и знакомую шерсть своей матери, но натыкались лишь на пустоту. В какой-то момент даже сердце опытного охотника, каким был Прохор, на секунду сжалось, когда он глядел на этих детенышей. Волчонок, который сидел ближе всего, поднял к нему остренькую серую мордочку и будто бы закивал ею, принюхиваясь к незнакомым запахам.
Прохор тяжело вздохнул и вынул нож...

- Шестнадцать тварей положили! Все благодаря Проше! – сказал Евгений, поднимая стакан.
- Да, Прохор у нас всем охотникам – охотник! – поддержал Никанор.
- Да, ладно, - Прохор смущенно опустил глаза. Не в его привычках было гордиться собственными достижениями. А на этот раз, какой-то неприятный осадок остался в его зачерствевшей от быта душе.
Друзья снова дружно чокнулись стаканами с самогоном.
- Кстати, Прохор! – вдруг воскликнул Михаил. – Ты пока шкуры с них снимал, я тут сувенир сделал. Думал себе на память оставлю, но потом решил, что это тебе принадлежать должно.
С этими словами он достал из кармана тонкий шнурок, на котором было привязано множество волчьих клыков.
Прохор поморщился.
- Нет, Миш. Не стоит. Когда я на медведя вышел – это одно, а сегодня как-то не так все это. Не хочу.
- Прош, не обижай! – настаивал Михаил, - не хочешь сам носить – отдай сынишке, пускай в отца пойдет.
- Ну, если только сынишке, - нехотя вымолвил Прохор, взяв из рук товарища связку с клыками.

Вскоре гости разошлись, и Прохор отправился спать. Однако во сне ему не давали покоя полуслепые глаза волчат, которых он зарезал, и тень большого волка, которого на месте бойни так и не оказалось.

Утром голова у Прохора трещала так, что он не мог найти себе места. Все валилось из рук, все дела, за которые он пытался браться, заканчивались неудачей. После того, как он чуть было не отхватил себе ногу, промахнувшись мимо очередного полена, Прохор решил, что стоит отдохнуть.

- Проша, мы с Сеней к соседке сходим, - заглянула к нему жена, когда он только прилег на кровать. Ксения была одета в легкое для такой погоды голубоватое платье, на голове ее была яркая красная косынка и маленькими желтыми цветочками, которые она сама на ней вышила.
- Ступайте, - устало ответил Прохор.
Его семилетний сын Семен выглянул из-за матери и улыбнулся ему. В руках у мальчика был шнурок с волчьими клыками.
- Папа, можно я это одену?
Прохор устало махнул рукой, мол «Идите уже», и отвернулся к стенке, пытаясь заснуть.

Разбудили его шорохи, которые доносились со двора. Поднявшись и встряхнув головой, Прохор встал и выглянул в окно. Через небольшую плетеную ограду на него смотрел огромный волк, а ближе к дому лежало истерзанное тело маленького теленка. Глаза Прохора налились кровью от злости, а волк продолжал смотреть прямо на него сквозь грязное оконное стекло. Прохор сразу понял, что это и есть тот самый зверь, который, по всей видимости, являлся вожаком убитой ими стаи. Он был значительно крупнее тех волков, которых они положили в лесу, и еще на его серой морде был клочок белой шерсти, будто в этом месте его тронула седина.

Прохор, не раздумывая, схватил со стены ружье и, будучи в одной лишь майке и трусах, выскочил на крыльцо. Волка уже не было. Чертыхнувшись, Прохор вернулся в дом. Быстро одевшись, он закинул за одно плечо рюкзак, который так и не разобрал после прошлой охоты, а на другое плечо повесил свою верную двустволку. Открыв ящик тумбочки, где у него хранились патроны, он своей огромной рукой схватил их целую горсть и небрежно сунул в карман телогрейки. Уже на крыльце он сделал паузу и, немного подумав, вернулся в дом, чтобы прихватить с собой литрушку оставшегося после вчерашней гулянки первача.
Теперь он был готов к охоте. Сегодня он твердо был намерен принести домой шкуру старого волка с проседью на морде. Товарищей звать с собой он не собирался. Во-первых, это стало для него делом чести, во-вторых, для охоты на волка-одиночку в помощниках он не нуждался. Никто не знал этих мест лучше него, никто не осмелился бы зайти так далеко в чащу, как мог это сделать он.

Лишь на секунду задержавшись у изгороди, откуда на него смотрел вожак, Прохор двинулся прямо в лес, уверенно