прослеживая на мягкой почве следы огромных лап.
«Смерти ищешь, волчара! Мог бы уйти, так ведь нет! За старое взялся!» - ругался про себя Прохор, продираясь сквозь ветки, которые норовили ударить его по лицу. Он уверенно шел по следу, хотя земля здесь и была засыпана плотным слоем иголок. Да и дорога эта была ему уже знакома – волк вел его прямо к месту их недавней схватки с его собратьями. Вскоре Прохор действительно вышел на ту самую поляну. Дождь, который прошел ночью, не сумел смыть всех следов кровавой бойни. Кровь, казалось, впиталась в невысокую траву, навсегда изменив ее цвет, чтобы служить неким напоминанием для тех, кто на нее смотрел. Прохор остановился и прислушался. Легкие порывы ветра тревожно колыхали листву деревьев.
«Хорошо! Куда же ты пошел дальше?» - вслух сказал охотник и снова стал рассматривать следы на земле. Быстро обнаружив то, что искал, человек снял ружье с плеча и двинулся дальше в чащу.
Теперь его шаги были осторожнее, а уши пытались поймать малейший шорох среди деревьев. Внезапно он увидел предмет своей охоты, метрах в тридцати от него, между стволов проскользнула серая тень. Прохор выстрелил на вскидку сразу из обоих стволов. Гром выстрела эхом разнесся по всему лесу и исчез так же внезапно, как и появился. В ушах охотника все еще стоял звон, поэтому он не мог слышать, как старый волк поспешно ретировался от него, все глубже заходя в лесную чащу. Подойдя к тому месту, где находился хищник в момент выстрела, Прохор обнаружил на мхе возле дерева небольшую кровавую отметину.
«Зацепил я тебя, зараза! Теперь далеко не уйдешь», - торжествующе подумал он, вставляя два новых патрона в ружье.
Однако спустя полчаса, продвигаясь все дальше в лес, Прохор понял, что ранил волка очень слабо, раз тот смог уйти от него так далеко. Местность тем временем стала болотистой, и тяжелые болотные сапоги Прохора по щиколотку утопал в грязи. Он отметил для себя, что так далеко, по крайней мере, в эту сторону, не доводилось заходить даже ему.
«Нужно выбраться, пока не сядет солнце» - подумал Прохор, вглядываясь в небо. По его расчетам, до заката оставалось еще три часа, может, два с половиной.
Ноги охотника передвигались все с большим трудом, утопая в грязной глинистой почве.
Внезапно справа от него снова мелькнула какая-то тень. Прохор вскинул ружье и наметанным глазом внимательно осматривал местность поверх ствола. Волк появился спустя две-три секунды, быстро пробегая между толстых стволов. На этот раз Прохор спустил курки по очереди – первая пуля с некоторым опозданием пролетела за хвостом волка и снесла увесистый кусок коры со старой ели, вторая – наоборот, слишком поспешно исчезла в густом подлеске буквально перед его мордой. Вчерашняя попойка давала о себе знать - в другое время он мог бы попасть хищнику в глаз, но неверные трясущиеся руки подвели его.
Прохор чертыхнулся, плюнул себе под ноги и снова полез в карман за новыми патронами.
Волк уходил все дальше.
«Ничего, серый, скоро уже!» - пробормотал Прохор, углубляясь в лесной массив.
Между тем, солнце уже начало садиться, и отпечатки огромных волчьих лап на земле становилось различать все труднее. Прохор щурился, время от времени, вглядываясь себе под ноги, но каждый раз безошибочно находил заветные следы. Ветер стих, и над лесом повисла зловещая тишина. Иногда охотник слышал хруст ветки или тихий шелест листьев где-то впереди себя. На этот раз он не должен был промахнуться.
Внезапно под его правой ногой что-то пронзительно щелкнуло. Звук старого ржавого металла смешался с хрустом, а ногу пронзила дикая боль. Прохор уронил ружье, упал на землю и попытался протянуть руки к больной ноге. Переведя взгляд на свою лодыжку, он понял, что его опасения подтвердились – он угодил в капкан. Причем в медвежий капкан.
Стиснув зубы от боли, Прохор на всякий случай придвинул ружье поближе к себе и стал осматривать рану. Острые зубья механизма плотно погрузились в его плоть, сломав при этом кости. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь прийти в себя.
«Кого же это черт угораздил ставить капкан в таком месте?!» - ругнулся про себя Прохор.
Судя по ржавчине, ловушка стояла здесь уже не первый год, но мощная пружина сработала безотказно. Сам капкан был привязан к ближайшей ели толстой стальной цепью. Прохор несколько раз дернул ее на себя, проверяя прочность, но сразу понял, что порвать ее не удастся. Тогда, превозмогая боль, он запустил пальцы между стальных челюстей капкана, попытавшись их разжать, но и это не принесло результата, кроме порезанных пальцев. Его стала охватывать паника, но, будучи опытным охотником, он отогнал ее от себя, пытаясь найти новые пути освобождения.
Подняв с земли ружье, он приставил его почти в упор к цепи, уперев приклад себе в плечо, и спустил курки. Грянул выстрел, Прохора сильно качнуло назад отдачей, что отозвалось новым приступом боли в ноге. Снова отложив ружье, он стал искать место попадания, но когда нашел его, то с трудом сдержал себя, чтобы не ударить от злости кулаком по земле. Звенья в месте выстрела лишь немного погнулись, но сомневаться в их прочности не приходилось.
«На динозавра что ли ставили?!» - злобно подумал Прохор.
В это время он услышал легкий шорох примерно в двадцати шагах от себя. Из-за толстого дерева ему на встречу вышел волк с седой отметиной на морде и спокойно сел на задние лапы, выпятив могучую грудь вперед.
Прохор резко схватил ружье левой рукой, а правой полез в карман за новой парой патронов. Волк никак не отреагировал на его действия, продолжая холодно смотреть на человека желтыми хищными глазами. Однако в них было какое-то спокойствие, которое напугало Прохора больше, чем, если бы волк рычал и скалился. Его противник будто бы уже знал, что скоро все закончится, но отнюдь не в пользу человека.
Прохор зарядил ружье и направил его в сторону вожака, держа ствол на уровне живота. Волк не шелохнулся.
«Чего же ты ждешь? А? - прогремел ему Прохор. – Подойди сюда, попытайся! Или ты хочешь, чтобы сначала попытался я? Не выйдет! На этот раз буду бить наверняка».
Прохор сел поудобнее. Боль в ноге продолжала нарастать, поднмаясь все выше к бедру.
«Если бы ты мог смеяться, то, наверное, хохотал бы до упада. Посадил человека на цепь! На цепь! Как мы сажаем ваших собратьев, которые подчинились нашей воли! И мы вольны топить их щенков, если нам некуда их девать, вольны бить, кормить тогда, когда нам удобно, и требовать за это преданности и лизания рук! Слышишь?! А таких, как ты, мы стреляем, сразу же, попадись только нам на глаза!»
Прохор буквально брызгал слюной, когда кричал эти слова. Ему очень хотелось разозлить этого седого волка, но он не знал, как это сделать, кроме отчаянных слов оскорблений.
«Это я, Я лично зарезал твоих мерзких отпрысков! Понял?! А потом снял с них шкуры! У них такой нежный мех – моей жене очень понравился!»
Волк продолжал наблюдать за ним, не двигаясь с места. Он будто превратился в гипсовую статую, которая холодно взирала на мучения жалкого человечка.
«Интересно, а какая из убитых мною сучек, была твоей? – продолжал Прохор. – Наверное, та, которая терлась возле норы. Да? Она умирала долго! Понял?!»
Внезапно волк сделал шаг в его сторону. Прохор крепче сжал ружье. Еще один шаг хищника. Но Прохор собирался бить наверняка.
«Ну, давай же, еще ближе» - прошептал охотник.
Однако волк остановился и стал делать глубокие вдохи, словно пытался полностью втянуть в себя запах, который шел от этого человека.
«Ты чего это? А?» - Прохор насторожился, его палец плотно вжался в оба курка.
Но волк продолжал вдыхать воздух. Ноздри волка раздувались и сужались, выпуская едва заметные струйки пара. Затем зверь так же быстро развернулся и скрылся в лесу. Прохор было дернулся выстрелить ему в след, но вовремя остановился, понимая, что теперь уже точно не попадет, а тратить патроны в такой ситуации, было бы непозволительной роскошью.
Выругавшись, он запустил руку в рюкзак и извлек оттуда бутылку с самогоном. Выдернув зубами пробку, он приложился губами к горлышку. Обжигающая жидкость ворвалась в его рот, а затем проследовала дальше в желудок. Прохор опустил бутылку и глубоко вдохнул, прислонив к носу рукав своей телогрейки.
Солнце уже полностью скрылось, и лес погрузился во тьму. Снова начал усиливаться ветер, тревожно играя с верхушками деревьев и срывая с них желтеющую листву.
Время тянулось мучительно медленно. Прохор понимал, что сейчас нет смысла пытаться звать на помощь. На его поиски люди отправятся не раньше восхода солнца, а уже тогда у него будет шанс.
Он подполз поближе к дереву, за которое был пристегнут капкан, и устало привалился на могучий ствол. Рука с бутылкой снова поднялась и опустилась. Хмель уже давал о себе знать – Прохора потянуло в сон.
«Не спать!» – рявкнул он сам на себя. Затем на ум пришли слова из песни, которую он слышал в далеком детстве.
Люди-исполины, люди-великаны,
Есть у вас винтовки, сети и капканы,
Есть у вас бесстрашье, сила есть навечно.
И должно быть сердце — сердце человечье.
«Лирика, бл…!» - подумал Прохор и плюнул возле себя на землю.
Ветер становился все сильнее, заставляя его ёжится под плотной
тканью телогрейки. Он снова приложился к бутылке, стараясь согреться, но алкоголь лишь сильнее клонил его в сон. То и дело, начиная клевать носом, Прохор резко одергивал себя и заставлял разомкнуть усталые веки. Прошло уже около трех часов с того момента, как волк убежал от него в лес, но Прохор был уверен, что тот вернется, стоит ему только уснуть.
«Не дождешься, сученок!» - процедил он сквозь зубы и резко дернул за цепь, которая тянулась от капкана. Резкая боль пронзила всю ногу так, что он чуть не потерял сознание, но зато и надолго отогнала сон.
«Вот так-то лучше!» - прошептал Прохор, делая частые короткие вздохи.
Из-за шума деревьев, он не услышал, как волк вернулся. Хищник серой тенью возник прямо перед ним так неожиданно, что Прохор едва не поперхнулся очередной дозой самогонки. Желтые глаза пронзительно смотрели на него, а в зубах волка было что-то зажато.
«Чего ты там притащил?» - осипшим голосом спросил Прохор, крепче сжимая ружье. Стрелять он пока не собирался.
Волк сделал два осторожных шага к прикованному охотнику и остановился. Глаза человека и волка встретились. Взгляд первого выражал презрительное спокойствие, второго – осторожную ненависть. Затем волк сделал еще два шага к Прохору и аккуратно выпустил из зубов свою небольшую ношу. Прохор успел заметить, что морда волка густо измазана кровью, хотя это могло ему и померещиться в темноте. Волк быстро отступил на безопасное расстояние и стал наблюдать. Прохор, кряхтя, оторвал спину от дерева и подполз к предмету, который принес ему старый хищник. И когда его глаза наконец-то различили во тьме знакомые очертания, а до мозга дошла суть этого «подарка», из его горла вырвался звериный рык, а руки сразу схватились за винтовку. Перед ним лежала смятая красная косынка его жены, перепачканная пятнами крови, а рядом с ней тонкий шнурок с надетыми на него волчьими клыками.
Воображение сразу нарисовало страшную картину. Его жена выходит во двор, возможно, пытается звать своего пропавшего мужа. За ней из
