Ветер лениво колышет листву. Срываясь с тонких сероватых веток, сухие сморщенные комки покрывают все вокруг унылым бледно-желтым ковром. Кувыркаясь на гладком асфальте, движимые порывами ветра, они то взмывают в воздух, то вновь безжизненно ложатся на землю. С легким хрустом, превращаются в пыль. Наверное, это была мужская нога…
Да-да.… А вот и он – немного строгий, очень серьезный и слегка грустный. Интересно, почему он такой? Может, что-нибудь случилось? Впрочем, взрослые – они всегда такие… такие непонятные. Совсем как я – сухой березовый листок. Не удивляйтесь – я действительно в преклонном возрасте, даже слишком. Можно сказать, что я уже… Ладно, не будем о грустном.
Та-ак… а кто это раздавил вот тот красивый кленовый лист?
Радостно смеясь тому, как листья трещат под ее маленькими ножками, к мужчине подбежала девочка. Светлые пушистые локоны еще детских волос развевались на ветру. Ее темно-синяя юбочка так и норовила задраться, поэтому малышка цепко придерживала края.
- Клаудия! - в мгновение усталое лицо мужчины озарила улыбка. Он подхватил это маленькое чудо на руки и поднял высоко вверх.
- Папа! Папочка!
- Соскучилась, милая?
- Очень!
- Я так рад, доченька. Ну что, идем домой?
- Да. А ты привез мне куклу?
- Конечно, привез. Но вот понравится ли тебе?
- Я уверена, что мне понравится. Я люблю все твои подарки, папа!
- Если так, то я очень рад. Идем скорее…
С этими словами мужчина зашагал к выходу из парка, с девочкой на руках. Клаудия сидела смирно, время от времени теребя блестящие пуговицы воротника на отцовском плаще. Они продолжали разговаривать и вскоре скрылись из виду…
Через час они, наверняка, будут дома пить чай с домашним печеньем и теплыми булочками. А я так и продолжу лежать на земле или все-таки…
Хрясь!
Чья-то нога, обутая в грубый растоптанный башмак резко опустилась сверху. На месте сухого бледного листка тут же образовалась россыпь крошечных частичек. Так быстро, так внезапно…
Ветер тут же подхватил желтоватую пыль и повлек ее в суету осенних будней навстречу новой жизни…
