чайником, где по старой привычке иногда посиживала за кружечкой с подружками, когда начальник уезжал по делам. Не воспользоваться этим с моей стороны было бы просто глупостью.
Я подлетел к Наденькиному столу и, быстро обежав его глазами (здесь, как всегда, царил невообразимый бардак - куча бумажного хлама, а поверх всего этого раскрытый журнал «Космополитен» и косметические принадлежности), так и не нашел того, что мне было нужно. Бланк заявления, вероятней всего, находился где-нибудь в столе. Что же делать? Может, стоит рискнуть?..
Бросив еще один взгляд в сторону двери, я быстро обогнул секретарский стол и решительно потянул на себя крышку правого верхнего ящика. По счастью, он оказался не заперт. А вот и необходимая мне стопочка бланков. На самом видном месте, как я и предполагал. Однако воспользоваться ими мне так и не пришлось.
- Сергей Александрович, что вы здесь делаете?! - голос Наденьки, как удар кнута, заставил меня резко отдернуть руку.
Я быстро захлопнул ящик и поднял глаза. Моя бывшая подруга стояла на пороге секретарской - брови сведены у переносицы, губы плотно сжаты - в довольно решительной позе, уперев одну руку в бок (в другой у нее был электрический чайник) и выставив вперед ногу. Ну, совсем как Юдифь с известной картины Джорджоне. Не хватало только меча и отрубленной головы Олоферна.
- Я… мне… мне надо было взять бланк для заявления.
- И поэтому вы рылись в моем письменном столе? - Наденька еще несколько секунд постояла, не меняя позы, все с тем же непримиримым выражением на лице (она как бы давала мне возможность вдоволь собой полюбоваться, а я - что уж греха таить - и впрямь любовался ею - в эту минуту моя бывшая подруга действительно выглядела довольно привлекательно), потом не спеша прошла в угол кабинета, включила чайник и только после этого снова посмотрела на меня. - Может, Сергей Александрович, вы все-таки позволите мне пройти на свое место?
Это ее подчеркнутое «выканье» и обращение по отчеству окончательно выбило меня из колеи (так получилось, что после ссоры я с ней ни разу не разговаривал, ограничиваясь лишь традиционным кивком при встрече), поэтому, вместо того чтобы выйти из-за стола, где все еще продолжал стоять с видом воришки, застигнутого на месте преступления, я только немного посторонился, отчего Наденька вынуждена была пройти совсем близко от меня. В нос мне шибануло запахом знакомых духов (моя бывшая подруга всегда душилась одними и теми же, французскими, которые ей когда-то дарил муж и которые я месяца два тому назад напрасно искал по всему городу, чтобы преподнести ей на день рождения), и я вдруг почувствовал неприятное щемящее покалывание в области груди. Господи! Что это я! Никак всерьез решил попасться в расставленные Наденькой силки? Нет уж, не выйдет!
- Вы это искали? - моя бывшая подруга протягивала мне чистый бланк заявления. Я заметил, что в глазах у нее уже нет прежнего надменного выражения. Воинственная Юдифь вдруг преобразилась в кающуюся Марию Магдалину.
Стараясь не смотреть Наденьке в лицо, я быстро взял из ее рук бумагу. При этом выставил мысленный заслон в своем мозгу. Однако все мои усилия оказались напрасны. «Сбегаешь, значит?» - эти слова настолько отчетливо прозвучали в моих ушах, что в первую секунду мне даже показалось: моя бывшая подруга произнесла их вслух. Я невольно поднял на нее глаза. Но нет, Наденькины губы были плотно сжаты… а проклятая фраза все продолжала звучать внутри моей черепной коробки. «СБЕГАЕШЬ! ЗНАЧИТ, СБЕГАЕШЬ!» Она сверлила мой мозг, как бор-машина, как перфоратор, как отбойный молоток…
Черт, снова я не сумел совладать со своим даром! Снова он оказался сильнее! Проклятье!.. Мне стоило большого труда сохранить самообладание. Вновь, в который раз, я стал успокаивать себя, что ничего страшного в этом нет, что такое случается не так уж и часто - только когда чужая мысль оказывается слишком… ну, что ли настойчивой, неотступной, навязчивой. А может, это все от того, что я сам не проявляю в этом деле достаточной твердости. Вот и сейчас, стоило мне лишь на секунду расслабиться, уступить Наденькиным чарам, и - пожалуйста - все то, что моя бывшая подруга хранила в секрете, для меня вдруг перестало быть таковым…
Я, например, с удивлением узнал, что Наденька, оказывается, не настолько зла на меня, как хочет это показать, что она по достоинству оценила мой поступок, что это только в первую минуту, когда застала копающимся в ящике ее стола, невесть что вообразила, а теперь, во всем разобравшись, даже благодарна мне за то, что я таким образом пытался оградить ее от стресса. А если один человек так печется о другом, выходит, в душе он все еще не равнодушен к этому человеку, и значит… Нет, стоп! Так ведь черти до чего можно додуматься!
Я решительно тряхнул головой, отгоняя от себя непрошенные мысли… Тьфу ты! Я ведь совсем забыл, что это вовсе не МОИ, а Наденькины мысли! Она, конечно, может думать все, что ей заблагорассудится. Я-то знаю, что поступил так исключительно из-за боязни скандала, что никаких особенных чувств к ней больше не испытываю, потому что давно люблю другую. Да, теперь у меня есть Таня - девушка, с которой я познакомился в электричке, и не далее, как сегодня вечером, я иду к ней на свидание.
Жаль, что я не умею внушать мысли на расстоянии. Тогда бы мне не нужно было оправдываться перед Наденькой. А так, чувствую, без выяснения отношений нам все-таки не обойтись…
А может, сказать ей все прямо сейчас? Одним махом сбросить с плеч камень, который вот уже две недели упорно таскаю на себе?.. Нет-нет, это будет слишком жестоко. Еще не время. После, как-нибудь… Стараясь не смотреть на Наденьку, я быстро подсел к столу и вписал свою фамилию в соответствующую графу бланка, после чего, все так же не поднимая глаз, решительно двинулся к выходу.
Но даже за дверями еще какое-то время продолжал чувствовать затылком ее неотступный молящий взгляд.
