Чёртова дюжина

шубки в аккуратные шкафчики и поудобнее усесться в свои, забронированные до следующих выборов места, все же надеясь продержаться как можно дольше и при новом хозяине. На вахте сидела все та же строгая пенсионерка.  Анатолий поздоровался. Она, не глядя на него, неприязненно ответила. Еще в первый день он заметил ее негативное отношение к себе и каждый раз, проходя мимо, чувствовал, как она напрягалась, выражение ее лица становилось каменным.                      
Пытаясь понять, в чем тут дело, он несколько раз старался разговорить ее, пошутить. Один раз она даже пыталась улыбнуться ему, но вышло это как-то натянуто, деланно.  При этом глаза  её смотрели на него  всегда одинаково – неприязненно и враждебно.  Не понимая и не принимая такого отношения к себе, Анатолий вначале испытывал некую нервозность, неуверенность и, находясь даже на расстоянии, всей кожей ощущал злые вибрации, которые исходили от нее, как от раскаленной печи.
Но в конце концов, не чувствуя за собой никакой вины, на смену неуверенности  пришло некое ожесточение, которое сразу сняло с его души какой-то груз, сразу задышалось легче и сделалось вольготнее.  Наступило хрупкое равновесие сил, нулевая точка, ни к худу, ни к добру.
Подошел завхоз, здороваясь за руку с Анатолием, сказал:
- Иди  в отдел кадров, ты же еще нигде не числишься.
Откуда ни возьмись, появилась девчонка – мастерица:
-  Идите возьмите направление, вам же надо медкомиссию пройти                                        
-  А за эти дни мне заплатят? - хмуро спросил Анатолий.
-  Не знаю, там вам скажут, - конфузливо пролепетала она и испарилась.
В надежде на то, что наконец-то все  устроится и он обретёт  долгожданный статус рабочего с положенным ему окладом, он направился в отдел кадров.                  
-  Здравствуйте, - поздоровался он, заходя в кабинет, и сразу увидел лютую кадровичку. Она подняла голову и уставилась, словно хотела сожрать его с потрохами. Помолчав, набрав в рот побольше воздуха, её прорвало:
-  Ты зачем сразу пошел на работу, когда еще документов нет! Надо сначала это, это и это пройти!  Я же тебе говорила!
-  Вы выставили меня за дверь и сказали мастера искать, она меня и отправила, - глупо стал оправдываться Анатолий. Хотя  сказать больше нечего, все так и было.
-  Не ври! - закричала она. - Я такого не могла сказать!
-  Именно это вы мне и сказали, когда я обратился к вам с заявлением! - в груди у него уже стало закипать, он наливался злостью. Да сколько же можно быть везде виноватым!
В дальнейшем разговор происходил на повышенных тонах: по мере того, как свирепел Анатолий, любезнее становилась кадровичка. Глядя на него, у неё округлялись глаза и вскоре она уже тихо и сдавленно произнесла:                                      
-  Вы на меня не орите, я вам не какая-нибудь там!
- Вы сначала с людьми научитесь разговаривать, потом претензии предъявляйте! – рычал он.
Женщина, сидевшая за соседним столиком, понимающе усмехалась, глядя на него. Наконец накал страстей стал
спадать, кадровичка уже виновато похлопывала ресницами и, протягивая ему список, срывающимся голосом сказала:
-  Вот это всё пройдете – и ко мне.
-  А если вас не будет, ждать?
-  Нет-нет, - вскрикнула она. - Положите на стол и уходите, я сама все сделаю.
Анатолий взял бумагу и молча вышел. В  голове его был полный сумбур; разгорячённые, разнузданные мысли вышли из повиновения и гуляли сами по себе, не подчиняясь воле.                        
«Довела-таки, стерва!» - шумно выдохнул напоследок.
Но постепенно буйная кровь улеглась, мысли пришли в порядок и он уже шагал исполнять предписанное.

Наконец, все было сделано, приказ подписан и он стал  полноправным работником с денежным окладом. И сразу, на подходе к «Учреждению»,  его встретил завхоз:
-  Дуй на второй этаж, в архив, тебе скажут, что делать.
В это время, после разделения властей на районную и городскую, происходила некая пертурбация: сотрудники меняли кабинеты, производили перестановки, стелили новый линолеум, словом, наводили полный
порядок, начисто выметая следы пребывания бывших хозяев.                                          
Дел было много, он поднялся на второй этаж и тут же к нему подскочили две шустрые женщины:  одна смазливая, в брюках,  другая в прозрачной кофточке. Они во все глаза смотрели на него, словно прикидывая, что ему поручить и сколько за это можно содрать.  Но, видимо, не придя к единому мнению, дали задание носить в подвал пачки журналов под названием «подзаконные акты».  Проработав до конца рабочего дня, он ушел домой.
На другой день, протаскав до обеда кипы с бумагами, во время обеденного перерыва они  к нему подошли опять:
-  Вам не сказали, что в выходные будете работать?
-  Нет, - удивился Анатолий. - А почему в выходные?
-  А у нас работа такая, разве вы не знаете?
-  Не знаю. За бесплатно, что ли?
- Конечно, - хором ответили они. - Ведь это же «Учреждение».
«Вот так озадачили, - подумал он, - что же делать?»
Прикинув, что работать за бесплатно его заставить не могут, да еще в выходные, а выгонять вроде бы не за что, он уверенно произнес:                        
-  Пишите наряд, а там подумаем.
Ничего не ответив, резанув взглядом, они ушли.
После обеда, на сытый желудок он вновь поднялся к ним и уже на подходе к кабинету в упор столкнулся с обеими. В руках у них были какие-то бумаги и та, что пошустрее и посмазливее, с большими глазами и трагическим лицом, встретившись с ним взглядом, вдруг оступилась и грохнулась на пол.
- Ой-ё-ёй… - протянул Анатолий, наблюдая за её падением, - осторожней же надо, - и принялся  собирать разлетевшиеся бумаги.
Однако, он заметил, что даже во время падения  она не сводила с него своих несчастных глаз, где сквозь досаду
можно было прочесть, что виновником её падения напрямую является он.
«Странно», -  подумал он, чувствуя то же самое.
Женщина в прозрачной кофточке стояла столбом и смотрела на него, как на привидение. Сверкнув белой полоской трусов, смазливая, как ни в чем не бывало, поднялась и, приняв из рук Анатолия собранные им бумаги,  они молча  удалились, выразив спинами полное презрение.
Он стоял и удивленно смотрел им  во след:  «Ну и дела!»
                                               
Подходила к концу третья неделя работы его в «Учреждении».
Придя утром, он увидел стоявшего на крыльце знакомого парня. Тот жил неподалеку от него и они часто виделись. Поздоровались. Закурили.
-  Ты чего тут? – спросил Анатолий.
-  Да вот, вызвали, - глупо усмехнулся тот, -  я тут раньше работал.
-  Так это ты – Петька Кролик? – удивленно вскинул брови Анатолий.
-  Я.                                            
-  А чего  ушел?
-  Загулял, - хитро щелкнул себя пальцем Петька.
Тут подошли смазливая с подругой и не глядя на Анатолия, смазливая обнажила зубки:
-  Пойдем, Петенька, - взяла его за руку и они скрылись за дверью.
Постояв, немного подумав, Анатолий вошел следом  и сразу заметил в лице вахтёрши резкую перемену.
В глазах ее уже не было привычной неприязни, они горели  злорадством и торжеством:
-  Я же говорила, что Петьку снова возьмут, так оно и вышло. Женщины за него хлопотали, -  бросила она, смерив его взглядом.
«Тьфу» - плюнул он.
Просидев весь рабочий день, его так никто и не побеспокоил, работу не предлагали, завхоз о нём  словно забыл, хотя  несколько раз пробегал мимо. Только  Петька усердно трудился, отрабатывая грехи, за которые его и выперли.  Анатолий понял, что его решили отсюда убрать и, поймав завхоза, спросил:
-  Петрович,  ты узнай, куда меня… - «ведь уволить не должны, не за что, - думал он – наверное, переведут в другое место».
-  В понедельник сразу к  начальству и всё, - развёл тот руками и неловко  взглянув, ушел.
В полном недоумении, но в душе смирившись с происшедшим, Анатолий дождался конца рабочего дня и поспешил домой.                  
Прошёл день
На крутых  «джипах» к «Учреждению» один за другим  подкатывали бывшие председатели колхозов и совхозов, ныне директора различных «ЗАО» и «ОАО».
«Опять совещание» - подумал Анатолий, выходя на крыльцо.
Вождь всего мирового пролетариата, протянув на прощанье руку, торжественно указал путь. Проницательно угадав застывшую в его монументальном лице язвительную ухмылку: «вы пролетаете», -  он направился в свою контору.
 Поднявшись на второй этаж, перед дверью с надписью «Начальник Малышев В.М.»  он остановился. Голосов не было и, постучавшись, он вошел.  Тот окинул его взглядом.
-  Звонили женщины из архива, не пришелся ты там.
-  По какой причине?
-  Не знаю, - пожал плечами В.М. - Они к заму обратились, тот мне позвонил. Так что сделать я ничего не могу, - развел он руками.
-  Понятно, -  качнул головой Анатолий. - И куда меня?
-  Куда? - удивленно вскинул глаза начальник, и чуть помедлив, произнес, - мест у меня нет, могу предложить только по собственному желанию.
Предчувствуя такой исход событий, Анатолий все же  немного растерялся.
Уходить по собственному он не собирался и прикидывая, какая статья ему лучше подойдет, отрешённо махнув рукой, предложил:
-  Пишите, временно принятый.                  
Тот согласно кивнул головой.  
Проходив неделю за расчётом (то подписать забыла, то ещё что-нибудь), он  направился становиться на биржу труда.                            
Так, только начавшись, триумфально закончилась его  трудовая деятельность в качестве рабочего по благоустройству в одном известном доме, с государственным   флагом на крыше, где на стене, рядом с центральным входом, под стеклом красуется надпись: «Учреждение», оставив его в полном неведении об истинных причинах увольнения.
13 февраля устроился, 13 марта получил расчет.
День в день, понедельник в понедельник.  Какая-то бесовщина.
Одним словом – чёртова дюжина.

г. Ужур
Март 2006 года.