Тем не менее, ему удалось отвлечь моё внимание, и в какой-то момент мы потеряли верное направление. Так или иначе, когда этот
факт стал удручающе ясен, мы вышли почему-то к моей гостинице.
Такое обстоятельство Адольфа нихуя не смутило, и не переставая нести ***ню типа "конь е пять конь дэ семь ферзь а четыре", он осведомился, не наливают ли у меня в гостинице. Делать нехуй, этот печальный факт пришлось признать. С мыслями
лечь пораньше я уже давно расстался, но по крайней мере был твёрд в своём желании уже никуда не двигаться. Мы присели в гостиничном баре и заказали ещё по одной.
Наступил, похоже, единственный период той славной ночи, когда время тянулось как-то неторопливо. Я медленно тянул пиво, Адольф то сообщал мне какие-то свежие новости прогрессивной шахматной мысли, то бегал по помещению без определённой цели, то устраивался за стойкой и начинал на странной смеси языков излагать старушке-барменше историю своей трудной жизни. Она ни ***, естественно, не понимала, потому что как раз по-немецки мой товарищ, как ни странно, не знал ни слова, но слушала внимательно. Впрочем со временем ****ёж Адольфа подзаебал и её, и она объявила, что бар скоро закрывается, поэтому нам придётся "шпацирен" куда-нибудь на ***. Меня эта новость вполне устроила, и я перевёл её приятелю, который, как мне казалось,более-менее протрезвел, и был готов к логичному завершению банкета.
Не тут-то было! Реакция Адольфа превзошла все мои ожидания. Он начал что-то верещать про свободу и демократию, про то, что круглосуточные бары есть высшее достижение современной цивилизации, про ГУЛАГ и Берию. Мне вовремя удалось схватить его за шиворот и утащить в сортир, и последнюю тираду про "факин наци" он пытался проорать, когда его башка уже находилась под сильной струёй холодной воды. Когда мокрый пьяный Гитлер по-английски поливает матом фашистов, это, скажу я вам, тот ещё кадр.
Когда мы вернулись в бар, настроение милой австрийской старушки решительным образом изменилось. Она с металлом в голосе сообщила нам, что заведение в сущности уже закрыто, и нам теперь уже точно пора нахуй. Я осведомился, нельзя ли из закрытого заведения по крайней мере вызвать такси, чтобы транспортировать моего приятеля, а сам я тогда уже гарантированно пойду нахуй на свой третий этаж. Этот вариант её устроил, она позвонила куда следует и сообщила мне, что драндулет прибудет через десять минут.
Мокрый Адольф поначалу вроде бы воспринял эту новость с пониманием, но буквально минуту спустя начал бурно протестовать и вопить, что он никуда не поедет. Бабуля, хотя нихуя и не поняла, всё равно уловила, что всё идёт не слишком гладко, и напряглась. Я же очень внятно и разборчиво спросил приятеля, что именно его не устраивает в варианте "Поехать на такси к себе в гостиницу". Я был уже настолько заёбан, что зная спонтанно проявляющуюся куркулиную жадность Адольфа, предолжил взять оплату тачки на себя. "Нет, нет" - продолжал бормотать он, "Ты не понимаешь. Ты нихуя не понимаешь." В ответ на мои расспросы, чего же я не понимаю, он не сразу, но нашёл в себе силы ответить.
"Сейчас ... приедет ... негр" - выдавил он из последних сил и полубессознательный провалился в кресло. Теперь-то я понимаю, что мне в ответ нужно было спросить его, что в этом такого плохого, тем более что даже в "Асашай" негры-таксисты совсем не страшные, а даже наоборот, далеко не худший вариант. Но в тот момент сама идея показалась мне настолько бредовой, что я стал переубеждать его иначе.
(Для справки: в те далёкие годы все эти глобализации-интеграции так далеко не зашли и такого количества эмигрантов как сейчас, в Европе и близко не наблюдалось. Нет, конечно, турков-албанцев-югославов в Вене уже тогда было дохуя и больше, но негров, тем более в не имевшей никогда африканских колоний Австрии, практически не наблюдалось. За проведённую там неделю я видел на улицах максимум десяток чёрных ребят ну плюс ещё негрита в борделе, поэтому мысль о негре-таксисте я отмёл как абсурдную)
Короче: я объяснил Адольфу, что никакой негр, конечно же, не приедет, что мы бухаем в Вене, а вовсе не в Нью-Йорке, и спросил у него, готов ли он ехать к себе, если водителем будет, например, турок. На турка он вяло согласился, но ещё раз сообщил мне, что приедет негр и это полный ****ец. В этот момент к дверям гостиницы подъехала машина.
Ну а теперь, дорогие втыкатели шахматных фигурок, можете ли вы представить мой шок, когда из машины, приветливо улыбаясь, вылез совершенно черный пацан? Как гуталин, как венская ночь, как моя, ****ь, беспросветная жизнь! Настолько черный, что ни малейших шансов убедить Адольфа, что это такой особый турок из южной Турции, не оставалось. В этот момент я уже понял, что это знак свыше. Кто-то там наверху уж очень не хотел начала моей новой трезвой жизни.
Тут же из дверей, покачиваясь, появился Адольф. Увидев водилу, он начал махать в воздухе руками и вопить "Ноу, ноу, ноу...". "*** знает, что делать" - подумал я. Отпустить тачку и вызвать другую? Не лучший, ****ь, вариант. Старушенция решит,
что мы выёбываемся, к тому же где теперь гарантия, что не приедет ещё один негр? Жестко послать Адольфа нахуй и отправляться к себе спать? В лучшем случае по прошествии небольшого времени он начнёт ломиться ко мне в номер и требовать продолжения банкета, в худшем - окончательно заебёт бабушку криками про демократию, Берию и "факин наци", приедет полицай и опять же мне придётся разбираться. Скрепя сердце, я предложил компромисс: я еду вместе с Адольфом и негром. После продолжительных раздумий пьяное чучело согласилось с данным вариантом плюс небольшое дополнительное условие: за рулём будет он сам. Негр от такого варианта слегка охуел, я рассвирепел, засунул придурка на заднее сидение и сказал:"Трогай!"
Дальнейшее уже очень смутно: мы приехали в отель, обнаружили в фойе ещё одну пьяную компанию. Они все были уже в хорошем разогреве. Судя по атмосферке, мой старый кореш Алексей аки Рижский Тарзан решил расслабиться с коллегами. А средство расслабления известное: пили они из стаканов из ванных комнат и пили они водку.
Адольф громко прославлял меня как спасителя его жизни от жуткого негроманьякотаксиста, который хотел его куда-то увезти, затем изнасиловать и съесть, а может проделать это и в обратном порядке, не помню уже.
Потом ещё пили, Алоизыч наконец-то захрапел на диване в фойе, а я даже попал к себе в гостиницу вместе с Марией Молоковой. Той самой Марией, которая уже в те годы считалась главной шахматуткой Москвы и которая хвасталась, что „ночевала” со всей юношеской сборной страны. Сейчас – то она гетера первосортная, за работу передком получила должность пресс-атташе федерации. Может быть, я даже попал в свой номер, а может и нет. Дальше - затемнение и ****етс.
Относительно пришёл в себя я от боя часов, сидя один за столиком в открытом кафе в самом центре. Вокруг меня шумел и гудел солнечный летний день. Напротив стояла початая кружка пива. Я отхлебнул и порадовался жизни: ничего особо не болело, никакого бодуна, стало быть и выпил я, наверное, немного. Такова была первая неуверенная мысль. Вместе со второй пришло печальное осознание того факта, что никакого бодуна нет и быть пока не может по той простой причине, что я всё ещё в жопу пьян и вообще нихуя не соображаю. Я грустно поглядел на башенные часы, которые без малейших сомнений сообщили мне, что до начала партии
остаётся час. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и заказать ещё пива.
Итак, 7-й тур: чёрные – Евгений Таманский
Противник мой вполне кондиционный гроссмейстер из Саратова, призером чемпионатов страны сколько-то раз бывал. И непьющий. Интеллигент минимум в третьем, а то и в пятом поколении. С ботаниками, а тем более „законченными”, по пьянке играть порой очень приятно.
Поначалу я был бодр и радостен. Последнее пиво заполировало все печали, и оптимизм просто переполнял меня.
Четыре. Судья ударяет в гонг и пускает часы. Пошло другое время.
Вперёд на винные склады! Это гамбит, товарищи! Пьяный оптимизм вообще гонит на врага и зовёт что-то пожертвовать. Ну я и пожертвовал... В главных гамбитных вариантах уж что-нибудь, да придумал бы.
Отклонил Женя гамбит. Облом... Я, конечно, имел представление об этом ходе, но сам факт, что с гамбитом меня обломали, заставил меня задуматься. Вот тут-то меня и поймала первая волна отупения. Я выдал серию ходов довольно среднего качества.
Не шахматисту всегда любопытно, о чем думает шахматист, сидя за доской. Обычно после третьей рюмки меня часто посещает мысль написать книгу об этом. Просто взять пару партий и ход за ходом прокомментировать их внутренним диалогом с самим собой. Одну из этих партий я проиграл в семнадцать ходов, дорогие втыкатели. Для того, чтобы воспроизвести все, о чем я думал во время этой партии, я мог бы исписать полторы сотни страниц. Далеко рссчитанные варианты, коварные ловушки, блестящие находки.
В начале второго часа игры я начал приходить в себя. Развалины, которые я обнаружил на ферзевом фланге, меня не очень порадовали. Но, с другой стороны, они же и не оставляют мне выбора. О всяких там лучших эндшпилях и позиционных преимуществах приходицца забыть, поэтому играем строго на мат. В конце концов, у меня ещё есть пара слонов.
А сколько у нас мушкетов, тысяча чертей?!
Ну и сыграл он... Пальцем в жопу. Противник почувствовал перемену моего состояния и занервничал. Можно себе примерно представить, как он собирался расставить фигуры, но - маленький нюанс - в такой игре как шахматы ходы делают по очереди. Об этом, кстати, очень важно не забывать.
Ну я и двинул мое войско вперед. Все на борьбу с петлюровщиной!
Ищем активный ход пешкой. Во время партии, как сейчас помню, я был охуенно доволен этим ходом. Это, может быть, и чересчур. Но главное, что он очень не понравился моему противнику. Он заподозрил, что сейчас его будут ****ь по худшим образцам баварской жесткой порнухи, и начал совершать нервные телодвижения.
А вот коммментарии к другой партии, которую я выиграл в семьдесят ходов, состояли бы из чистых листов. Разве что изредка какое-нибудь восклицание или ругательство, но ничего больше, ни каких вариантов, потому-что если ты выигрываешь, ты не думаешь. Рутина.
Ух ты! Потом продолжим. Так, Женя начал дёргаться. Но шахматы не шашки, бить не обязательно. Поэтому эту пешку мы пока трогать не будем, а аккуратно заблокируем. Вместо этого надо было уже аккуратно окапываться.
Какой-нибудь охуенный пидорас пера вроде ... ладно, *** с ним, без фамилий, опосля связал мой следующий ход с правильной идеей ворваться в лагерь противника обеими ладьями.
Но я честный фраер и признаюсь: я собирался тупо поставить мат. Это излишне оптимистично, но тут уж *** что поделаешь.
Прошло примерно два с половиной часа. Примерно в этот момент мне опять похуёвело. Ну я ляпнул без раздумий. И конечно, поторопился. ****ь, очень уж захотелось на что-нибудь напасть и немедленно выписать мат. Но по-правильному надо было просто сдвоиться ладьями по линии "е" и сожрать пешку е3, после чего чёрным просто ****ец.
Женя думал долго, а ответил плохо. Конечно, логика в
