Сиротка

ночью... Она сказала, что будет у подруги. Какого чёрта она там делала, сержант? - выкрикнул Грэйси.

- Спокойно, лейтенант, - видеть как сильный и уверенный в себе человек впадает в истерику было для меня неприятно. Словно я подглядывал за мастурбирующей матерью в душе. - Спокойно. Где у тебя выпивка? - я нашел взглядом бар. Сядь, Грэйси, - с нажимом сказал я, заполняя стакан наполовину.

- На, выпей. И успокойся, лейтенант. - Мои последние слова были сказаны напрасно. Лейтенант снова был собран и рассудителен. Только желваки на его скулах перекатывались. Страшно так перекатывались.

- Где она сейчас? Кто увозил её тело?

- Коронерская служба полицейского управления.

- Значит, она в городском морге. Я еду туда.

- Надо позвонить комиссару, Грэйси.

- Комиссару, - лейтенант потёр ладонью лоб, - да комиссару... Позвоню по дороге.

- Лучше сразу, Грэйс.

- Вот что, Вик, - лейтенант шагнул в комнату и остановился. - Будь на связи. Постоянно.

- Не вопрос, лейтенант. Я пойду.

Лейтенант махнул рукой.

Выйдя на улицу, я закурил и набрал номер Флитвуда.

- Кто? - недовольно спросил Флитвуд.

- Норман, узнал? Ты где?

- На своём рабочем месте.

- Отлично. Я подъеду..., минут через сорок.

- Уж постарайся, Хаммонд.

- Уж, постараюсь, - пробормотал я, запихивая пранк в чехол, прицепленный к брючному ремню.

Я возвратился к месту убийства. Консьерж оставался на своем посту, только не пялился в экран визора, а читал толстый потрепанный том в мягкой обложке, закинув ноги на стол.

Я облокотился о стойку и звякнул звонком вызова. Консьерж нехотя убрал ноги и уставился на меня злобным взглядом.

- Полегче, парень, - я старался выглядеть и говорить миролюбиво. - полиция.

Консьерж увял, но оставался недовольным.

- Кто-нибудь, в промежутке между двенадцатью и часом ночи, проходил мимо тебя, кроме убитой женщины.

Консьерж отрицательно мотнул головой.

- А женщину ты видел? Её-то ты должен был запомнить. Эффектная блондинка, в тёмном платье с искрой и такими же туфлями, в руках сумочка, такая маленькая, дамская...

- Никого я не видел, - буркнул неприветливо консьерж.

- Ответ неправильный, - повторил я застрявшую в памяти фразу. Откуда точно, не помню. Из какого-то старого боевика. Консьерж пренебрежительно, так мне показалось, хмыкнул.

Дальше не было ничего интересного. Я повозил парнишку мордой по столешнице, пару раз стукнул лбом о полированное дерево, дал несколько затрещин и совсем немного постучал книгой, которую он читал, по его же голове. Стандартный набор из арсенала плохого полицейского в отсутствии напарника, играющего роль полицейского хорошего. Сплошное насилие и незаконные методы ведения следствия. Надо отдать ему должное - консьерж оказался парнем крепким и упрямым. Разговорить мне его не удалось. Тогда я устроил небольшой обыск и, после непродолжительного осмотра, нашел, то, о чём так старательно пытался забыть консьерж. Зёрнышко видеокамеры, прикреплённое к корпусу визора, почти неразличимое, похожее на пылинку, приставшую к пластику, снимавшее скрытно всё, происходящее в вестибюле.

- Где рекордер? - угрожающе прошипел я в ухо консьержу, прижатому к столешнице. Он постучал ладонью, показывая на ящик стола. Не отпуская его головы, я открыл ящик. Рекордер лежал на стопке глянцевой порнополиграфии, в куче разноцветных пакетов с презервативами.

- Да ты у нас половой гигант, - восхитился я, зацепляя рекордер за плетёный ремешок. - Это я конфискую, - я ткнул записывающий аппарат в лицо консьержа. Он согласно замычал и попытался кивнуть.

- Ладно, ладно, ты главное не волнуйся, - примирительно сказал я, отпуская голову парня на волю. - Береги нервы и молчи, как молчал. На вот, читай свою книгу.

Консьерж благодарно кивнул и попытался улыбнуться. Я ободряюще похлопал его по плечу.

- Бывай, сынок. И особенно не расслабляйся. У меня могут возникнуть вопросы. После просмотра записи. И я приду опять. Оставив консьержа страдать от неизвестности, я покинул сию скорбную юдоль, печальное пристанище воров и проституток.

Усевшись в машину, я включил запись. Рекордера, несмотря на весьма скромные размеры, поражал чёткостью картинки на маленьком экране и чистотой звука. Сочные цвета и мультиплексная саунд-система в сочетании с видеокамерой, поддерживающей многократное автоматическое зуммирование, съёмку в условиях полной темноты, волновую связь со стойким криптошифрованием на лету и многослойной картой памяти, позволяющей писать информацию без замены носителя в течении лет эдак пяти без перерыва, характеризовали владельца дома как человека богатого и не скупого на траты. Используя кнопки тегов-закладок, я выделил интересующий меня интервал времени. На экране возник пустой вестибюль и пустынная улица за окнами, слабо освещённая тусклым светом фонарей. Жизнь будто бы остановилась. Отсутствие всякого движения нагоняло скуку до такой степени, что мне на мгновение даже показалось что камера банально зависла, если бы в левом нижнем углу экрана часы не отсчитывали секунды и минуты записи. Потом тишину нарушил хлопок двери и мимо объектива прошел мужчина, в потертой джинсовой куртке и лоснящихся брюках в частую полоску, заправленных в ботинки с высоким голенищем. Проходя, мужчина оглянулся и я от удивления цокнул языком. Это был Авраам Сеймур, Абрахам Левенштейн, Сэм Левенштейн, - известный контрабандист и оверклокер по кличке Эйб Клокер. Специализирующийся на незаконных поставках разогнанных персональных вычислительных комплексов для хакеров-одиночек и хакерских групп, Эйб Клокер был объявлен в межпланетный розыск и перешёл на нелегальное положение. Уйдя в подполье, он не только не оставил свой преступный промысел, но и расширил его, завязав деловое сотрудничество с организованной преступностью. Обзаведясь нужными и полезными связями среди преступного сообщества, обретя в лице боссов семей и кланов надёжных (до поры, до времени) покровителей, Эйб Клокер превратился в невидимку, с лёгкостью ускользающего от пристального взгляда закона. Следом за Клокером, с интервалом в десять минут камера зафиксировала спешащую Эвелин Грейс в своем платье поздних сумерек, торопливо миновавшую стойку консьержа. Движение снова прекратилось и так продолжалось двенадцать минут с четвертью. А затем... Затем на сцене объявились два новых персонажа и я решил больше ничему не удивляться. Потому что на экране неспешно проходили Пат и Паташонок гангстерского мира - Гарри Холидей, «Акула» Гарри и Крис Картер, Крис Дорман Картер, «Шепелявый», «Доберман» Картер - боевики и личные телохранители Бадди «Баобаба» Грэхема, подручного и правой руки Б. Б. Ричланда, Брайна Брайса Ричланда-Харпера, досточтимого Б. Б. Ричланда, (известного в определённых кругах под кличкой «Большой» Брайс Ричланд), главы семьи Харпер. Объектив проследил их до лестницы и опять развернулся к центру вестибюля. Пауза длилась тринадцать минут сорок шесть секунд. За это время видеокамера пристально фиксировала пустой вестибюль, периодически отвлекаясь на редких прохожих, бредущих мимо окон. Вдруг она резко сместилась влево и показала сбегающего по лестнице Клокера. Контрабандист был чем-то напуган, очень напуган. Почти до истерики. Он проскочил вестибюль и выбежал на улицу. Я зафиксировал время. Час пятьдесят два по-полуночи. Через две минуты тридцать три секунды из дома вышли Акула и Шепелявый. Невозмутимые и респектабельные. Обычные. Я просмотрел запись до приезда полицейской бригады. Грейс в вестибюле не появлялась.

Я снова позвонил Флитвуду.

- Где ты, Вик? - обречённо спросил детектив.

- Работаю, - односложно ответил я и спросил в свою очередь, - Как узнали о смерти Грейс?

- Был звонок дежурному, мужской голос, явно изменённый. Позвонил по общественной телефонной линии, с автомата, расположенного через улицу от Стрит.

- Когда он звонил?

- Два восемь ночи.

Я прикинул расстояние и время, которое понадобится испуганному человеку, чтобы добежать до телефонного автомата.

- Слушай, Норман. Не в службу, а в дружбу. Сравни по базе голос твоего доброго самаритянина с голосовым отпечатком некоего Авраама Сеймура.

- Сеймура?

- Или Левенштейна, - подсказал я.

- Левенштейна, - вопросительно пробормотал Флитвуд. - Левенштейна... Сеймура... Ага.

- Эйба Клокера, - завершил я за него фразу.

- А он с какого бока в этом деле?

- Ты, Норман, проверь, - посоветовал я Флитвуду, - Я плохого не посоветую.

- Проверю, - сказал Флитвуд. - Хаммонд...

- И ладно... - сказал я. Нажал кнопку отбоя и сразу же набрал номер пранка лейтенанта.

- Грэйс, где ты сейчас?

- Еду в управление. Поворачиваю на четырнадцатую.

- Хорошо. Остановись у закусочной Тьерри и жди. Я подъеду.

- У тебя есть информация?

- Да, но это не телефонный разговор.

- Понял. Жду.

...Грэйси бросил рекордер на заднее сиденье.

- Не факт, - сказал он и оценивающе взглянул мне в глаза. - Я полицейский и ты полицейский, Вик. Эта запись ровным счётом ничего не доказывает. Контрабандист, гангстеры и жена лейтенанта полиции. Что их может объединять? Если это улика, то косвенная. Я в клочья порву мерзавца, убившего Эвелин, но связывать смерть жены с Клокером и пехотинцами Бадди Баобаба?! Скорее всего, их встреча случайна. Трагическая случайность, Вик. Мне легче поверить в любовника, чем в то, что Эвелин была связана с бандитами.

- Может быть ты и прав, - дипломатично ответил я, - может быть. Вполне вероятно, что это была цепь простых случайностей. Звёзды так расположились, или ветер был восточный вместо западного, а может быть, таксист вместо левого поворотника включил по ошибке правый. А может быть и нет. Кстати, часто твоя жена уходила за полночь?

- Чертов ублюдок, - Грэйси ухватил меня за лацкан пиджака. - Она никогда не задерживалась позже двенадцати.

- Даже когда ты пропадал на работе сутками?

Лейтенант промолчал.

- Она не вела себя странно? - добивал я Грэйси вопросами, - особенно в последнее время? Были какие-либо странности в её поведении?

- Что значит странно, сержант? - в интонации лейтенанта отчетливо звенела сталь, - как странно?

- Тебе виднее, Грэйси, - вкрадчиво сказал я. - Мимика, жесты, походка, манера говорить, любимые словечки, одежда, косметика, причёска, поведение, тембр голоса, цвет кожи...

- Волосы она перекрасила на днях, - как-то беззащитно-трогательно сказал лейтенант. - А к чему это?

- Версию одну отрабатываю, - я поправил лацкан. - Что дальше, лейтенант?

- Едем, Вик, обратно, к тому дому. Я хочу побеседовать с ублюдком. Лично.

Увы. Консьерж нам ничего не сказал. Он был безнадёжно мёртв и из правого виска торчала тонкая титановая спица. Грэйси, присев на корточки, дотронулся пальцем до спицы, словно проверяя, существует ли она в реальности.

- Острая, - сообщил он, оборачиваясь.

- Надо думать, - я присел рядом.

- Есть предложения? - спросил Грэйси, вытирая ладонь платком.

- Начинаем трясти Баобаба. Как грушу. Вместе с его братками.

- Клокер?

- С ним сложнее, намного сложнее. Он уже, наверно, далеко от города. Если, конечно, умный. А Клокер у нас мальчик смышлёный. И впечатлительный.

- Следовательно, остаётся Баобаб... Где его искать?

- Ну, это не проблема, - сказал я, извлекая из чехла пранк, - место