своём заплечном мешке и доставая моток верёвки. – Тогда заплати за Боба сам, и все дела. У тебя найдётся пятнадцать золотых флоринов?
Мак Бредли помотал головой...
- Стойте, дурни! – горячечно заговорил Боб. – Раз Джека нет, значит он там, в Уитстоксе, попался! Там ведь нечисто, ребята... Все же знают, что в Уитстоксе хозяйка ведьма. Да и мать её, и дочь... Да все там ведьмы, кого ни возьми! Джека спасать надо, братцы! А заодно, и ваши деньги... Если б вы знали, болваны, сколько там денег!
Моряки переглянулись. Деньги нужны были всем, да и топить Боба в море ни у кого особого желания не было... Но идти к ведьмам!
- Я в замок не ходок, - отрезал Джон Хопкинс. – Сегодня вы пошарите в чьём-то замке, а завтра из Ноттингема приедут судья с шерифом, и всех повесят. Вы этого хотите?
Все призадумались и виновато посмотрели на Боба. В глазах каждого читалось: «Прости, приятель, но... Придётся тебе искупаться»
Боб в отчаянии посмотрел по сторонам, но никто не спешил к нему на помощь. Да в этот час и не было почти никого в таверне.
Девки-подавальщицы, а заодно и шлюхи, в своих широких юбках и открытых блузах скучали около стойки. Столы были пусты...
Лишь за одним сидел какой-то высокий монах перед кружкой горячего грога, так и не снявший с головы монашеского капюшона. Но Боб видел его впервые...
- Что толку, что вы меня утопите?? – заговорил Боб в отчаянии. – Всё равно вы не получите своих денег!.. На дне-то их нет. А живой я бы их вам добыл!
- Давай руки, Боб, – толстяк держал верёвку, собираясь связать его. – Хватит причитать. Лучше помолись о своей пропащей душе, грешник.
- А ведьмы будут жить! Ведь они убили Джека, эх, вы, идиоты!.. Потому его и нет здесь! Вот у кого ваши денежки!
Но руки Боба уже свели за спиной, и Джон обмотал их верёвкой. Сверху он навязал «собаку» - морской узел, от которого отходил один конец.
Боб уже прощался с жизнью, когда над их столом раздался незнакомый голос:
- Во славу Христа и Святейшей Инквизиции! – кротко проговорил подошедший монах и перекрестился. – Не скажете ли, в чём провинился этот человек, христиане?
- У нас тут свои дела, – недружелюбно протянул Хопкинс, пряча верёвку за спину. - Никого не касаются...
- Святую инквизицию касается всё! – весомо проговорил монах, и глаза его сурово сверкнули.
Моряки притихли.
- А вы-то кто сами, святой отец? – не сдавался Хопкинс. – Что к нам пристали? Проповеди мы всегда слушаем, но только по воскресеньям.
- Святейшая инквизиция Ноттингема. Преподобный отец Браун, - смиренно склонился монах. – Послан в ваши края. К нам доходят слухи, что у вас тут не всё чисто. В смысле ведьмовства...
Связанный и готовившийся к смерти Боб возликовал, ибо понял, что этот святой отец – его спасение.
- О, да!! – вскричал он, падая перед ним на колени. – Не чисто, святой отец! Ведьмы просто одолели...
- Расскажите всё подробнее, сын мой, - обратился к нему отец Браун. – Но всё же, - оглянулся он на моряков, - что вы хотели сделать с этим добрым христианином?
- Да мы пошутить с ним хотели... – заулыбался толстяк Хопкинс и тут же, как бы между прочим, развязал Боба и незаметно убрал верёвку.
И Боб поведал святому отцу всё, что знал об Уитстокских ведьмах и о том, что сегодня ночью у них там пропал матрос Джек Дулитл.
«Может он и вор, - ничего не скрывая, добавил Боб, - но всё же христианская душа»
Святой отец со всем вниманием выслушал рассказ, иногда прерывая Боба вопросами. Особенно его заинтересовало упоминание о сундуке с золотыми флоринами.
- Значит, этот добрый христианин, матрос Джек, сам отправился к ведьмам? По собственной воле? – строго спросил он.
- Да, святой отец, сам, – говорил Боб. – Хотя я его предупреждал...
- Вот чего достойна алчность! – провозгласил святой отец. – И если ведьмы умыкнули его душу, то гореть ему в аду... И поделом!
- Так ведь, святой отец... – развёл руками Боб. - Какая алчность, если нам, бывает, и стаканчика выпить не на что?
Моряки за столом одобрительно загудели.
- Вы хотите сказать, что забрать золото у ведьм сам Господь велел?
За столом зашумели ещё более одобрительно.
- Так-то оно так, но сделать это может только Святейшая инквизиция, действия которой освящены Папой Римским.
Моряки загудели разочарованно...
- Тихо, друзья мои, - молвил отец Браун решительно. – Чтобы спасти христианскую душу, нужно действовать! Собирайте моряков в порту, зовите всех. Я пойду к отцу Туку, в местную святую обитель, он соберёт прихожан.
- Именем Святейшей инквизиции мы сожжём этот Уитстокс-холл и развеем его по ветру!
* * *
Тяжёлый гроб со стоявшими в нём жуткими фигурами, покачиваясь, начал описывать под потолком круги. Эльвира, вращая в локтях руками, разгоняла его всё быстрее, стараясь догнать и таранить Джека, летавшего со своей наездницей.
Сильвия пришпоривала Джека и, подпрыгивая на нём, приговаривала: «Быстрее, милый, быстрее!.. А то съедят!»
Джек со сведёнными сзади руками, летел легко, подобно ласточке, то резко ныряя вниз, то взмывая вверх. Чёрная мантия скрывала их от упырей, и они легко уклонялись от тяжёлого деревянного дредноута.
- Мамочка! – крикнула Сильвия, проносясь мимо гроба. – Ты зря залезла в гроб. Коль упадёшь ты вниз, то в прах рассыплешься. Как же я соберу тебя?
- Дрянная дочь! – заорала мумия. – Дай же мне крови хоть глоток!.. уж год в стене я высыхаю... Родителей не почитаешь ты, мерзавка!
- Спускайся вниз!.. И дам тебе своей я, - крикнула Сильвия, подобно летучей мыши проносясь под балками. – Рассвет уж скоро, слуги Преисподней... Но что за чёрт! – прислушалась она. - Мне чудится за стенами опасность...
В этот момент дочь неожиданно сделала резкий поворот, и гроб тяжёлым торцом ударил Джека в бок и сбил с него наездницу.
Длинные белые ноги Сильвии мелькнули в воздухе, и она полетела вниз. Эльвира же, дико захохотав, прыгнула из гроба прямо на Джека и мигом заняла её место.
Гроб же вместе с бабушкой, оставшись без управления, как сухой лист осенью качаясь туда и сюда, стал неспешно падать.
Наконец гроб с бабкой приземлился на стол; остальные все лежали уже на полу.
Эльвира тут же, не мешкая, перевернула бедного Джека на спину, ощерила крепкие клыки и впилась в его горячую шею. Когтями она вцепилась в его грудь, желая разорвать ребра и достать сердце, но грудь моряка оказалась крепкой. Связанный Джек дико закричал и забился под нею...
Тут же со стола спрыгнула чёрная мумия и кинулась к ним. Над Джеком склонилось чёрное лицо, обтянутое сухой кожей, сверкнули жадные глаза в высохших глазницах, и открылись чёрные гнилые клыки. Жуткий смрад шёл из её пасти... Джек страшно закричал и сознание его покинуло.
- Не трогайте его! – крикнула пришедшая в себя Сильвия. – Себя же погубите, дуры!.. Уж рассвело! Петухи пропели...
Но оба упыря уже впились клыками в беззащитную шею Джека Дулитла и жадно принялись высасывать из него кровь.
В этот момент раздался громовой стук в двери, они с треском растворились, и в зал, с факелами и дубинами, опасливо озираясь, стала вливаться толпа местных крестьян, осенявших себя крестными знамениями.
Их вели, торжественно держа над собою кресты, патер Браун и отец Тук.
(далее см. на Проза.ру)
