ЧАСТЬ I
ШАНС
Глава 1
Моей слабостью всегда были автомобили иностранного производства - иномарки, как мы, вследствие интервенции забугорного автопрома в отечественную экономику, забыли о таком названии. Я часами мог спорить о преимуществах и недостатках тех или иных машин, обсуждать их технические характеристики, а в итоге ошарашить оппонента, заявив, что не являюсь счастливым обладателям обсуждаемого авто. Всё банально просто: у меня машины нет. Простое и вместе с тем ёмкое русское слово НЕТ, зачастую скрывающее отрицательный подтекст, если даже носитель языка подтвердил свои слова таким же коротким и ёмким словом ДА. А всё из-за денег, подленьких бумажек, эквивалента участия человека в процессе создания так называемых материальных ценностей. Но не получилось, не получилось у меня создать нужное для визита в автосалон количество ценностей.
В результате многолетней кадровой чехарды мне удалось-таки осесть на местной стройке в составе охранной фирмы "Стража". Долгими ночами, когда мой напарник погружался в объятия Морфея, моё пытливое сознание вновь и вновь возвращало меня в лоно породистых железных рысаков двадцать первого века. Хотя я и ненавидел дикий российский капитализм, буржуазный сон преследовал меня уже который год.
Через стеклянные автоматические раздвижные двери, одетый в элегантный костюм с модным галстуком, вхожу в просторный светлый зал. Бордовые туфли от Scarpe di Bianco скользят по глянцевой, почти зеркальной поверхности пола. Длинноногая блондинка-консультант в коротком модельном платье мило улыбается, заметно млеет от мужского аромата Legend и останавливает свои роскошные глаза на стильной борсетке, почуяв сквозь её крокодиловую кожу двадцать пачек новеньких "франклинов". Она произносит приветственные слова, пытаясь проникнуть в мою голову сквозь наушники с мелодичным хард-роком, но Scarpe di Bianco несут меня прямиком к внедорожнику Range Rover с шильдой Sport, ожидающему своего хозяина в центре зала. Кузов металлик Firenze Red горит в лучах яркого точечного света, двадцатидюймовые легкосплавные диски с пятью сдвоенными спицами томятся на добротных широких шинах. Сквозь лобовое стекло вижу рулевую колонку, истосковавшуюся по моим рукам. Девушка грациозно щёлкает электронным замком, открывает дверь приглашая хозяина отведать продукт человеческого интеллекта и неуёмной фантазии. Её нежный ротик с глянцевыми пурпурными губками не закрывается ни на секунду, продолжая наговаривать заученные фразы: "Совершенно новый Range Rover Sport, демонстрирующий маневренность и непревзойдённую маневренность. Самый динамичный Rang Rover на сегодняшний день. Притягательный, готовый в любую секунду сорваться с места. Пятилитровый бензиновый двигатель LR -V8, мощность пятьсот десять лошадиных сил, разгон до ста километров в час за пять и три десятых секунды. Система камер кругового обзора". Я киваю головой в знак согласия, добавляю звука в наушниках, проникаю в салон с отделкой Valencia и опускаюсь на водительское место. Аромат белой перфорированной кожи Oxford туманит сознание, пульс от мысли обладания роскошью разгоняется до максимума, но я быстро прихожу в норму и опускаю белые холёные руки с крупной печаткой на руль. Двести бакинских тонн профессиональным движением кэшера исчезают в ненасытном чреве диллера. После получасового оформления документов и монтажа красивого номера слегка дрожащей рукой нажимаю кнопку запуска. Восемь "горшков"мгновенно приходят в движение, готовясь унести счастливого обладателя сей мощи в любую точку многострадального земного шара. Блондинка протягивает в спешке забытые документы, страховку и вот он, долгожданный миг: правая нога нежно ложится на педаль газа, кроссовер послушно трогается с места и благополучно покидает здание автосалона. Сотни авто прижимаются к обочине, одобряя моё приобретение. Благодарю автомобилистов длительным сигналом и устремляюсь по свободной полосе Ленинградки. Стрелка спидометра лихо минует сотню, с каждой секундой приближаясь к двумстам. Привычный уличный интерьер превращается в компьютерную движущуюся картинку. Драйв! Скорость почти не ощущается - две с половиной сотни "лошадей" легко исполняют волю владельца, надеясь на его воспитание и ум. Умный - значит богатый. Сколько раз я дискутировал с самим собой, перебирая отцовский движок старой "копейки", сколько раз пытался найти вразумительный ответ, провожая тоскливым взглядом проносящиеся мимо роскошные лимузины, сколько раз размышлял о нетождественности жизненных дорог, которыми предстоит пройти землянам. Кому-то - тропа, усеянная самоцветами и лепестками роз, а кому-то - нищета и тюремные оковы. Иногда судьба предоставляет шанс переместиться с запасного пути на оживлённую магистраль, поэтому "запасники"так отчаянно мечутся, сметая на своём пути все преграды, не обращая внимания на увещевания мудрецов и надгробия "соплеменников".
Внедорожник тем временем вылетает на шереметьевский автобан, нога упирается в пол, тело вжимается в спинку сиденья, как в салоне авиалайнера, однако аппарат не теряет управления, мёртво прижавшись к дорожному полотну. Шум встречного ветра смешивается с ударами барабанной установки, стремительными пассажами лидер-гитары, отрывается от земли и взмывает ввысь....
- Сынок, не опоздаешь в суд? - хриплый голос отца возвратил меня с небес на землю.
Папа, мой милый папа, как он хотел видеть меня образованным человеком! Он тоже мечтал о шансе, а я спал и видел себя за рулём. Что ж, вот он итог: отец-инвалид после аварии и сын-водитель со всеми категориями, вынужденный работать охранником, чтобы иметь возможность присматривать за отцом. Мама умерла при родах, а он не сдал меня в дом малютки, не создал новую семью. И сейчас крепится изо всех сил. Улыбается, иногда сквозь слёзы, всегда чисто выбритый, готовит еду, только грустные глаза выдают с головой его состояние, боль, смешанную с любовью к жизни. Даже мой статус подозреваемого не сломил его. Вопрос прозвучал так, как если бы я опаздывал не в суд, а на рок-концерт. Гренки с сыром, приготовленные отцом не лезли в рот, хотя я пытался изобразить голодного.
- Сынок, ты напрасно пытаешься заглушить горе алкоголем. Не так оно велико, как кажется.
А голова хотела, желала, даже требовала лечения, заявляла свои права на реабилитацию, теребя расшатанные судебной волокитой нервы. Глаза с радостью обнаружили пустую бутылку - на донышке покоилась живительная влага.
- Не надо - с запахом могут не пропустить в здание суда, а сегодня заключительное заседание. И вообще, употребляй качественный алкоголь, как средний американец, а не какой-нибудь денатурат.
Заключительное заседание, по итогам которого сына могут закрыть на пять лет. Неужели отец не переживает? Разве он не в курсе, что в случае обвинительного приговора его отправят в дом престарелых? Это лучший вариант. А в худшем - принудят оформить опеку на заинтересованное лицо с переводом собственности опекуну после смерти опекаемого.
- Пап, но надежды нет..., там уже всё решили..., - процедил я сквозь зубы.
- Надежда всегда есть. Держи хвост пистолетом, не сознавайся ни в чём. Ты же не виноват? Веди себя как средний американец - свободно и независимо.
Это был удар под дых: отец всегда не просто формулировал вопрос - он проникал в душу, выворачивая её наизнанку и солгать под его пронзительным взглядом было почти невозможно. А про среднего американца...любил он так выражаться, даже изучал английский и испанский: балкон был завален всякими словарями, разговорниками, самоучителями, книгами по истории Северной Америки. Очень уж он хотел понять, отчего Штаты за такой период истории превратились в высокоразвитую благополучную страну. А ещё отец удивительно быстро освоил компьютер. Я же предпочитал сразиться с государством в "русское лото" - ведь выигрывал кто-то. Не так был велик шанс, как азарт, вынуждавший каждую неделю покупать билетик и надеяться, что именно он принесёт ощутимый доход в семью. А долгие зимние вечера проходили под звуки серебряных гитарных струн, издаваемыми моими изнеженными без работы пальцами.
- Хорошо, можешь не отвечать, но обязательно возвращайся домой - сегодня хорошая погода. Мы давно не гуляли.
Когда я уходил, папа выходил на балкон и ждал моего возвращения с книжкой в руках. В любую погоду. Даже лютые морозы не пугали его. Иногда мы гуляли в парке. Отец всю жизнь отдал заводу, прошёл нелёгкий путь от рабочего до начальника цеха. А заработал только дачу, деньги от продажи которой пошли на реабилитацию после аварии и бесплатную "хрущёвку" в Архангельске. Дачные денежки потратили в Австрии, куда летали на лечение. Помогло - вместо инвалидной коляски отец ходит, хоть с тростью, но ходит. А сколько их, доживающих свой век в таких лачугах, строителей когда-то великой державы? В начале нулевых хотели разменять нашу "двушку", но неудачно - нарвались на чёрных риэлторов и остались без жилья. Пусть земля будем пухом тётушке, в московской квартире которой мы сейчас живём.
- Кстати, ты говорил, что судью поменяли, - заметил отец.
- Точно - мой ушёл в отпуск, а новый должен ознакомиться с делом и вынести решение.
- Неспроста это всё..., но в любом случае после суда сразу домой.
- Это приказ?
- Думай как хочешь. И ещё вот что: хватит нянчиться со мной - устройся на хорошую работу, купи достойную тачку и живи как средний американец.
Я не понимал отца, вернее, его юмор, во всяком случае сегодня был не тот случай: решалась судьба сына, а он размышлял о хорошей машине и уровне жизни гражданина Соединённых Штатов.
В тот вечер снабженец оставил на охраняемой нами территории крытый грузовик и обещал забрать машину утром. По инструкции необходимо принять груз по количеству и записать новое поступление в журнал, но снабженец ушёл, сославшись на нехватку времени и низкую ценность стройматериала. У собственника на территории находилось несколько вагончиков с нелегальными рабочими. Почти сто человек жили в скотских условиях с рабским режимом труда и смехотворной зарплатой - ушлый предприниматель тоже использовал свой шанс.
К десяти нечистая принесла ментов. Месячную дань они собрали на прошлой неделе, а потому приехали просто потешиться. Сержанты выгнали уставших людей из вагончиков, построили в четыре шеренги и заставили приседать, громко выкрикивая "Мы рабы!" Они давно были в игре под названием "жизнь удалась" и сейчас просто упивались властью. Пьяная вакханалия продолжилась в нашей сторожке: напарник Борис поддержал компанию, уговорившую почти два литра на троих, а я решил прежде обойти территорию. Ближе к полуночи фараоны слиняли, а я долго не мог успокоиться. Что я мог сделать, чем помочь несчастным, бесправным людям? А менты что-то пытались доказать бедолагам, часто используя слово "менталитет". Что же оно значило для них самих: производную от слова "мент" или совокупность интеллектуальных и культурных
