Теория нереальности

Теория нереальности.
Я подъезжал к дому Рэдклиффа в подавленном настроении. Мой старый форд с трудом одолевал очередной подъем, и чувствовалось, как в его ржавых внутренностях сгорает бензин. Я отогнал навязчивый образ счетчика с большой надписью «Деньги». Цифры на счетчике стремительно уменьшались. Машина одолела холм, и с его вершины открылся вид на живописную долину, утонувшую в закатных лучах. А вон и дом Рэдклиффа. Большой двухэтажный коттедж, окруженный садом, во дворе виднеется бассейн. «Неплохо устроился, гад» – подумал я. Подъездная дорожка обсажена яркими цветами, кованые ворота открылись при моем приближении. Меня явно ждали. Я сжал руль, так, что побелели пальцы. Ненависти не было, была только черная обида, такая, что мне стало стыдно за свои чувства. Я припарковал свою завывающую колымагу и пошел к входной двери.
Не успел я позвонить, как дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин – Генри Рэдклифф, лоснящийся и холеный, пахнущий дорогим одеколоном и кубинскими сигарами, ведущий физик Климпстонского института, новатор, светило и надежда  современной научной мысли.
– Привет, Джеральд! – его улыбка казалась такой искренней, что я растерялся.
– Эээ... Здравствуй, Генри.
– А я думал ты не придешь. Проходи.
Мы прошли через прихожую в кабинет
– Располагайся, – он указал на стул, – выпьешь?
– Нет... Спасибо, – я присел и выжидающе посмотрел на хозяина, который расположился в кресле за широким письменным столом. Всегда он любил подчеркнуть своё положение. Вот и сейчас – он хозяин в кресле за столом, а я посетитель на стуле.
– Я смотрю, ты неплохо устроился, Генри, – сказал я и почувствовал себя глупо. Не с этого надо было начинать.
– Да, не жалуюсь, но я не об этом хотел поговорить.
– Может, ты хотел поговорить о моих генераторах? – неожиданно для самого себя выпалил я.
– Джерри, генераторы были твоими, пока ты не продал мне свои разработки. И заметь, за очень неплохие деньги.
Я промолчал. Все верно. Те дни, когда мы с Генри были молодыми исследователями, давно прошли. Но нашу работу я забыть не мог. Бессонные ночи в лаборатории, вечное безденежье, старые стены захудалого института. И неунывающий Генри Рэдклифф. Когда-то он вдохновлял меня, не давал бросить все и вернуться в родной городишко. Он тянул нас двоих, молодых ученых, увлеченных исследованиями. Мы ходили вокруг проблемы, как вокруг неприступной скалы, не зная, как найти дорогу наверх. Казалось, первые ступени уже сложены из кирпичиков строгих формул, но дальше мы не могли продвинуться. Мы возвращались назад, искали обходные пути, но все тщетно.
– Генри, это нереально, – взывал я в отчаянии.
– Что ты знаешь о реальности, Джерри? Все нереально, пока мы не сделаем это реальностью.
Строгие формулы выстраивались в ступени, мы самозабвенно вырубали их в граните скалы, забыв о радостях и развлечениях. В то время, когда наши сверстники просиживали вечера в местных барах в обществе девушек, мы проводили время в душной лаборатории. И постепенно ступени стали выстраиваться в лестницу, и вот уже вершина почти рядом. И так уж случилось, что первым на эту вершину ступил я. Именно я поставил точку в наших исследованиях, именно я свел все к общему знаменателю, именно я все обобщил и подвел жирную черту. А потом... А потом я продал свои разработки Генри. Почему?  Я и сам до сих пор не понимаю. Устал, вымотался. Или же во мне просто перегорел жар исследователя. Конечно, мне отводилась роль соавтора в публикациях. Но когда нашу работу опубликовали, там значился только один автор. Генри отшучивался и говорил, что редакторы ошиблись. Я поначалу даже верил. А потом его пригласили преподавать в престижный институт, и мы потеряли связь. Никто из нас не искал общества другого, и когда мне пришло предложение о встрече, я не знал, что и думать. Сперва я было помыслил о том, что Генри хочет извиниться, наладить былую дружбу. Эти мысли я отмел сразу, не тот он человек. Я даже хотел проигнорировать его приглашение. Но что-то заставило меня приехать. Не буду себя обманывать, мое финансовое положение плачевно и у меня была слабая надежда на помощь Генри в поиске работы при институте.
– Генри, помнишь, ты когда-то спрашивал, что я знаю о реальности? Я недавно вспоминал об этом и понял, что ничего я не знаю о ней. Вернее, я знаю, что она существует, а вот что с ней делать, как подмять под себя, ума не приложу. А ты знаешь? У тебя, вроде, неплохо получается.
Он улыбнулся улыбкой доброго родителя.
– От кого ты хотел бы получить ответ? От физика или от обычного человека? Как физик я знаю, что все состоит из атомов. Глупые греки называли их неделимыми. Да что я тебе говорю, ты и сам прекрасно знаешь. Расстояние между частицами в атомах столь огромны, а сами частицы столь малы, что по сути, все состоит из пустоты. Это и есть реальность. А мы уже по своей прихоти лепим из этой пустоты свой мир.
– А как человек? Что ты можешь сказать, как человек?
– Да почти то же. Только здесь есть еще один фактор, который не измеришь логарифмической линейкой. Это вера.
– Вера? Вера во что? В то, что а=b?
– И в это тоже, Джерри. Но не только. Я имею в виду ту веру, которая делает вещи реальными.
Я недоуменно нахмурился.
– Причина реальности – это вера, по-твоему? Если я чего-то не вижу, но верю в это, то значит, оно существует?
– В самом упрощенном виде это так. Джерри, множество философов до нас с тобой задавались этими вопросами. Но только я решил проверить это на практике. А ты мне в этом поможешь. Я помню тебя, каким ты был, когда мы работали вместе. Я верю, что дух исследователя в тебе еще не умер! – его голос стал громче, он весь напрягся и даже привстал с кресла. – Ты только представь, мы сможем доказать, что именно вера является причиной реальности. А источник веры – это мы, люди. Мы и есть творцы!
– Хорошо, предположим, мы докажем это. И что потом? Ты присвоишь наши исследования себе? По-моему, Генри, ты свихнулся. Люди иногда верят в абсурдные вещи. Ты хочешь сказать, они тоже реальны? Религиозные культы, вера в пришельцев и монстров? Почему вокруг не летают драконы и феи? Я встречал людей, которые всерьез верят в это. Но я знаю, что этого всего нет сегодня, и не будет завтра.
– А ты уверен, что этого нет вчера? – Генри хитро посмотрел на меня.
– В смысле? Что значит вчера? – я уставился на него.
– Вчера, – он указал на календарь, висящий на стене, сегодняшний день на нем был выделен пластиковым квадратиком,– сегодня десятое июня, уверен ли ты, Джерри, что девятого июня по миру не ходят боги, не летают драконы? Уверен ли ты, что сила воображения и веры настолько мала, что не может создавать реальность, которая тянется за вечным «сегодня», как хвост кометы?
Я не знал, что сказать. Слышать из уст одного из ведущих физиков современности столь бредовые идеи было, как минимум, странно. Как будто строгий отец вдруг сказал: «Знаешь что, сынок, пойди, разбей витрину в магазине, а потом отдубась вон того старика».
– Как ты собираешься доказывать эту чушь? Теоретически? К списку бредовых теорий ты хочешь добавить еще одну? Теория струн, теория пузырчатой вселенной, теория нереальности Рэдклиффа. Тебе мало славы и почета? Ты хочешь эпатажа? Хочешь признания среди религиозников и мистиков? Вот они-то радостью проглотят твою приманку. Я уже представляю, как священники в церкви держат в одной руке библию, а в другой журнал с твоей статьей.  Я могу представить заголовки газет: «Ведущий физик доказал существование бога». Ты этого хочешь добиться? Ты это называешь наукой? – я бессильно сжимал кулаки, в упор глядя на Генри. Он откинулся на кресле и заложил руки за голову.
– Наука остается наукой, независимо от того, к каким результатам приводят исследования. Вспомни свои... или нет, наши генераторы. Помнишь, что нам говорил старик Каннингэм? «Молодые люди, вы занимаетесь ерундой, ваши трехкратные контуры оскорбляют Максвелла», – прошамкал Генри, копируя старого профессора.
– Тогда мы занимались наукой, а сейчас ты занимаешься черт поймет чем, это даже шарлатанством назвать язык не повернется. А мои генераторы...
– Наши генераторы. Наши, Джерри. Они-то мне и помогут. Ты уверен, что не хочешь выпить? – не дожидаясь ответа, он встал, подошел к бару и наполнил стаканы. Протянув мне один из них, он поднял свой. – Тост! За науку! Я залпом опрокинул виски. Отдышался и встал.  «Не надо было пить, я все-таки, за рулем», – тут же промелькнула мысль.
– Пойдем, Джерри, я тебе кое-что покажу, – Генри поднялся с кресла и направился к двери, – обычно я никого не впускаю в свою лабораторию, но для старого коллеги сделаю исключение, я уверен, скоро твое мнение изменится.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Покинув кабинет и пройдя через прихожую, мы остановились у массивной двери с кодовым замком. – В школе мой учитель физики однажды сказал, что если представить все знания о мире в виде яблока, а науку в виде иглы, вонзающейся в это яблоко, то мы еще не проткнули даже кожуру, – он набрал код и распахнул дверь. – Джерри, эта лаборатория и есть острие иглы, которая проникнет до самой сути, до самой сердцевины. Смотри.
Он щелкнул выключателем у двери, и комната озарилась ярким светом. Я увидел длинные столы, заставленные всевозможной аппаратурой, несколько компьютеров, письменную доску со схемами и графиками. Потом мой взгляд наткнулся на три массивных цилиндра высотой около метра.
– Генераторы, мои трехконтурные генераторы! – выдохнул я.
– Да, они самые, я продал патент китайцам, скоро они запустят массовое производство, а это опытная партия. И, скажу тебе, работают они отлично!
Рядом с генераторами громоздилось массивное металлическое кресло. От цилиндров к нему тянулись толстые провода. – Что это? – кивнул я на кресло. – Это то, что докажет правдивость моей теории, – Генри торжественно указал на сооружение, – это машина времени!
– Ну, знаешь, с меня хватит! – у меня перехватило дыхание от негодования, – я достаточно наслушался твоих россказней. Пожалуй, мне пора.
– Постой, Джерри, я долго готовился к этому. Даже с твоими генераторами ушел почти год, чтобы  накопить и преобразовать энергию. Сейчас ты сможешь все увидеть сам. Ощути всю значимость этого момента! Прямо здесь и сейчас я могу показать тебе прошлое, наполненное чистыми фантазиями и воображением, помноженным на веру.
– О, да! Валяй! Покажи мне крылатого дракона во вчерашнем дне! Или нет. Раз уж на то пошло, покажи мне бога. Или богиню. Когда они существовали? Вчера? Позавчера?
– Я покажу тебе, что было примерно две тысячи лет назад, – он подошел к машине и начал что-то настраивать на пульте сбоку. – Смелее, Джерри, я могу тебе все доказать.
Я подошел к машине. – Что я должен делать?
– Смотреть и слушать. В общем, все. Это будет как экскурсия в автобусе, ты будешь все видеть, слышать, ощущать. Но у автобуса есть водитель и он не даст тебе порулить. Кстати, у меня уже есть мысль, как использовать это в индустрии развлечений. Вообрази, сколько желающих будет на часок стать русалкой. Или единорогом. Или Зевсом.
– Давай покончим с этим и разойдемся, – я жаждал эксперимента, чтобы поскорее увидеть его провал и навсегда расстаться с Генри. Он жестом указал на кресло.
– Присаживайся, друг