Как не старался верный Мойлеф поспеть за каретой, но разве могут короткие лапки маленькой собачки сравниться с резвыми ногами лошадей. Очень быстро он стал отставать, а вскоре карета и вовсе скрылась за поворотом, оставляя после себя вздымающуюся в воздухе дорожную пыль. Мопс чихнул, затем тихо заскулил. Он на пару мгновений остановился, чтобы отдышаться, так как совсем задохнулся. Но после, сбавив скорость, по-прежнему потрусил по дороге. Он не видел экипажа, но зрение маленькой собаке было сейчас и не нужно. Мойлефа безошибочно вел его чуткий нос, чувствующий в воздухе запах хозяина. После достаточно продолжительного бега, мопс оказался на берегу реки. Впереди, прямо перед ним простиралась серебрящаяся гладь Рейна, реки пограничной. На другом ее берегу уже виднелась территория Франции и Страсбург, город, который Мойлеф раньше так часто посещал вместе с хозяином, когда они ходили к Шарлотте. Собака заскулила, потерянно оглядываясь. Кареты нигде не было видно, и запах как будто притупился. Мойлеф застыл на месте, сосредоточенно принюхиваясь. Но вот, справа потянуло ветром, принесшим знакомый запах... и, прижав уши и раздувая черный нос, собачка заторопилась вдоль берега реки. Минут через десять ожидания Мойлефа оправдались. Он увидел стоявший вдали знакомый экипаж, из него как раз выходил хозяин в сопровождении нескольких солдат. Они направились к причаленным к берегу лодкам. Переведя дыхание, мопс изо всех сил поспешил к группе людей. Но не успел... лодка, в которой сидел герцог с несколькими драгунами, уже отплыла от берега. Мойлеф громко тявкнул, но хозяин, погруженный в свои мысли, его не услышал. Да и лодка была уже почти на середине реки, гребцы быстро работали веслами. Пес звонко залаял, скатившись вниз с насыпи и подбежав к плескавшейся внизу воде. Он жалобно скулил, не решаясь войти в реку. В этом месте Рейн был достаточно широким, а Мойлеф всегда боялся воды. Прижав уши, он вертелся на берегу, поднимая то одну, то другую лапу. Затем, повинуясь инстинкту, который безошибочно подсказывал, что надо делать, бросился дальше, вдоль берега. И действительно, проток там сужался, плыть было уже не так страшно. Не раздумывая, маленькая собачка бросилась в холодную воду, и ее песочного цвета тельце заскользило в водной глади...
- Вот мы и во Франции, - произнес Коленкур, обращаясь к герцогу Энгиенскому, когда из лодки они ступили на противоположный берег Рейна. - Сейчас надо будет пересесть в другой экипаж, который и доставит вас в Париж.
Герцог на мгновение остановился. Где-то за спиной ему послышался лай, очень похожий на лай Мойлефа. Да нет, наверное это просто показалось...
Он устало провел рукой по лбу и посмотрел в глаза Коленкуру.
- По прибытии в Париж смогу я увидеться лично с первым консулом? Уверен, я сумею убедить его в моей невиновности.
Коленкур как-то отстраненно взглянул на герцога, затем отрицательно покачал головой.
- На этот счет мне никаких указаний не поступало.
- А куда вы меня отвезете? В какую-нибудь крепость?
- В Венсенский замок, - коротко бросил Коленкур и, дотянувшись до дверцы ожидавшего их экипажа, распахнул ее перед герцогом:
- Садитесь скорее!
Луи Антуан уже поставил ногу на ступеньку кареты... сзади в спину его нетерпеливо подталкивал Коленкур, также собирались садиться еще несколько вооруженных драгун. Его конвоировали, как особо опасного политического преступника. Герцог уже поставил ногу на ступеньку экипажа, как вдруг за спиной услышал звонкий и такой знакомый лай. Он обернулся... и в ноги к нему отчаянно бросился Мойлеф. Один из солдат сделал резкое движение сапогом, собираясь отбросить собачку в сторону. Но промахнулся, и мопс, увернувшись от удара, проскользнул между драгунами и прижался к ногам герцога. Он задыхался от усиленного бега, был насквозь мокрым, но в темных выпуклых глазах собачки светилась безграничная преданность. Он наконец-то догнал хозяина.
- Мойлеф! - воскликнул герцог и, нагнувшись, подхватил пса на руки. - Господи! Ты все это время бежал за мной... на своих коротких лапах!
Пес высунул язык и горячо облизал лицо Луи Антуана.
- Гражданин генерал! - герцог обернулся к Коленкуру, продолжая держать на руках мопса. - Могу я взять с собой собаку? Он все это время бежал за каретой, и он совсем не опасен.
- Что ж, - улыбнулся Коленкур. - Полагаю, можете. Насчет него у меня никаких предписаний нет. Да и он так вам предан.
- Благодарю, - ответил герцог Энгиенский и, прижимая к себе собачку, забрался внутрь экипажа.
- Ну что, Мойлеф, - прошептал он, гладя рукой шерстку мопса, пристроившегося у него в ногах. - Поедем вместе.
Мойлеф поднял голову и лизнул хозяина в руку. Затем, завиляв колечком хвоста, негромко тявкнул в ответ, как всегда это делал, когда герцог о чем-либо его спрашивал.
Хозяин потрепал пса за холку, и Мойлеф, вздохнув, положил голову на лапы и закрыл глаза. Он очень устал от этого длительного марафона. Но сейчас можно было быть спокойным. Он находился рядом, а, значит, ничего плохого с хозяином не произойдет.
***
Дорога из Страсбурга до пригорода Парижа заняла почти шесть дней. Вечером 20-го марта экипаж, везший герцога Энгиенского, въехал в ворота Венсенского замка. Солнце уже садилось. На фоне тронутого багрянцем неба мрачно темнели замковые башни и донжон, повидавший на своем веку немало знатных узников.
Но перед тем, как стать государственной тюрьмой, Венсен был официальной резиденцией французских королей. Построенный в 13-ом веке королем Людовиком Святым, он из небольшого поначалу замка стал постепенно разрастаться и укрепляться. По приказу Филиппа IV из династии Валуа построили донжон, защищенный собственными крепостными стенами. Король Карл V, родившийся в Венсене, сделал его королевской резиденцией. В те годы мрачные стены Венсена были свидетелями балов и официальных приемов, по широким ступеням замка шелестели пышные платья придворных дам, а в залах раздавался мелодичный смех и звучание средневековых музыкальных инструментов.
Но позже король Людовик XIV, известный, как "король-солнце", охладел к Венсену. Все его внимание занял новый проект - блистательный Версаль, куда впоследствии и перебралась правящая французская династия и придворные. А Венсенский замок теперь уже целиком и полностью превратился в тюрьму. В свое время в нем находились такие узники, как герцог де Бофор, Дидро, Мирабо. Теперь их список пополнил и герцог Энгиенский.
Карета остановилась, и герцог в сопровождении конвоя, вошел в замок. Тяжелая дверь за ним захлопнулась. Несколько солдат отвели арестованного в приготовленную для него комнату.
- Скоро вам принесут ужин! - сухо бросил один из конвойных, поворачиваясь спиной и собираясь уходить. На мгновение он опять обернулся и уточнил:
- Вино и немного мяса.
- Отлично, - проговорил герцог. - И если можно, принесите воды для него, - он кивнул на примостившегося у его ног Мойлефа. - Как вы понимаете, вино он не пьет.
Через четверть часа Луи Антуан ел вяленое мясо, закусывая хлебом. Рядом стояла кружка с вином. Мяса было немного, но большей частью куска он поделился с собакой. Мойлеф, проголодавшийся так же сильно, как и его хозяин, быстро расправился с едой. Затем, попив воды из стоявшей на полу миски, вильнул хвостом и растянулся у ног герцога. Луи нагнулся и почесал мопса за ухом:
- Ну что, повеселее стало? - спросил он у собаки. - Если бы еще выспаться... Этот переезд меня совсем измотал.
Пройдясь по комнате, он подошел к кровати и откинул покрывало. Постель под ним оказалась совершенно сырой.
- Эх... - вздохнул герцог, стаскивая одеяло с кровати и стеля его на полу. - Ну что ж, на войне, как на войне.
Положив под голову свернутый плащ он, не раздеваясь, лег на одеяло.
- Иди сюда, Мойлеф, - он похлопал рукой по бедру. - Вдвоем нам будет теплее.
Пес с готовностью подошел к хозяину и, улегшись рядом, лизнул его в лицо.
Герцог погладил собачку и с тоской оглядел комнату. Из небольшого зарешеченного окна тянуло холодом, от стен - сыростью.
- Камин могли бы и разжечь, - пробормотал герцог. - И даже дров нет. Как ты думаешь, Мойлеф, мы долго проторчим здесь? Дай Бог, недолго.
Он опять погладил собаку.
- Бедная Шарлотта... Наверняка уже получила письмо Жака. Как она там?
Герцог заложил одну руку за голову, а другой продолжал гладить гладкую шерстку мопса.
- Знаешь, Мойлеф, сейчас я вспомнил, как мы с ней ездили в свадебное путешествие по Австрии. Замок Дюрнштайн... там держали в плену короля Ричарда Львиное сердце. На цепи, как зверя... Да, Мойлеф, это тяжелое кольцо в стене, к которому была прикована его цепь. Помню, тогда я дотронулся до него и сказал Шарлотт, что предпочел бы быструю смерть, чем неволю... А теперь? Теперь я не знаю. Все-таки жизнь лучше, правда?
Особенно, когда есть, что терять...
Он подумал о Шарлотте и тяжело вздохнул.
Мойлеф внимательно смотрел на хозяина своими выпуклыми темными глазами, как будто все понимал.
/Продолжение следует/
