Клиффорд Саймак Легкая рука

оставил  в пристройке, где я храню инструменты, решив, что я зайду туда после ужина и более внимательно осмотрю его. Потом я прошел в дом и занялся готовкой ужина. Я решил поджарить стейк и нарезать миску салата.
Многие в городе удивляются, что я продолжаю жить в своем старом доме, где нет особых удобств, но я привык к нему и не имею желания переезжать куда-либо, поскольку он мне ничего не стоит, кроме налогов и расходов на его поддержание в порядке. Последние несколько лет мать чувствовала себя очень плохо, и мне приходилось заниматься всем понемножку — и уборкой, и готовкой — поэтому я со всем справляюсь.
Помыв посуду после ужина, я просмотрел вечернюю газету — там ничего особенного не было — а затем достал старый учебник по ботанике, надеясь найти там нужную информацию. Ничего полезного там для меня не оказалось, и перед тем, как лечь спать, я взял фонарь и вышел на улицу еще раз поглядеть на него. Я полагаю, мне тогда пришла мысль, что при более внимательном осмотре я смогу подобрать к нему ключи.
Я открыл дверь пристройки и посветил фонариком в то место, где я оставил этот сорняк на полу. Вначале я его не заметил, а потом, услышав что-то похожее на шелест листьев, идущий из одного угла, посветил в этом направлении.
Оказывается, оно уже переползло в этот угол и в данный момент изгибалось вверх, подобно выгнувшему спину человеку, упрямо цепляясь ветками за стену. Я стоял, наблюдая за его конвульсиями с широко открытым ртом и чувствуя, как в душу заползает страх и ужас. Потом я кинулся к ближайшему к двери углу, где у меня был топор.
Я бы наверно разрубил его на мелкие кусочки, если бы ему удалось выпрямиться во весь рост. Но глядя на него, я понял, что этой твари не удастся встать на корни. Я не удивился, увидев, что она снова повалилась на пол.
Мое следующее действие было таким же непоследовательным и безотчетным, как и бросок за топором. Я нашел старое корыто и наполнил его наполовину водой. потом я поднял растение с земли, при этом оно шевелилось под рукой, как червяк, и сунул его корнями в воду, а корыто пододвинул вплотную к стене, чтобы дать ему возможность подняться. Затем я вернулся в дом и там, порывшись в шкафах, отыскал лампу солнечного света, которую я приобрел пару лет назад, когда меня прихватил приступ артрита. Я закрепил лампу так, чтобы ее свет падал на растение, но не очень близко к нему. Потом я набрал полную лопату земли и бросил землю в корыто.
В общем, решил я про себя, это все, что я могу сделать для него в данный момент. У него есть вода, питательная среда и искусственное освещение. Думаю, что я тогда побоялся, что, начав экспериментировать, я могу погубить его, потому что совершенно не представлял, что ему было нужно для выживания.
Но, по-видимому, я все сделал правильно. Растение стояло прямо и следило за каждым моим шагом, поворачивая в мою сторону свою кофейную чашку-почку. Я понаблюдал за ним некоторое время и, отодвинув лампу на безопасное расстояние, чтобы часом не опалить его плодоножку, отправился назад, домой.
И вот в доме-то на меня и нашел приступ безотчетного страха. Я, конечно, был напуган и в пристройке, но это был своего рода шок, а дома, размышляя над случившимся, я понял, что это — не просто растение. И хотя я не решился произнести эти слова вслух, но в душе я не сомневался, что мой гость — космический пришелец.
Некоторое время ушло на размышление о том, каким образом он попал сюда и были ли ямки в саду банкира Стивенса тоже его рук делом, а также был ли он причастен к огромной воронке на сороковом километре к северу от фермы Пита Скиннера.
Мне захотелось еще раз увидеть своими глазами изувеченную цветочную клумбу банкира, и я сидел, взвешивая все за и против, потому что было три часа ночи и в это время мое появление там могло показаться более, чем подозрительным. Но мне важно было убедиться в своей правоте.
Я прошел задами к дому Стивенса и тихонько пробрался к нему в сад. Прикрывая фонарик шляпой, я еще раз осмотрел ямки его поруганной клумбы. Меня не удивило, когда я обнаружил, что ямки шли рядами из восьми углублений — по четыре с каждой стороны: именно такие следы мог оставить мой пришелец, когда он вонзал свои корневища в землю.  
Я насчитал по меньшей мере семь таких наборов отпечатков и был уверен, что больше их не  найду. Поэтому я не стал там долго задерживаться, боясь, что банкир проснется и, увидев меня здесь, начнет задавать неприятные вопросы. Поэтому я вернулся тем же путем домой как раз в тот момент, когда мой воришка-пес увлеченно инспектировал содержимое моего мусорного бака. Он так глубоко засунул морду в бак, что я смог подобраться к нему вплотную. Почуяв мое присутствие, он судорожно заскреб лапами по стенкам бака, пытаясь выбраться, но застрял там, и я не упустил шанса дать ему хорошего пинка по заду и он вылетел со двора с рекордной для своих возможностей скоростью. Я прошел к пристройке и открыл дверь. Корыто, наполовину заполненное грязной водой, стояло на месте и лампа солнечного света ярко горела, но растение исчезло.  Я обошел всю кладовку, но его там не было. Поэтому я выключил лампу и отправился домой.
По правде говоря, я даже немного обрадовался, что растение куда-то делось. Но когда я подошел к дому, я увидел, что оно все еще здесь. Оно уже нашло себе место в цветочном ящике, и кусты герани, которые я заботливо выращивал всю весну, свисали безжизненными плетьми по его сторонам.
Я стоял и смотрел на него, как на нашкодившую собаку, и у меня было чувство, что оно на меня тоже смотрит. Я вдруг осознал, что ему не только пришлось проделать путь от пристройки к дому и вскарабкаться в цветочный ящик, но открыть дверь подсобки и снова закрыть ее.
Растение стояло в ящике, крепкое и прямое, и по-видимому, чувствовало себя прекрасно. Здесь ему явно было не место, словно кто-то воткнул в ящик стебель зрелой кукурузы. Хотя и на кукурузу оно тоже не очень походило. Я взял ведро воды и вылил в цветочный ящик. Пока я делал это, я вдруг почувствовал чье-то прикосновение к голове, как будто кто-то погладил  меня по макушке. Подняв глаза, я увидел, что растение склонилось надо мной и опустило на голову одну из своих веток. Его лист на конце растянулся в ширину и стал похож на руку с растопыренными пальцами.
Я прошел в дом и поднялся в спальню, успокаивая себя мыслью о том, что если оно станет ко мне приставать или поведет себя агрессивно, все, что мне нужно будет сделать, это подмешать мышьяк, или какой-нибудь другой яд,  в удобрение и полить его этой смесью.
С этой мыслью я и заснул.
На следующее утро мне пришла в голову идея починить старый парник, посадить туда моего визитера и держать его там под замком. Похоже, что пока что он был настроен дружелюбно, но как долго это продлится, я сказать не мог.
После завтрака я вышел во двор, решив, что в течение дня его надо держать в гараже, но в ящике его уже не было. Не было его и во дворе. Поскольку день был субботний, когда в город приезжает много фермеров и некоторые из них наверняка заглянут ко мне, я не хотел опаздывать на работу.
Весь день я был чем-то занят и у меня не было времени ни на размышления, ни на беспокойство по поводу растения. Заворачивая в бумагу банки с образцами почв из сада банкира, которые я намеревался отослать в лабораторию, я подумал, что там  наверняка найдется специалист, с которым я мог бы поговорить. Я также решил, что надо будет связаться с кем-нибудь из Вашингтона, правда я не имел представления с кем и в какой департамент звонить.
Вернувшись домой вечером, я обнаружил, что растение нашло себе прибежище в саду, на грядке, где у меня были посажены редиска и салат. Несколько пучков салата выглядели совсем увядшими, но все остальное было в порядке. Я внимательно посмотрел на растение, которое приветственно помахало мне ветками. В том, что это было адресовано мне, я был совершенно уверен, потому что в воздухе стоял полный штиль. Оно также кивнуло мне своей чашкой-почкой, как бы давая знать, что  признает меня. Так оно и было.
После ужина я обследовал изгородь перед домом и обнаружил еще два экземпляра растения. Оба были мертвы. Мои соседи ушли в кино, и я осмотрел и их участок тоже и обнаружил там еще четыре растения под кустами и в дальнем углу огорода, куда они заползли перед тем, как издохнуть. По моим подсчетам, семь этих тварей выбрали клумбу банкира Стивенса для утоления голода и химическое удобрение, которое он подкладывал в почву, убило их всех, кроме одного. Этот единственный оставшийся в живых экземпляр сейчас находился у меня в саду, истребляя мои овощи на грядках. Интересно было выяснить¸ почему салат, герань и цветы на клумбе Стивенса  так отреагировали на их вторжение. Возможно, эти пришельцы вырабатывали какой-нибудь яд, который они пускали в почву, огораживая себе территорию. Это было не так уж и фантастично. На Земле есть масса растений и деревьев, которые делают то же самое, используя разные методы. Или, может, они просто высасывали из почвы все, что можно — всю влагу и питательные вещества — так что остальные растения просто погибали от голода.
Я стал думать о том, зачем вообще они попали на Землю и почему некоторые из них остались на ней. Они должно быть прилетели на космическом корабле: яма на сороковом километре была местом, где они приземлились, чтобы пополнить запасы продовольствия, оставив отходы переработки в виде кучи песка.
Но как быть с семью экземплярами, которые я насчитал? Может, они просто сбежали с корабля? Или пошли в увольнение на берег и попали в беду, как это бывает с матросами судов, заходящих в большие порты?
Может быть, корабль искал пропавших членов экспедиции и, не найдя их здесь, отправился дальше? В этом случае, мое растение оказалось в положении человека, высаженного на необитаемом острове. Или, может быть, они охотились за кем-то?
Устав от бесплодных размышлений, я решил лечь спать пораньше, но долго не мог заснуть. Наконец, уже засыпая, я услышал, как в моем мусорном бачке снова роется собака. Учитывая то, что с ним произошло накануне, я подивился его наглости. Он гремел бачком на всю улицу, пытаясь его опрокинуть. Я схватил сковородку с плиты и открыл заднюю дверь. Я хорошо прицелился, но все равно промахнулся — она пролетела в трех метрах от него. Я так разозлился, что даже не пошел за сковородкой, а снова лег спать. Я не знаю, сколько часов я проспал, но проснулся я от страшного собачьего визга. Я вскочил с кровати и подбежал к окну. В небе светила яркая луна и я увидел, что пес несется по гаревой дорожке так, словно за ним сам черт гонится. А на хвосте у него сидит растение. Зацепившись веткой за его хвост, оно буквально летело за ним по воздуху. При этом оно нещадно хлестало его по спине остальными ветвями.
Они выскочили на улицу и пропали из виду, но еще некоторое время после того, как они исчезли, слышался истошный визг собаки. Спустя десять минут я увидел, как по гаревой дорожке возвращается растение, передвигаясь на своих восьми корневищах, как на паучьих лапках. Свернув с дорожки, оно преспокойно уселось рядом с кустом сирени, как бы устраиваясь на ночь, а я решил, что если даже оно ни на что другое не годится, сторож из него получился бы неплохой. Теперь я мог