Мистер Рейнольдс

                                                                                    Алексей Мальчик

                                                                               МИСТЕР РЕЙНОЛЬДС

                Ноябрь. В Бишкеке надолго установилась ненастная, промозглая погода. На¬хмуренное небо, словно сердясь на солнце, не пропускало к людям его радостные, игривые лучи. За моим окном беспокойно свистел ветер, обрывавший листья дуба, карагача, тополя и клена. Пожелтевшие листья летали по саду, гоняясь друг за другом, и неохотно опускались на землю. Совсем близко послышались раскаты грома. Под сильными порывами ветра заскрипели деревья, холодный дождь за¬стучал по крышам и подоконникам, обильно поливая прохожих и проезжавшие машины.
Я недавно вернулся домой  после занятий в университете, и, удобно располо¬жившись в кресле, пил горячий чай и смотрел телевизор. Дождь все усиливался, а в квартире было тепло и уютно, как в защищенной от неприятеля крепости. Долгий звонок в дверь прервал мое уединение. На пороге стояла знакомая женщина-почтальон в промокшем насквозь плаще.
- Даже в такую погоду работаете! – с восхищением сказал я. – Не простудитесь? Может, напоить вас чаем?
- Да нет, спасибо, - поспешно ответила женщина, - я тороплюсь. Быстро разнесу оставшиеся письма  и – назад... Вам пришло заказное письмо из Австралии. Распишитесь здесь, пожалуйста.
Я поблагодарил почтальона, поставил нужную подпись, и, закрыв дверь, взглянул на принесенное письмо. Я получал письма в таких конвертах и прежде: если разрезать австралийский конверт с двух боковых сторон и по горизонтали, то на обороте окажется само письмо. Таким оригинальным способом власти Австралии решают проблему нехватки бумаги. Конверт украшало изображение живописных водопадов из Грампианского национального парка, а письмо было от Джереми Рейнольдса из Мельбурна. Джереми или Джербека, как прозвали его студенты-кыргызы, я знал уже десять лет. Прозвище «Джербек», означающее в  переводе «хозяин земли», австралийцу пришлось по душе, и им он часто подписывал свои письма к друзьям из Кыргызстана. Поначалу я изучал у   Рейнольдса английский язык, как студент Кыргызского технического университета, затем, окончив учебу, я остался в родном вузе и мы стали коллегами. За последние годы в одинокой жизни моего учителя и друга произошли серьезные изменения: в 56 лет он впервые женился и обрел долгожданную семью. Всего в Кыргызстане Рей-нольдс проработал четырнадцать лет, приехав в нашу республику в начале 1990-х годов. В прошлом году он с семьей вернулся на родину, тогда же и состоялась наша последняя с ним встреча.
Я снова опустился в кресло, и мне вспомнился один из июльских дней, проведенных в Чолпон-Ате. Встав рано утром, я вышел прогуляться вдоль берега Иссык-Куля. Подойдя к берегу, я невольно залюбовался развернувшимся передо мной великолепием природы. Уходившее в синюю даль озеро показалось мне бесконечным. Над его водами высилась группа густых белых и розовых облаков. Облака плыли медленно, порой они сливались и смешивали свои цвета и формы, представая в новых, неожиданных очертаниях. Пляж пока еще пустовал, было тихо и ничто не нарушало величественной картины. Образовавшуюся тишину заполнял непрекращающийся ропот бегущих волн, то торопливый и задорный, то затихающий и умиротворенный. Солнце поднималось все выше, расцвечивая прозрачную поверхность озера изменчивыми красками. Проступавшие на голубом небе лучи вливали свое тепло в бодрую свежесть наступающего дня.
Позавтракав и поговорив с постояльцами пансионата, я решил прогуляться по Чолпон-Ате и посмотреть на выставку-ярмарку прикладного искусства, которая открылась в центре курортного города. На выставке было особенно многолюдно. Разместив на площади украшенные узорными лентами юрты, народные умельцы из разных уголков республики предлагали покупателями небольшие шырдаки, ала-кийизы, калпаки, панно из кожи, сувениры из чия, ворса и войлока. Для народных мастеров подобные ярмарки, рассчитанные на иностранных туристов, оставались одним из немногих источников дохода. Среди туристов, бродивших по   ярмарке, я сразу обратил внимание на высокого, подтянутого европейца с седыми, красиво уложенными волосами. Когда мужчина обернулся в мою сторону, у меня исчезли последние сомнения, что передо мной Джереми Рейнольдс. Тонкие, отточенные черты лица, аккуратно подстриженные седые усы и глаза цвета морской волны всегда выделяли Джереми  из числа его славянских и азиатских коллег по университету. Рядом с Рейнольдсом я увидел его жену Джоанну -  немолодую австралийку филиппинского происхождения, и двух мальчишек четырех-пяти лет в маленьких расшитыми узорами калпаках. Джоанна до встречи с Джереми работала в одном из австралийских медицинских центров, занимаясь исследованиями в области онкологических заболеваний. Своей семьи она не имела, и время от времени принимала участие в воспитании своих многочис-ленных племянников и племянниц.
- Hello, Jeremiah! What a nice surprise! Really is it you? (Здравствуйте, Джереми! Что за приятный сюрприз! Неужели это вы?) – обрадовался я, шагнув на встречу своему другу.
- Hi, Sergey! Are you here too? I’m so happy to see you! (Привет, Сергей! И ты здесь? Я так рад тебя видеть!) –  воскликнул Рейнольдс, широко улыбаясь и обнимая меня. – Кстати, познакомься с  нашими детьми – Мирланом и Азаматом. Мы с Джоанной взяли их полгода назад из детского дома, - пояснил он, заметив мое удивление. – Как видишь, мы уже сувениров им накупили.
- Вот как! Значит, можно поздравить вас с появлением настоящей, полной семьи.
- Конечно, можно. Ну а как ты сам поживаешь? Когда жениться собираешься? – задал свой постоянный вопрос Джереми.
-  Вы по себе знаете, насколько это непростая задача, - усмехнулся я. – Для меня, во всяком случае, жениться так же сложно, как защитить диссертацию.
- Все понятно, короче говоря, планируешь свадьбу поближе к пенсии,  - пошутил   Рейнольдс. – Ну, ладно, надеюсь, ты не забудешь меня пригласить. Думаю, что я доживу. В роду у нас было много долгожителей.
- Ну, как же без вас, - заверил его я, разводя руками в притворном недоумении. – Обещаю, что вы первый узнаете об этом событии.
Прогуливаясь по городу, мы еще о многом успели поговорить с Джереми и его супругой.  Рейнольдс расспросил меня о моей работе, научных успехах, а я поинтересовался его планами, здоровьем его сестер, проживавших в разных частях Англии.
- Через две недели мы навсегда уезжаем в Австралию, - под конец нашей встречи сказал Джереми. – Мне будет не хватать Кыргызстана, но в следующем году я выхожу на пенсию, и хочу окончательно осесть в Мельбурне. Можешь писать мне, если будет время.
- Обязательно, Джереми. Ну, что же, всего вам доброго и счастливого пути! – попрощался я, помахав  рукой своему другу и его молодой семье.

Жизнь Джереми Рейнольдса в своих основных чертах, наверное, созвучна судьбам многих простых людей  западного мира. Родился он в бедной фермерской семье на севере Англии. Отец  Джереми – участник первой мировой войны - умер, когда мальчику исполнилось 14 лет. Его мать осталась с тремя детьми: у Джереми было еще две сестры, одна из них – старше его на пять лет, а вторая – его ровесница.  В юности Рейнольдс, как и многие подростки его поколения, увлекался американскими вестернами с Джоном Уэйном и Роем Роджерсом, любил песни группы «Биттлз» и с азартом играл в футбол. Благодаря льготам, которые предоставляло для детей из неполных семей послевоенное лейбористское правительство,  Джереми  получил высшее образование, став учителем истории. Неудачная первая любовь и жажда новых впечатлений побудили его переехать в Австралию. В этом доминионе Соединенного королевства Рейнольдс несколько лет проработал администратором в больнице, а затем устроился в школу, где вел самые разные предметы – историю, литературу, французский и английский языки, математику. Материальное положение Джереми было далеко не сказочным: первые пять лет он снимал квартиру в Мельбурне; работая в школе, взял в банке ипотечный кредит на одноэтажный дом, который выплачивал в течение двадцати лет. Личная жизнь его ограничилась двумя непродолжительными романами, которые так и не привели к появлению семьи. Общительный и деятельный по натуре, Джереми тяготился однообразной работой, и, когда представилась такая возможность, стал много путешествовать. Он объездил всю Австралию, заглянул в соседнюю Новую Зеландию, побывал в Западной и Восточной Европе, Соединенных Штатах, некоторых африканских странах и даже дважды посетил Советский Союз. В 47 лет Рейнольдс попал под сокращение и был вынужден искать работу за рубежом. По линии международной организации (Института науки, технологий и языка) в начале 1990-х годов он приехал в Кыргызстан, начав преподавать английский язык в Кыргызском техническом университете.
Я познакомился с Джереми Рейнольдсом, когда ему было уже за пятьдесят. Джереми имел эффектную, запоминающуюся внешность. Человек по природе вспыльчивый, Рейнольдс в то же время мог быть доброжелательным и обладал неплохим чувством юмора. Его непростой характер выдавало подвижное лицо с заметными морщинами на лбу.  Одевался Джереми  скромно, но всегда аккуратно, совмещая классическую и рабочую одежду: ходил при галстуке, но в брюках из джинсовой ткани. Компьютеры, сотовые телефоны и Интернет вызывали у него неприязненные чувства. Следящий за собой, энергичный и несколько самоуверенный Рейнольдс привлекал внимание незамужних и разведенных женщин-коллег, но сам оставался для них недоступным. Не все студенты любили его, кое-кому он казался малокультурным и грубым янки (они считали его почему-то американцем). Должен сказать, что Джереми терпеть не мог, когда его письменные задания не выполнялись вовремя.  Реакция Рейнольдса  соответствовала его темпераменту: громко ругая незадачливого ученика, он давал понять, что тому нечего делать на его занятии. Его прекрасно поставленный голос звучал в такие минуты устрашающе, и был хорошо слышен в коридоре.
               Однако среди студентов были и те, кто посещал его занятия на протяжении всех пяти лет обучения и подружился с этим одиноким и не очень счастливым человеком. Лично я стал его студентом, имея неплохую школьную базу, но уроки Джереми и, особенно, письменные работы-сочинения, которые он задавал, дали мне многое. Да и появлению в моем лексиконе чисто английских фраз и выражений я был обязан именно своему учителю. Впоследствии я нередко обращался к нему за консультациями и не разу не получил отказ.

              Я неторопливо разрезал конверт. В него была вложена фотография с Джереми, Джоанной и их приемными детьми. Мой друг, его супруга и кыргызские дети Мирлан и Азамат, чем-то похожие на Джоанну, выглядели на снимке очень счастливыми и довольными, как настоящая, дружная семья.
«Извини, что ограничился только поздравительной открыткой, - писал Джереми. – В прошлом 2007 году я был сильно загружен разными делами, и поэтому пишу тебе только теперь. Я вышел на пенсию и с удовольствием ухаживаю за своим садом с фруктовыми деревьями. Честно говоря, идея взять Азамата и Мирлана  из детского дома принадлежала Джоанне. У моей жены много племянников, но они уже выросли, и ей захотелось, чтобы