задержании». Затем достал из внутреннего кармана пиджака паспорт, тоже не изъятый органами, и подал капитану.
- А-а... Розетки...
Кто знает, может паспорт - здесь с паспортами не сидят, а может совершенно спокойное, олицетворение невинности, лицо дяди Кости - лица здесь испуганные, смурные или виноватые, ввели в заблуждение капитана, но он отправил дядю Костю ремонтировать розетки. Пока дядя Костя неторопливо, соответственно складу характера и общению с электричеством, ремонтировал розетки, служба сменилась, в ночь заступила другая смена, и дядя Костя, одетый в приличный костюм и умевший входить в ненавязчивый контакт с людьми, в камеру уже не вернулся. Помог раздавать ужин и остался в коридоре на правах дежурного.
Поначалу меняющиеся дежурные офицеры передавали его друг другу как: «А... по службе помогает». Потом дядя Костя перезнакомился со всеми дежурными, узнал их по именам - и дежурные привыкли к дяде Косте, как к спецоборудованию, без которого работать было бы уже хлопотно. Лишних вопросов здесь не задавали - работает человек, значит назначили.
Спал дядя Костя в дежурной комнате, брился электробритвой, найденной в ящике стола дежурки. Душ-туалет служебные, в душе же и стирался государственным мылом. Когда просил закурить у офицеров - ему оставляли сразу по пачке, народ здесь был не жадный.
- Я б там остался, - скрёб затылок дядя Костя. - Жизнь пошла хорошая. Кормёжка из общего котла - ел на выбор. Одно плохо - выпить нечего!
Разыскали дядю Костю с большим трудом. Он ведь нигде не был зарегистрирован! А спросить фамилию у того, который в подвале раздатчиком работает, сотрудники долго не догадывались. Когда спросили, удивились:
- Что ж ты молчишь? Тебя везде ищут, найти не могут!
Из подвала отпускали дядю Костю с большим сожалением:
- Хороший ты человек, дядь Кость, тихий. Приходи, если что!
