же моросит дождь, так же равнодушно смотрит вниз.
А я всё реже приезжаю в свой родной город. Отчасти потому, что нынешний город – отголосок моего детства, миф и воспоминание, которого жаль лишиться. Отчасти потому, что город так необратимо меняется, не оставляя мне о себе воспоминаний. Ведь, забывая прошлое – теряешь часть своей души. Отчасти потому, что изменения в городе говорят о собственном возрасте. И хотя в душе тебе 25, на лице 35, по паспорту уже 38. И шестнадцати уже не будет. Не будет вкуснейших эклеров по 15 копеек, не будет лётного поля с травой по пояс и меня на нём с сачком для ловли бабочек. Не будет чёртового колеса в парке и сирени в чужом палисаднике по дороге на экзамен. Что ждёт мой город – я не знаю. Возможно, обещанное 25 лет назад присоединение к Москве всё же состоится. Как и глобальная развязка, которая строится у экстренно закрытого помоечного полигона, будет хоть через 10 лет, но достроена. И второй въезд со МКАД будет уже встречать не гнилостным запахом разлагающихся 50 лет продуктов жизнедеятельности моего города и Москвы, а благоустроенной дорогой в несколько полос с отбойниками, заправками и магазинчиками. Ведь метро к Северному посёлку, что от моего города по другую сторону железной дороги находится и является частью Москвы, уже лет 7 как запланировано. Осталось всего две станции запустить. И, хотя въезжающие в город по Дмитровскому шоссе через первый въезд уже не увидят памятника, встречающего их на подъезде к городу, но для них это и неважно: они уже не знают, что это, кому это и зачем вообще поставлено. Исчез ДМЗ, испарился ФИАН, МФТИ стал коммерческим университетом, автобусы ходят один за одним, продуктовые универсамы на каждом шагу, как будто в городе живут только для того, чтобы ежечасно есть, городской парк полон новых аттракционов, детей и взрослых, зелёных деревьев, кажется, стало больше со времён моей юности. Но для меня этот город становится чужим. Старые знакомые дома измельчали, любимые магазины исчезли, прежние знакомые разъехались. Нет, если прошлое уходит безвозвратно, не надо за ним бежать. Поэтому и не люблю приезжать в свой город. Мне в нём нет места. Моя жизнь не в нём и не в прошлом. Мой город растёт, ширится, молодеет. Не молодею лишь я. И от этого становится грустно. Потому что нельзя вернуться и вновь прожить хоть день тогда. Сейчас, когда осознаёшь, что это было прекрасное время. Время, когда был город молод и я юна. Остались только мои воспоминания и фотографии в краеведческом музее.
Углубляясь в палисадники, поросшие кустами и дикой травой, только там могу ощутить, что мне десять лет, что мы с подружками играем в свои детские игры, что вокруг Советский Союз и люди, к которым можно подойти без опаски и попросить две копейки на таксофон. Только в этих палисадниках, подняв голову к голубому небу, можно забыть о прошедших годах, о том, что нет страны, в которой родилась, что сама далеко не девочка, что время летит так, что скоро можно будет не удивляться пенсии. Хотя сейчас до неё и далеко. Щемящая тоска накатывает и вызывает слёзы на глазах при взгляде на высокие новые дома свободной планировки рядом с старыми обветшалыми тесными домиками советских времён. Торговые центры заняли места пустырей, новый микрорайон – лётное поле, а новые детские садики притаились там, где раньше бурьян и лопухи создавали условия для невинных детских игр. Нарождается новое поколение, для которых название «Улица Дирижабельная» ничего не значит, «Улица Первомайская» - раздражающее название, оставшееся с советских времён, а о Московском шоссе вообще никто не слышал. И как ни пытается мой город быть современным и чванливым от близости со столицей, это ему удается плохо – крапива, чертополох, пыль, остатки железных конструкций после стройки всё равно говорят о том, что социализм, пусть и прикрытый капитализмом, всё ещё остался. Мой город – город-коммунист, энтузиаст, город, где жил поиск и разработки, учёные, студенты и новаторство, перестал быть таким. Исчезло воодушевление, любознательность и стремление изменить мир или хотя бы двинуть вперёд науку. Из вечно юного порывистого бескорыстного города мой город стал вальяжным мещанином, увешанным мишурой торговых центров, рекламных щитов и всевозможных контор и конторок по продаже чего угодно, начиная от красоты и заканчивая недвижимостью. Близость ли Москвы стала тому причиной или время заставило думать исключительно о себе, потому что больше некому, но мой город стал безлик, потерял себя. Единственное отличие от деловой и суетливой Москвы – в воскресенье здесь не работают даже банкоматы. Однако, так же, как в Москве, тот круглосуточно идёт торговля. Былые надежды по возрождению наукограда, к которому были приложены усилия: построение научных корпусов и лабораторий около МФТИ, ещё в постсоветское время в моей школе профилировался математический класс, чьи выпускники должны были пополнить ряды студентов того самого МФТИ – всё ушло в небытие с разработкой нано-града Сколково. А ведь Долгопрудный – уже был готов к внедрению новшеств. То же ДКБА можно было только модернизировать. Однако, видимо, Долгопрудный – не то вложение средств, чтобы его развивать. И хоть вокруг него и строится развязка на Ленинградское шоссе, из-за которого спешно закрыли огромную свалку на выезде из города, свалку, к которой так близко примыкает городское кладбище, не заметно было, чтобы помимо этого что-то менялось в городе.
Но город живёт дальше. И мне пора отпустить его – город моего детства. Но это так тяжело – осознавать конечность своего существования. Всё должно идти, как идёт. И я должна идти своей дорогой и не оглядываться на прошлое. Каким бы хорошим оно мне ни запомнилось.
Долгих лет тебе, город моего детства и юности! Живи вечно, Долгопрудный!
28.07.2013, 18.08.2013.
