Они смотрели на меня с неподдельным интересом. Точно так же, как смотрели почти год назад, когда я вылез из нутра темпоральной капсулы, испуганный, вспотевший, всклокоченный, в нелепой одежде, с обезумевшими глазами и совершенно диким выражением лица. Пожалуй, тогда на меня действительно стоило взирать с удивлением, но ведь с тех пор я никогда не представал перед ними в неподобающем виде. И вообще: неужели ко мне так трудно привыкнуть? Ведь видят меня почти каждый день, за исключением тех дней, когда моё присутствие в Научном Центре необязательно. К тому же, если разобраться, то не так уж много между нами отличий. По крайней мере, внешних. Да, люди за двадцать с лишним тысяч лет сильно изменились, но не настолько же, чтобы рассматривать меня при каждом удобном случае! Меня это сначала забавляло, однако со временем всё сильнее начало раздражать – было неуютно чувствовать себя, как обезьяна в зоопарке, которую каждый считает своим гражданским долгом рассмотреть со всех сторон, а перед уходом скорчить гримасу пообидней. Впрочем, корчить рожицы мне не собирались: у этих людей вообще было туговато с чувством юмора. Они были чересчур серьезными и правильными, и иногда это обстоятельство очень затрудняло наше общение.
Я услышал, как распахнулись и с приглушённым шипением захлопнулись створки автоматической двери, когда они вошли, но остался ждать в соседней комнате. Я удобно расположился в мягком кресле и внимательно просматривал вырезки из старых архивов, любезно предоставленных мне Научным Центром по первому же запросу. Только когда физиономии моих гостей показались в дверном проёме, и я ощутил на себе их взгляды, толстая стопка распечатанных листов опустилась на журнальный столик. Я бросил быстрый взгляд на светящийся циферблат настенных часов и сказал:
– Вы, как всегда, пунктуальны, ребята.
Почти двухметрового роста нескладный мужчина в обтягивающем серебристом комбинезоне по имени J7/2209, которого я для удобства называл просто Джейсевеном, только усмехнулся, но таращиться на меня, словно на древний артефакт, не перестал. Из-за его плеча на меня точно так же пялился и его вечный напарник Кейван по имени К1/1089. Впрочем, чему тут удивляться? Я и был для них чем-то вроде древнего артефакта, чья тайна ещё не до конца разгадана учёными. В этом и заключалась моя ценность. Увы, этим она и ограничивалась.
– Спасибо, Джим. Как твоё здоровье?
Джейсевен имел в виду то обстоятельство, что вчера я снова жаловался на головную боль.
– В полном порядке, Джейсевен. Ещё вчера всё пришло в норму. Ваша медицина творит чудеса, я никогда не устану это повторять.
– Разумеется, мы – весьма продвинутая цивилизация, – важно кивнул он. – Я вижу, ты по-прежнему читаешь с бумаги? Не понимаю, чем тебя не устраивают портативные библиотеки?
– Что-то вроде предшественников ваших портативных библиотек существуют и там, откуда я родом, – терпеливо объяснил я. – Мы называем их «электронными книгами». Но при долгом чтении начинают слезиться и болеть глаза, поэтому я привык читать так, как ты видишь. Когда я к вам попал, мне было проще бросить курить, чем перестать читать книги с настоящих бумажных страниц.
– Что такое «курить»? – глаза Кейвана с азартом блеснули. – И почему это можно бросать?
Я тяжко вздохнул, как и всегда в подобных случаях. Ну как мне объяснить значение этого слова, если я оттого-то и был вынужден избавиться от этой вредной привычки, что эти ребята не знают сигарет? Сигареты, алкоголь, наркотики – люди будущего ничего этого не знали! Точнее, они намеренно забыли об этих пагубных для здоровья привычках, со временем легко перерастающих в неизлечимую зависимость.
Я всегда вот так вздыхал, когда чувствовал себя не в состоянии что-либо растолковать этим парням, и они выучили мой вздох.
– Я попробую тебе объяснить в другой раз, договорились? – пообещал я Кейвану. – Сам знаешь, что мне нужно подумать, подобрать доступные выражения. Иначе буду запинаться, так что ты ничего не поймёшь.
Кейван согласно кивнул.
– Я обязательно напомню тебе завтра о твоём обещании.
Джейсевен откашлялся.
– Мы пришли к тебе не просто так. У нас есть дело, Джим, – сообщил он официальным тоном. А то я не догадываюсь, чего ради меня опять побеспокоили.
– Конечно, – согласился я. – А то господа учёные, наверное, меня уже заждались.
– Не совсем так, Джим, – печально склонил голову Джейсевен. – Сегодня тебя обещали не беспокоить. Зато ты записан на приём в больницу. Нам показалось, что ты слишком часто жалуешься на головные боли, и мы хотим, чтобы тебя обследовали специалисты.
– Мы?
– Да, мы с К1/1089. Нашу инициативу поддержали и некоторые, как ты выразился, «господа учёные», которым ты тоже неоднократно сообщал о недомоганиях. Поэтому нас ждёт небольшой полёт над Килмар-Коттлом. Пожалуйста, Джим, одевайся и следуй за нами.
Я повиновался – жаловаться мне было не на что. Хотите, я расскажу вам, как проходили их визиты вначале? Так вот: первые несколько недель моего пребывания в жилом корпусе Научного Центра по Исследованию и Изучению Древних Цивилизаций всё происходило совсем иначе. Никаких дружеских приветствий, разговоров, бытовых вопросов или вежливого обмена любезностями. Я тогда жил в другой квартире без окон и с бронированной дверью на кодовом замке, которая даже изнутри открывалась только после набора длинного пароля. При этом отпечаток пальца, набирающий комбинацию цифр, сверялся с базой данных. В общем, даже подсмотрев пароль, я едва ли мог самостоятельно выбраться наружу.
Каждое утро за мной приходил конвой. Сначала на меня так же безмолвно таращились из-под защитных шлемов, а насмотревшись, сажали внутрь робота, которого я про себя окрестил «карцером». Упакованный таким образом, я добирался до конечной цели, взирая на окружающий мир сквозь маленький глазок-иллюминатор. А когда очередной этап исследований завершался, меня таким же образом доставляли обратно.
Позже мне объяснили, что причина подобного обращения со мной кроется вовсе не в жестокости, присущей будущем поколениям человечества, а элементарной предосторожности. Причём берегли они мою шкуру, а не собственные. Оказалось, что я был не первым, кто стал объектом их пристального изучения, и во время самых первых исследований в результате чересчур лояльного отношения некоторым моим предшественникам удалось бежать. Это было категорически недопустимо, потому что всех нас должны были отправить назад, хотим мы этого или нет. Кого-то удавалось поймать, кого-то находили мёртвым (в незнакомом мире полно неизвестных опасностей), а один, самый ловкий, до сих пор в бегах. Впрочем, как мне доверительно сообщили позднее, его поиски было решено прекратить сто пятьдесят лет назад, мотивируя своё решение тем, что, по их сведениям, люди из XXV века практически никогда не доживали до двухсот лет, и этот мужчина едва ли должен был стать исключением из правил.
Мне дорого стоило завоёванное у этих ребят доверие. Оно, по крайней мере, несколько развязывало мне руки. В присутствии Кейвана и Джейсевена, разумеется. Одиночные прогулки я мог позволить себе только на территории Ботанического Сада – для этого не было необходимости покидать пределы Научного Центра, что мне было, во-первых: категорически запрещено, а во-вторых: практически неосуществимо. Так что о том, чтобы выбраться в одиночку в многомиллионный мегаполис и посмотреть, как живут люди через двадцать тысяч лет после моего рождения, не могло быть и речи. Среди академиков Научного Центра слишком велико было опасение моего побега. А сам я ещё не решил, хочу ли жить в этом мире или буду рад вернуться обратно. Но в компании моих конвоиров я мог беспрепятственно путешествовать в окрестностях города. Жаль, что учёные не могли отпустить меня на недельку-другую, так что я не мог увидеть другие планеты.
Для тех, кто всё еще не разобрался, о чём идёт речь, с удовольствием поясню: меня зовут Джим, мне двадцать пять лет, и я человек из XXI века. Среднестатистический парень из Канады, не блещущий талантами, не добившейся особых успехов в жизни, не избалованный вниманием прекрасного пола, реалист до мозга костей, с ранних лет переставший верить чудесам и сказкам. Единственной моей особенностью (причем, едва ли положительной) можно назвать разве что невероятное умение притягивать к себе разного рода неприятности. Всякий раз это становилось причиной очередных злоключений, в которые я попадал, один или с приятелями, коим не посчастливилось оказаться в тот момент рядом со мной. Большая часть моих юношеских похождений вполне достойна того, чтобы быть увековеченной чернилами на бумаге, и кто знает, может, мне ещё выпадет шанс изложить их в прозе. Однако все перипетии прошлых лет едва ли идут в какое-либо сравнение с тем, что происходило со мной сейчас. И я считал, что новым приключениям я был обязан всё тому же нескучному умению.
В целом же моя жизнь так и текла привычным чередом, а постоянные неприятности давно стали неотъемлемой частью повседневности, пока однажды я не познакомился на улице с очень красивой девушкой. Утопая в бездонных озёрах голубых глаз и задыхаясь от избытка любви, я не мог даже подозревать, что предмет моей пламенной страсти – обладательница длинных ног и чувственных губ – просто играла свою роль. На самом деле она не питала ко мне никакой симпатии, и тем более не могло быть и речи о взаимности. Как потом оказалось, моя леди никогда не заводила служебных романов. Ведь прекрасная девушка работала «агентом времени», а наше знакомство с первой до последней минуты было специально подстроено Научным Центром, сотрудником которого она является. Или будет являться через двадцать тысяч лет – в этом временном парадоксе я не разобрался до сих пор.
Однако в тот день я ничего этого знать не мог, и всё, чего мне хотелось – это познакомиться с ней поближе. Каким же глупым я, скорее всего, выглядел со стороны, когда приглашал её в кино! Она с радостью согласилась, чем доставила мне огромное удовольствие, и мы действительно в тот же вечер провели два часа в кинотеатре за просмотром какой-то молодёжной комедии. Конкретнее сказать не могу, поскольку меня в тот момент содержание фильма интересовало в самую последнюю очередь, и все мои взгляды были прикованы к спутнице. Она, как тогда казалось, ничего не имела против. А потом, уже на улице, мне вдруг стало не по себе. Самое странное, что моё поведение нельзя было объяснить только лишь тем, что я не мог в чём-то отказать своей спутнице. Складывалось такое ощущение, будто мне подсыпали в «Кока-Колу» нечто психотропное, или же я оказался под влиянием гипноза, хотя всегда проявлял к нему завидную стойкость. Так или иначе, я повиновался каждому её слову, плохо осознавая, что и зачем делаю.
По её просьбе я поймал такси. Мы сели на заднее сиденье, и она назвала водителю какой-то подозрительный адрес. Я только потом понял, что именно в нём было необычным: в указанном квартале не было жилых домов, это была промышленная зона. Водитель тоже немало удивился. Он, судя по всему, прежде всегда подвозил такие парочки до дома, в худшем случае – до гостиницы, и извращенцы, предпочитающие предаваться любовным утехам
