Быть может, спустя ещё двадцать тысяч лет человечество сможет себе позволить проводить рискованные эксперименты со временем и разрешит каждому желающему пользоваться темпоральной капсулой по своему усмотрению, но мне в это не верится. – Академик встал и поправил сползшую на затылок шляпу. – А твоя судьба предрешена, ты уж извини за такую грубую формулировку. Ещё год ты можешь смело наслаждаться жизнью у нас, а потом всё будет именно так, как я тебе рассказал.
Он помолчал, после чего мягко добавил:
– Пойми и то, что я мог бы тебе этого не говорить. Ты бы весь следующий год продолжил своё изучение, но в результате только потратил время зря. Но мне показалось, что поступать с тобой так нечестно. Займись чем-нибудь другим, Джим, и помни: позабыть то, что ты читал, услышал или увидел по тривизору во много раз проще, нежели то, что ты испытал и ощутил на себе. Не знания тебе следует накапливать, а впечатления и эмоции. Этот опыт может напомнить о себе, когда ты вернёшься в своё мир.
Сказав это, академик вышел; прослушивающая к нашему разговору медсестра поспешно юркнула в коридор. А я сидел, разочарованный и расстроенный до глубины души. Со мной здесь и сейчас – то есть через двадцать тысяч лет – происходят события, о которых я в родном, но опостылевшем XXI веке даже и не вспомню. Разве что во снах мне иногда будут грезиться многомиллионные города, чудные авиамобили, неизменная шляпа академика и вытаращенные глаза Джейсевена. Но я так никогда и не пойму, где я их уже видел. А главное, – в каком тысячелетии.
Солнечный,
21-23 июля 2011г.
