разменять эту квартиру. Можешь вернуться к себе. Мне всё равно. Но я с тобой жить – не буду.
Он был ошеломлён, но… в последнее время дамы преподносили ему сюрпризы. И его не тянуло вдаваться в подробности.
Назавтра он уехал.
И она думала - что исчез из её жизни навсегда. И радовалась, что – выздоровела.
Постриглась. Купила себе новое платье.
И подруга, и дети заметили, что она повеселела и стала поадекватнее – больше интересуется внешним миром, окружающими людьми, и в гости стала выбираться чаще, и музыка зазвучала в доме. И она призналась подруге, что то, что она его фактически выгнала – это так здорово. И чувствует себя – свободной. Наконец свободной.
Через полгода он позвонил ей из больницы. Ему оперировали язву, нужен был уход, диетическое питание. Она взяла отпуск на работе, проводила дни в больнице и за плитой, перетирала ему супчики и овощи. Но так же она ухаживала бы за любым близким родственником. Из чувства долга.
Он поправился, она с облегчением вернулась в свою жизнь. Изредка он продолжал обременять её своими проблемами, и, поскольку он был отцом её детей и «не самым чужим» (как она говорила) когда-то человеком, она помогала, чем могла.
А потом – инсульт. И – практически мгновенная смерть.
И дочь позвонила отцу. И отец сказал, что он не сможет приехать даже на похороны – потому что ему «вредно волноваться». Ведь они же знают – у него была язва.
И было много пришедших проститься. С работы. Соседи. Какие-то давние приятельницы. Родственники. Подруга, разумеется. Которую саму пришлось поддерживать – и взглянуть на неё было страшно.
И говорили красивые слова. О том, какой она была в юности. И потом. И, конечно, выпив, мужики расчувствовались и начали мусолить на тему, какой необыкновенной женой она была – преданной и верной…
А он – так и не приехал.
