мало. Ты должен его сломать.
МИХЕЙЧИК. То есть как? Физически?
ИРИНА. Не знаю.
МИХЕЙЧИК. Ну ты, мать, даешь! Сломать человека только потому, что он женился на другой, ни полслова не зная о твоем возвышенном чувстве...
ИРИНА. Ты сделаешь это или нет?
МИХЕЙЧИК. Я думаю.
ИРИНА. О чем? О том, что он ходит по жизни как слон в посудной лавке...
МИХЕЙЧИК. Как мамонт.
ИРИНА. Как мамонт в посудной лавке и ломает все вокруг себя.
МИХЕЙЧИК. Ну, допустим, не все.
ИРИНА. Ты привык, поэтому ничего не замечаешь. Он уже сломал и тебя, и меня, и всех вокруг. У нас уже нет своей личной жизни, мы все вращаемся вокруг него, любой его каприз для нас закон. Нас все вокруг ненавидят и презирают из-за него. Ведь мы его подручные, исполнители всех его закидонов.
МИХЕЙЧИК. Ирочка, я не узнаю тебя! Твоя личная обида в чем? Кто тебе раньше мешал взять его в оборот?
ИРИНА. Раньше я считала его временной пустышкой, позвенит, позвенит и выгонят с телеканала.
МИХЕЙЧИК. Белана – пустышкой?!
ИРИНА. Короче: да или нет?
МИХЕЙЧИК. Сломать продюсера самого циничного, самого вызывающего телеканала? Не смеши, меня. Хотя было бы даже забавно...
ИРИНА. Значит, да?
МИХЕЙЧИК. Но ты понимаешь, потом уже не будет ни такого понта, ни таких денег?
ИРИНА. Мне все равно. Разве ты не достаточно нахапал?
МИХЕЙЧИК. Достаточно. Но хочется еще. Ладно, не дрейфь, старушка, прорвемся. (Поднимается уходить.)
ИРИНА. Обожди. (Достает стопку бумаг.) На, возьми.
МИХЕЙЧИК. Что это? (Просматривает бумаги.) Гитлер, Пол Пот, евреи... Он все это говорил?
ИРИНА. А по стилю непонятно?
МИХЕЙЧИК. По стилю да, его. Это ты записала? А тебя это не подставит?
ИРИНА. Все это он говорил не только при мне одной. Отксерь у себя и пооставляй в разных курилках: у нас, у губернатора, мэра и так далее.
МИХЕЙЧИК. Ну ты и штучка!
ИРИНА. Ты уже отказываешься брать меня в жены?
МИХЕЙЧИК. Наоборот. Такая змея рядом на подушке дорогого стоит. Целуемся?
ИРИНА. Целуемся.
Целуются.
МИХЕЙЧИК. Не так, не по дружески.
ИРИНА. Зачем тебе поцелуи без любви?
МИХЕЙЧИК. Сгодится и без любви.
ИРИНА. Иди, иди, потом.
Сцена пятая
Квартира Первой жены. Входит Референт.
РЕФЕРЕНТ. Есть тут кто-нибудь?
ПЕРВАЯ ЖЕНА (входит с бутылкой вина). Есть. Вы кто?
РЕФЕРЕНТ. Я биограф вашего бывшего мужа.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Какого? Первого, второго, третьего?.. Шучу. Вы биограф Белана, естественно.
РЕФЕРЕНТ. Да. В общем, действительно пишу книгу об Олеге Белане, нашей, так сказать, местной супертелезвезде.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Ну наконец-то и я сподобилась внимания общественности. Выпьете?
РЕФЕРЕНТ. Нет, спасибо.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. А я выпью. (Наливает себе вина и выпивает.)
РЕФЕРЕНТ (достает диктофон). Не возражаете?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Ради бога.
РЕФЕРЕНТ. Меня очень интересуют его школьные годы. Вы ведь были одноклассниками? Каким он был в школе?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Мы все считали его занудой, потому что он был всезнайкой. Отец выписал ему тридцать томов Большой советской энциклопедии, и он все их прочел, можете себе представить?
РЕФЕРЕНТ. Так уж и все.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Его даже учителя боялись трогать, потому что он все знал лучше их.
РЕФЕРЕНТ. А с чем связано, что из Беланова он стал Беланом?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Мы все время его так называли: Белан и Белан. При получении паспорта он сильно разругался с отцом и взял изменил фамилию. Уже тогда был кошкой, которая гуляет сама по себе.
РЕФЕРЕНТ. А вы знаете, что он сам себе недавно придумал родовой герб и вывесил на своем канале?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Нет, еще не знаю. Но ничуть не удивляюсь. Он всегда терпеть не мог плебейскую сущность людей, их стадные инстинкты. Помню, как в десятом классе мы все объявили ему бойкот.
РЕФЕРЕНТ. За что же?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Он отказался наше коллективное письмо подписывать против физрука, который матом ругался. Все подписали, а он нет. Сказал, что общественные акции его не интересуют ни с какой стороны. Но, думаю, все из-за того, что не он сам придумал это письмо, а кто-то другой.
РЕФЕРЕНТ. И чем закончился этот бойкот?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Мы с ним не разговаривали две недели, а он с нами два месяца. Заставил так или иначе нас всех перед собой извиниться. На что его провоцировали, то он всегда и делал, но как-то так, что нам всегда от этого было не очень сладко. Причем не со зла, а из чистого презрения: вам надо, чтобы я был таким – я таким и буду.
РЕФЕРЕНТ (задумчиво). То и делал?.. А у вас с ним уже тогда?..
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Нет, что вы? Я в школе и не смотрела в его сторону. Это потом уже, когда он учился на журфаке и приехал домой на каникулы... Потом я к нему в Москву ездила, у него в общежитии останавливалась. Все хотела вместе с ним в какой-нибудь московский театр сходить – и ни разу не сходили.
РЕФЕРЕНТ. Почему?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Потому что в сутках всего двадцать четыре часа. Это только в кино показывают, как двадцатилетние к утру засыпают в объятиях друг друга. Что за чушь! Мы не засыпали.
РЕФЕРЕНТ. А что значит за таким всезнайкой быть замужем?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. То и значит, что надо хоть в чем-то быть выше его. К сожалению, я слишком поздно поняла это, думала, если все хорошо у нас в постели, то и во всем остальном тоже. Так вы не пьете? (Пьет.)
РЕФЕРЕНТ. А вы продолжаете поддерживать с ним какие-то отношения?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Ну содержит он меня, содержит, если вы это имеете в виду. Скажите, а почему вас так волнует всякий негатив о нем?
РЕФЕРЕНТ. Разве? Просто стараюсь узнать какие-то живые вещи.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Учтите, у вас все равно ничего не выйдет. Он умнее вас всех. Против ваших приемов у него всегда будут в десять раз более эффективные приемы.
РЕФЕРЕНТ. Странно видеть брошенную жену вашего возраста, которая так защищает бывшего мужа. А он теперь с молодой женой купается в лучах славы и совсем других денег.
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Сука!
РЕФЕРЕНТ. Вы это про кого?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Вам надо подписать какую-нибудь бумагу против него? Пожалуйста, я подпишу. Подпишу и пошлю тебя, засранец, к чертовой матери.
Сцена шестая
Кабинет Белана. Белан читает рукопись. Входит Артемьев.
АРТЕМЬЕВ. Господин Белан?
БЕЛАН. Он самый.
АРТЕМЬЕВ. Извините, не здороваюсь, ваша секретарша сказала, что вы терпеть не можете здороваться.
БЕЛАН. Если вы когда-нибудь нашу Ирэн назовете секретаршей, то любая ваша карьера тут же закончится. Она у нас на канале третье лицо. Это так, для справки. А еще я люблю сразу узнавать, кто именно ко мне входит.
АРТЕМЬЕВ. О, извините, Артемьев. Просто Артемьев.
БЕЛАН. Просто Артемьев это значит бомж, без должности, без средств к существованию, без места жительства.
АРТЕМЬЕВ. Именно таким я вас и представлял. Палец в рот не клади. Я, скажем так, посредник.
БЕЛАН. Тогда это не ко мне, а к Михейчику.
АРТЕМЬЕВ. Нет, именно к вам. Я знаю, что однажды на вопрос, не соби-раетесь ли вы эмигрировать, вы ответили, что если вам предложат хорошую работу, то вы за ней поедете хоть на Альфа-Центавра. Вот я с этим и пришел.
БЕЛАН. Как представитель Альфа-Центавра?
АРТЕМЬЕВ. Почти.
БЕЛАН. И какая же это работа?
АРТЕМЬЕВ. Другой телеканал в другом регионе, финансирование раз в восемь покруче вашего.
БЕЛАН. Зарплата тоже в восемь раз круче?
АРТЕМЬЕВ. Ну не в восемь, но раза в четыре это точно.
БЕЛАН. А в чем подвох?
АРТЕМЬЕВ. Честно?
БЕЛАН. Можно и нечестно, но это все равно быстро узнается.
АРТЕМЬЕВ. Работать на губернатора.
БЕЛАН. А он достаточно черен, чтобы делать из него Белоснежку?
АРТЕМЬЕВ. Достаточно.
БЕЛАН. Звучит очень заманчиво. А мой интерес только в деньгах?
АРТЕМЬЕВ. Здесь вы уже достигли своего пика. А там у вас будет возможность повторить все ваши лучшие наработки, избегая тех просчетов, какие наверняка у вас были здесь.
БЕЛАН. Что еще?
АРТЕМЬЕВ. Я слышал, вас собираются здесь съесть.
БЕЛАН. Это удел любого босса.
АРТЕМЬЕВ. Но теперь это собираются сделать ваши главные соратники.
БЕЛАН. А молодая жена не собирается меня отравить?
АРТЕМЬЕВ. Молодая жена? Не знаю.
БЕЛАН. Ну вот видите. Надо все предусмотреть. Я теперь питаюсь дома только сырыми яйцами и молоком из нераспечатанных пакетов. Ужасная кормежка, но чего не сделаешь ради спасения собственной жизни.
АРТЕМЬЕВ. У вас очень своеобразное чувство юмора. Так вы отказываетесь?
БЕЛАН. У меня, между прочим, завтра очередное судебное разбирательство. Кстати, за издевательство над губернаторскими выборами.
АРТЕМЬЕВ. Я знаю.
Звонит телефон.
БЕЛАН. Извините. (Снимает трубку.) Да... Это ты, а это я... Что на ужин? Что-нибудь вредное, с холестерином... Какое вино?.. По-моему, там у нас еще осталась бутылочка того испанского красного... Да, скоро буду... Я тебя в три с половиной раза больше. (Кладет трубку.) Извините. Молодые жены – это такой кошмар. Боюсь, что ваше предложение меня не очень устраивает.
АРТЕМЬЕВ. Давайте, может, все же чуть подождем. Вы слишком лакомый кусок, чтобы я от вас просто так отказался.
Сцена седьмая
Кабинет Белана. Входит Белан.
ГОЛОС СУДЬИ. Вы поставили в известность кандидатов в губернаторы, что их предвыборные речи вы будете демонстрировать перед домашними животными?
БЕЛАН. Согласно постановлению, мы обязаны только показывать их выступления без искажений и на равной основе. Что и было сделано.
ГОЛОС СУДЬИ. Как вы вели подсчет симпатий у такой «аудитории»?
БЕЛАН. Над монитором находилась видеокамера, которая фиксировала сколько раз и как долго смотрела в сторону монитора, как вы сказали, “аудитория”. Кстати, результаты подсчета получились вполне адекватными братьям нашим старшим.
ГОЛОС СУДЬИ. Что вы имеете в виду?
БЕЛАН. Как известно, самые умные из домашних животных это свиньи. У свиней больше всего интерес вызвало выступление нашего действующего губернатора. У собак выступление его главного оппонента Василенко. У кошек...
ГОЛОС СУДЬИ. Прекратите. Вы что же всерьез считаете, что все это имеет какую-то разумную основу?
БЕЛАН. Видите ли, когда симпатии избирателей целиком зависят от того, кто из кандидатов обаятельней поцелует перед телекамерой пятилетнюю девочку, то почему не предположить, что симпатии домашних животных помогут склонить их хозяев с паспортами на ту или иную сторону. Мы, кстати, пытались поставить монитор с камерой еще и в зоопарке, но тигр чуть не съел нашего оператора, поэтому съемка не удалась.
ГОЛОС СУДЬИ. Значит, вы отказываетесь признать, что издевались как над кандидатами, так и над самой выборной системой существующей в нашей стране?
БЕЛАН. Извините, но вы намеренно преуменьшаете мое преступление. Точно такая выборная система существует в большинстве стран, поэтому мое издевательство надо рассматривать, и я это требую, в более глобальном масштабе. Гаагский суд меня, как минимум, устроил бы больше.
Входят Ирина, Михейчик с шампанским и Тая.
МИХЕЙЧИК. Гаагский суд его устроил бы больше. Ха-ха-ха! Олежка, ты паразит, ты настоящий паразит.
ИРИНА. А мне больше всего понравился расклад у домашних животных. А если бы тебе предложили предъявить технические документы об этом?
БЕЛАН. А почему ты решила, что их не существует? Существуют.
Белан, Ирина и Михейчик чокаются и пьют шампанское.
МИХЕЙЧИК. А твоя жена за твой успех пить не желает?
БЕЛАН. А разве был успех? Была простая пикировка с не очень образованным судьей. Вы у нас прожженные телевизионные штучки, а она впечатлительная и мнительная.
ТАЯ. Неужели даже ты ничего не
