Куда исчез санитар?

В туалете психоневрологического, постравматического отделения ГПНД* инвалидов войны, дым стоял столбом. В этом не было бы ничего противозаконного, если бы не одно но...Приказом главврача, озабоченного здоровьем больных, курить, в отделениях диспансера, было запрещено. Кто не был озабочен своим здоровьем и не хотел лечиться — для того, чтобы покурить, должен был ждать прогулки. Прогулка совершалась два раза в день, в огороженном трёхметровом забором больничном дворике, под надсмотром двух медбратьев-крепышей санитаров, выдававшим поштучно сигареты, за сделанную работу в полуподпольно-пошивочном цехе отделения. Проштрафившимся и симулянтам (отказывающимся работать), сигареты не выдавались.
Больными ветеранами, участвовавшими в Великой Отечественной войне и в других, не объявленных и не признанных страной военных конфликтах, приказ был не понят и более того — принят в штыки. Приказ саботировали. Курили втихаря в туалете. Сигареты и водку поставляли в диспансер контрабандой родственники, через подкупленного медбрата. Этот же медбрат и разрешал пользоваться туалетом, как курилкой.
В то злосчастное утро, в дурдоме всё пошло вверх тормашками. Заведующий отделением Иван Иванович, после домашнего скандала, пришёл на работу не в настроении, и сунувшись за утешением к своей молодой любовнице, работавшей по совместительству манипуляционной сестрой, получил от неё отказ,
— Пошел на хрен старый козёл. Ты мне надоел...И вааще, — томно протянула та фифа, лакируя мизинчик. — Твой номер второй, после главврача...И то если я захочу.


После такого двойного облома, заведующий отделением, и до этого не обладающий крепкой психикой, слетел с катушек.
— Обход, врачебный обход, тотальный шмон, все запрещённые предметы ко мне в кабинет, — хрипел он, закатывая глаза под лоб и пуская со рта пену, -Симулянтам и нарушителям, вкатить по двадцать кубиков серы...Все вон!!!


После такой вздрючки, разъевшийся на бесплатных больничных харчях и передачках больных, медперсонал отделения, ползающий до этого, как беременные тараканы, зашуршал по отделению мухой, исполняя приказ самодура.

Иуда, подкупленный медбрат, служащий и нашим и вашим и умудряющийся воровать и у тех и у других — ворвался в курилку с диким рёвом,
— Вы что здесь придурки делаете? Кому была дана команда, приготовиться к врачебному обходу? Что непонятно было сказано? Бегом по палатам, черти!


К старикам, которые медлили с выполнением его приказа, применялись меры физического поощрения, в виде таскания за шиворот подзатыльников и поджопников.


— Да старость — не радость, — поднимая,после своего падения с пола, тетрадь, -проворчал бывший разведчик, а теперь художник отделения, майор запаса Петрович. — Раньше я бы тебя гниду, как полицая шлёпнул...И рука бы не дрогнула!
— Стоять, старый козёл, — услышав такую крамолу, взорвался медбрат.- Что это у тебя? — выхватив у старика из рук тетрадку, спросил он.
— Ничего — это личное. Отдай.
— Личное говоришь? Да это залёт старый козёл. Залёт! Понял? Сера тебе обеспечена. А тетрадку заберёшь у завотделения. Пшел в палату, — придав поджопником ускорение старику ветерану, вызверился медбрат.



На удивление санитара старик не улетел в угол, а ловко уклонившись от удара, подпрыгнул и рубанул того по шее ребром ладони. Санитар осел на пол и закатил глаза.

— Ты мне всегда, гнида не нравился, а ну, братва, помогите мне его выкинуть в парашу.



К нему тут же подскочило несколько стариков ветеранов и они, подняв половицы, выкинули тело санитара в выгребную яму.



На следующее утро, заведующий отделением Иван Иванович был вне себя от ярости: ночью бесследно исчез один из его лучших санитаров. Вечером заступил на дежурство, а к утру испарился из закрытого и зарешёченного отделения, оставив только какую-то исписанную тетрадь.


— Где мой санитар? Кто это сделал? Кто автор этой галиматьи? Где этот бумагомаратель и шелкопёр? Ко мне немедленно...- держась за то место, где у нормальных людей обычно бывает сердце, рассматривая реквизированную тетрадку дурдомовского художника, севшим от испуга голосом, вопрошал в пустоту заведующий отделением.



Собравшийся у него в кабинете медперсонал, стоял, молча, выпятив глаза на это невиданное зрелище — перепуганного на смерть Иван Ивановича, не каждый день увидишь.
— Ну что я ещё долго буду ждать! Кто-нибудь, что-нибудь мне объяснит или вы только и умеете, что руки больным крутить и их обжирать? — взорвался наконец-то пришедший в себя заведующий отделением.
— Да здесь в коридорчике, стоит автор тетрадки. Может он что знает? Прикажете ввести? — подобострастно прогнулся заступивший на смену новый санитар.
— Давай его сюда. Все остальные свободны. Идите работать, — распорядился заведующий отделением.
— Ты тоже, — сказал он санитару после того, как тот завёл к нему в кабинет художника.


Заведующий отделением Иван Иванович был врачом старой советской закваски. В свой время, подсидев своего родственника и учителя (написал куда надо, что тот берёт взятки и не делится), он и возглавил отделение психиатрии в тридцатилетнем возрасте. После, чего все распоряжения вышестоящего руководства им выполнялись неукоснительно. Особенно ему удавалось делать из ревнивых рогоносцев, законченных шизиков. С проверяющими корреспондентами из центра, изучающих сигналы на махинации местного руководства, было сложнее, но ничего справлялся и с этим контингентом. К особо упорствующим, не желающих понимать, что они (идущие против политики партии и правительства) дерьмо, ничего не стоящее, применялось длительное принудительное лечение — серой, аминазином и галоперидолом.


Если где-то в загнивающем Евросоюзе врачу психиатру, больше пяти лет, заниматься психиатрической практикой запрещалось, в виду того, что самому можно было заболеть шизофренией, то нашему лекарю, за отсутствием морально-этических норм — это не грозило. Они сами болели и сами лечились у своих коллег в отдельных палатах.
Иван Иванович был в меру жаден, лишнего не брал, в меру честолюбив, на большее не претендовал и фанатично предан руководству... Что и помогло ему, несмотря на ветер перемен, сохранить за собой должность заведующего отделением, в общем, он был опытным чиновником, знающим откуда ветер дует, но такого, чтобы пропал санитар и то, что обнаружилось в тетрадке придурка, такое с ним приключилось впервые. А за время своего служения на ниве здравоохранения он многое перевидал. Надо было срочно принимать экстренные меры, иначе можно было лишиться поста и самому оказаться на больничной койке.

— Это что у тебя, пардон, у Вас, здесь написано, — барабаня пальцами по столу, как можно вежливее спросил он вошедшего художника. — Ну же не робей...те, возьми...те папироску,закуривай ...те. Может рюмочку? — видя, что художник упорствует, пошел зав. отделения путём подкупа и угощения.
Старик-инвалид окинул взглядом лукавца: подошел к столу, выпил предложенную рюмку коньяка, закусил рукавом и закурив папироску углубился в пояснения написанного и нарисованного в своей тетради.

— Я разработал и просчитал всё до цента...Нам надо сейчас, срочно создавать новую страну. Заявку в ООН я уже отослал, — начал размахивая перед носом врача папироской, излагать тему, новый реформатор мира.
— Извините, какую страну, Вы собираетесь создавать? — не удержался от вопроса зав.отделением.
-Нашу, нашу. Вы не ослышались. Сидите тихо там и смотрите внимательно сюда. Перво, наперво мы проведём демократические выборы и выберем нового, честного президента, а вместе с ним и всё правительство. Проведём демократические реформы. Затем национализируем все заводы и фабрики. Все природные богатства, которые добываются тяжелым трудом нашего народа будем продавать и полученный доход делить по едокам, на всех жителей нашей страны. А на излишки будем покупать новые технологии. Развивая на-но технологии, робототехнику и перерабатывающую промышленность, мы вскоре догоним и перегоним ведущие супердержавы. Сколько можно быть сырьевым придатком, на задворках Европы!? Полномочный представитель организации объединённых наций, куда я подал свою заявку, лечащийся в пятой палате, со мной полностью по этому вопросу согласен. Всех нехороших людей, мешающих нам строить новое государство, как-то: взяточников, коррумпированных чиновников и казнокрадов, будем карать по всей строгости закона. Вплоть, до высшей меры пролетарской защиты.
— Как интересно. Не удивлюсь, если президентов своей новой страны вы выберете какого-нибудь клоуна. Забавно. А Вы случайно не знаете, куда подевался дежуривший ночью санитар? — не удержался от, всё время, мучившего вопроса Иван Иванович. — И ещё одно: Вы сказали мы. Позвольте спросить с кем, это Вы собираетесь проводить выборы и делать реформы? Предположим,что у вас всё получиться (что маловероятно) и если вы освободившись от своих казнокрадов, идя по пути реформ...Вдруг наживёте лютую вражину,в лице соседней братской супердержавы, которая (найдя смехотворный повод — типа защиты своих бывший подданных) поведёт на вас свою армию, с братской освободительной миссией...тогда как? — снова не удержался от вопросов заведующий отделением.

— Отвечаю на вопросы по мере их поступления. На выборы мы пойдём с Вами уважаемый Иван Иванович, — нимало не смутившись, ответил бывший разведчик и как показалось врачу, лукаво ему подмигнул. — Соглашайтесь. На президента Вы правда не потянете — не клоун, но на министра здравоохранения вполне. А на счет освободительной миссии, соседнего братского государства?...Тоже всё предусмотрено. Пусть только попробуют. Мы их опередим. Объявим войну другой супердержаве, конкурирующей за мировое господство с первой...и быстренько сдадимся в плен, на выгодных для нас условиях. С этой миссией к ним и послан уже ваш санитар. Правда в несколько разобранном виде. Но там медицина не чета нашей, соберут в лучшем виде. Э...да Вы, батенька, совсем не хорошо выглядите, — захлопотался с графином воды, больной у сползающего в беспамятстве с кресла врача. — Не гоже так, батенька, перетруждаться, беречь себя надо, кормилец Вы наш. Но ничего я тебя сейчас, болезного, вылечу, -сочувственно бормотал ветеран обливая врача водой.

— Где я? Что со мной? — придя через полчаса в себя, спросил облитый водой заведующий отделением, у сидевшего в кресле курившего его папиросы следователя милиционера присланного расследовать исчезновение санитара.
— Вы у себя в кабинете, Иван Иванович. Как Вы себя чувствуете? С Вами всё в порядке? Может рюмочку коньячка Вам налить? — участливо спросил тот.
— Благодарю Вас всё хорошо. А, что президента у нас уже избрали? Кто наш новый президент, случайно ни Никулин? — озвучил заведующий отделением вопросы заставившие собеседника усомниться, в его умственных способностях.
-Нет ещё, но вопросы интересные... Есть у нас полковник Михалыч с главка, он разберётся в ваших вопросах. А сейчас мне кажется, Вам надо отдохнуть. Так, что вы пока отдыхайте, а как поправитесь, мы продолжим. Всего хорошего, выздоравливайте, — выходя из кабинета, пожелал, бывшему заведующему отделением, здоровья следователь, следователь.

*ГПНД —