КРАСНЫЙ ВЕТЕР

простое домашнее и велела Маргарет расчесать ей кудри и заплести в косичку. Эми умела быть властной и настоять на своём, когда ей этого хотелось.

Голова у неё и в самом деле болела. Но она спешила успокоить себя мыслью о том, что скоро наступит рассвет, и тогда они снова отправятся в путь. И ей останется всего несколько часов до встречи с отцом, старой нянькой Бетси и другими домочадцами, по которым она так сильно скучала в пансионе. Слегка успокоенная этими мыслями, Эми свернулась калачиком под колючим одеялом и сладко заснула.

Ей приснился пожар. Тот пожар, в огне которого погибла её мать. Пламя ревело и гудело, горький дым разъедал глаза, потрескивали даже волосы на голове, а полный панического ужаса далёкий женский голос отчаянно звал её: «Эми! Эми!».

— Эми! Мисс Эми! Проснитесь же!

Голос горничной и в самом деле срывался от ужаса, а рука, которой она вцепилась Эми в плечо, была ледяной и дрожала. В комнате было почти светло — за окном брезжил рассвет.

Подскочив на своей койке, Эми растерянно огляделась, машинально приглаживая пальцами свои кудряшки. Она тут же услышала доносившийся со двора треск ружейных выстрелов и ощутила отчётливый запах дыма и пороховой гари.

Сердце у неё так и оборвалось, но взглянув в круглые, как плошки, глаза горничной, она вспомнила, что дочери полковника Перкинса не пристало паниковать, и как могла бодро выпалила:

— Не бойся, Маргарет, это же форт, здесь полно солдат, они нас защитят и…

Пуля просвистела над их головами, разбив оконное стекло, и Маргарет с визгом ринулась под койку, волоча Эми за собой.

Опомнившись, та возмущённо отпихнула горничную и подбежала к двери. Но, выглянув в коридор, Эми тут же стремительно захлопнула дверь, завидев в задымлённом проёме высокую фигуру индейского воина с ружьём наизготовку.

Трясущимися руками, ломая ногти, Эми торопливо задвинула засов и остановившимся взором уставилась на высунувшуюся из-под кровати Маргарет. Надо было что-то делать, но что, что они могли, две беззащитные безоружные женщины, когда вокруг них кипел жестокий бой?

Эми замотала головой, отгоняя от себя предательски подкравшуюся обморочную слабость, и крикнула:

— Маргарет! Сундук! Надо подпереть им дверь! Скорее!

Дверь уже трещала под натиском снаружи, а тяжеленный сундук, который они, задыхаясь, подтащили к порогу, вздрагивал и сотрясался. Они без сил опустились на пол, в ужасе глядя друг на друга, когда снаружи раздался низкий спокойный голос, и Эми тотчас его узнала:

— Откройте, если хотите жить. Иначе сгорите.

Это говорил Ша Тате, Красный Ветер. Как он ухитрился проделать всё это, как ухитрился захватить форт, ведь его же бросили в каземат, скрученного ремнями?!

Проглотив горькую слюну, Эми храбро отчеканила:

— Мы лучше сгорим!

Маргарет прерывисто застонала. Из-под двери уже пробивались серые струйки дыма, и Эми с трудом сдерживала кашель.

— Вы что, сумасшедшая? — Ша Тате повысил голос, чему Эми странно обрадовалась. — Немедленно выходите оттуда!

— А вы вроде как не понимаете по-английски! — отрезала Эми, сжав кулачки. Она не знала, к чему это сказала и почему вообще стоит и препирается с краснокожим дикарём через дверь, которая вот-вот загорится.

— Уоштело! — снова прозвучал прямо возле её уха его насмешливый голос, и она каким-то непостижимым чутьём догадалась, что это означает. Он сказал: «Хорошо», а потом раздались его торопливо удалявшиеся шаги.

Ловушка?

— Давайте выйдём, мисс Эми, — взмолилась Маргарет, хватаясь за грудь и заходясь в судорожном кашле. — Лучше попасть в лапы дикарей, чем сгореть заживо…

— Нет! — упрямо отрезала Эми, стараясь реже вдыхать наполненный дымом воздух. — Но ты можешь выходить, если хочешь стать рабыней краснокожих, я тебя не держу!

Маргарет замотала головой, открыла рот, собираясь что-то ещё сказать, но вместо этого только пронзительно завизжала.

Уцелевшие осколки оконного стекла вместе с обломками рамы посыпались на пол, и Ша Тате влетел в комнату — как настоящий ветер, завороженно подумала Эми, вжимаясь лопатками в дверь. Вслед за ним в проёме окна появился ещё один краснокожий, который без церемоний завернул в одеяло продолжавшую хрипло визжать Маргарет. Ша Тате что-то отрывисто сказал ему, а потом подошёл вплотную к оцепеневшей Эми. Колени у неё подгибались, но она изо всех сил старалась не отводить взгляда от его смуглого чеканного лица.

Чёрные волосы его были спутаны, на правом виске и щеке запеклась бурой коркой кровь.

— Идите сюда, не глупите, — сквозь зубы приказал он, хватая её за локоть и дёргая к себе.

— Не смейте меня трогать! — процедила Эми дрожащим шёпотом, и комната завертелась у неё перед глазами, когда индеец вскинул её к себе на плечо — легко, как куклу. Она забрыкалась изо всех сил, и тут же возмущённо взвизгнула, когда её ягодицы обжёг крепкий шлепок. — Да как вы смеете? Я дочь полковника Перкинса!

Господи, да это ни на что не похоже! Она, Эмилия Перкинс, висела вниз головой на твёрдом плече краснокожего дикаря и запальчиво препиралась с ним, а тот, вместо того чтобы снять с неё скальп, шлёпал её по заднице!

Мистер Фенимор Купер точно ничего эдакого не писал.

Эми опять панически забарахталась, сообразив, что сейчас Ша Тате вытащит её во двор в таком вот непристойном виде, получила новый шлепок и притихла, стиснув зубы и вынашивая планы мести. Подумать только, вчера вечером она ещё ринулась заступаться за этого разбойника! Да его повесить мало! Четвертовать! Колесовать!

Эми весьма смутно представляла, что означают эти слова, но они звучали воистину устрашающе.

Болтаясь в столь унизительной позе на плече вождя, она наткнулась взглядом на огромный нож в кожаных ножнах, покачивающийся на боку Ша Тате, и немедленно задумалась, не выхватить ли его. Но тут мир вокруг вновь завертелся — Ша Тате поставил её на ноги посреди двора, небрежно пихнув в объятия судорожно всхлипывавшей горничной.

Эми тоже машинально обхватив кутавшуюся в одеяло Маргарет обеими руками, торопливо оглядываясь по сторонам.

И похолодела.

Блокгауз форта горел. Чёрные густые клубы дыма устремлялись ввысь, застилая подымавшееся над холмами бледное солнце. Фигуры индейских воинов мелькали там и сям, и эти воины вовсе не походили на тех, кого изображал на своих публикуемых в газетах рисунках мистер Джордж Кэтлин. Они были измождены, очень худы и оборваны, как цыгане, но каждый из них был вооружён винтовкой и револьвером — Эми, проведшая половину жизни в военных поселениях, мгновенно догадалась, что они успели опустошить оружейный арсенал форта.

Трупы в синих мундирах валялись повсюду — и под сторожевой вышкой, и возле ворот, теперь распахнутых настежь, и вдоль стены форта… возможно, не все они были трупами, возможно солдаты просто притворялись, дожидаясь, пока дикари уйдут, — отчаянно уверяла себя Эми, сжав зубы и опустив голову. Она из всех сил надеялась, что и милый лейтенант Кэлхоун, и добрый сержант Мартин остались в живых, но…

Облизнув пересохшие губы, она наконец храбро выпрямилась, пристально всматриваясь в толпу уныло застывших возле колодца пленных кавалеристов. Некоторые из них были одеты только в испятнанные кровью нижние рубашки и бриджи — очевидно, их застали врасплох, спящими. Среди них, как с невероятных облегчением разглядела девушка, оказался и Кэлхоун, который тоже радостно вскинул голову при виде неё, и сержант Мартин, а также угрюмо потупившийся комендант Рассел.

Неподалеку от него Эми заметила какую-то тёмную большую груду и не сразу сообразила, что это труп комендантского мастифа. Пёс, видимо, ринулся защищать хозяина и погиб. Её замутило, и она беспомощно уткнулась лбом в плечо Маргарет, собираясь с силами.

Боже Всевышний, неужели весь этот ужас происходит с ней, Эми Перкинс, папиной куколкой, всеобщей любимицей?! Или она спит и ей снится кошмарный сон?!

Жёсткая рука бесцеремонно встряхнула её, и даже не поворачиваясь, она могла бы сказать, чья это рука.

Ша Тате глядел на неё сверху вниз, сощурив свои янтарные непроницаемые глаза, и Эми гордо вскинула растрёпанную голову.

— Что вам от нас нужно? — осведомилась она, преодолевая дрожь. — Мы безоружные женщины. Разве… — Голос её внезапно охрип, и она вынуждена была откашляться. — Разве индейские воины воюют с женщинами?

— Солдаты васичу убивают не только наших женщин, но и дряхлых стариков, и даже грудных младенцев. — Голос Ша Тате был едва слышен, однако исполнен такого горького презрения, что Эми зажмурилась. — Вы — дочь полковника Джона Перкинса?

Даже в том полуобморочном состоянии, в каком находилась Эми, она не могла не заметить, что английский язык в устах этого дикаря звучит совершенно без акцента и очень правильно… как у образованного человека!

— Кто вы? — прошептала она с невольной мольбой. — Чего вы хотите от меня… от нас?

— Кто я — неважно, а вот вы — залог безопасности моего народа, — отчеканил Ша Тате. — Так вы — дочь Перкинса? Отвечайте.

В этом негромком голосе была такая непреклонная властность, что Эми против своей воли вымолвила трясущимися губами:

— Да. Полковник Перкинс — мой отец… и… и папа никогда не простит вам, если… если вы что-то сделаете со мной!

Боже, как по-детски это прозвучало… Эми так и вспыхнула от стыда.

— Уоштело! — с улыбкой кивнул Ша Тате и отошёл.

Эми проводила его растерянным взглядом и, внезапно ослабев, вновь привалилась к плечу всхлипывавшей Маргарет. Господи, если бы только отец оказался здесь!

Эми уже представила было, как кавалеристы с саблями наголо влетают в ворота разгромленного форта… но одновременно с этой картиной она столь же ясно увидела, как Ша Тате падает наземь, сражённый пулей, и невольно зажмурилась.

О Всевышний, о чём она только думает!

Ша Тате тем временем подошёл к коменданту Расселу и о чём-то повелительно спросил его. Девушка старательно напрягла слух, а поскольку Рассел промолчал, и Ша Тате резко повторил свой вопрос, она наконец расслышала его.

— Где у вас телеграф? — вот что спросил Ша Тате.

Ещё немного помедлив, комендант злорадно прохрипел:

— Сгорел!

— Лжёте, — бесстрастно и без промедления отозвался вождь. — Так где же?

Дуло револьвера, мгновенно оказавшегося в его руке, упёрлось прямо в лоб Расселу.

Эми приглушенно охнула.

Рассел крупно сглотнул — кадык его дёрнулся — и осипшим голосом ответил:

— В подвале. Но вы всё равно убили телеграфиста!

Не удостоив его больше ни взглядом, ни словом, Ша Тате отвернулся и кивком указал своим воинам сперва на Эми, а затем на блокгауз. Девушка не успела испугаться, как индейский подросток, на вид лет пятнадцати, худой, но крепкий, ухватил её за локоть и поволок за собой в задымлённый подвал. Поглядев на презрительно сжатый рот парнишки, Эми передумала брыкаться. Позади неё горестно взвыла Маргарет.

Эми лихорадочно размышляла над тем, зачем она понадобилась Ша Тате. Едва паренёк впихнул её в подвал, где в углу действительно стояла телеграфная машина, девушка запальчиво воскликнула:

— Почему вы притащили меня сюда? Я не телеграфистка!

— Неужели? — Ша Тате иронически поднял бровь, обернувшись к ней. Похоже, он, как и сама Эми, не мог удержаться от того,