Утром, уходя на работу, Игорь Витальевич чуть не наступил на мужчину, который спал возле двери, положив голову на коврик для ног. Мужчина был грязный и заросший. Увидев Игоря Витальевича, бомж приподнял голову со своей "подушки" и, по-детски протирая глаза руками, проговорил:
- Извините, пожалуйста, что я здесь... отдыхаю!
- Ничего! Ничего! - успокоил его Игорь Витальевич, как всегда чувствуя смущение, когда сталкивался с социальным неблагополучием. Вечером, вернувшись с работы, Игорь Витальевич увидел бомжа, греющегося возле стояка парового отопления.
- В туалет не пустите? - спросил тот. "Смотри, культурный какой! - подумал Игорь Витальевич. Другой бы прямо в подъезде..." После туалета бомж попросил напиться. Разумеется, в этом нельзя было ему отказать, и Игорь Витальевич заодно предложил ему и поужинать. Игорь Витальевич жил один, а одному, как известно, не всегда хочется садиться за стол. Бомж (его звали Коля) оказался весьма компанейским.
- Может, заночую я у тебя? - сразу перейдя на "ты". Сейчас уже холодно стало на улице. Игорю Витальевичу и в самом деле показалось неэтичным после совместной трапезы отпускать бомжа в неизвестность, и он постелил ему на раскладушке на кухне. В эту ночь Игорь Витальевич плохо спал. Он несколько раз вставал, чтобы проверить, выключил ли газ, а заодно полюбоваться безмятежным сном бомжа. На следующую ночь Игорь Витальевич сам лёг на кухне, а Коле постелил в комнате.
Через несколько дней Коля попросил Игоря Витальевича немного прогуляться, потому что он пишет повесть "Детство Бабы Яги" (по аналогии с "Детство Скарлетт").
Теперь после работы Игорь Витальевич уже не спешил домой, чтобы не мешать Коле. Наконец, "Детство Бабы Яги" было закончено! Но спустя неделю Коля, открывая дверь, горячо зашептал:
- Умоляю тебя, погуляй немного, я не один... Оказывается, он познакомился с соседкой Галей, у которой муж работает надомником в Обществе глухих.
- Понимаешь, я ей сказал, что ты здесь больше не живёшь, что я поменялся с тобой квартирой. Ну, не мог же я признаться, что ты меня приютил!
Игорю Витальевичу ничего не оставалось, как побродить часок-другой. Устав от ходьбы, он присел на скамейку и не заметил, как заснул. Проснулся он только утром и, посмотрев на часы, понял, что опоздал на работу. И решил сегодня совсем не идти.
Впервые за много лет он почувствовал свободу, бродил по осеннему парку, собирал опавшие листья и даже устыдился того, что до сих пор не умеет отличить лист клёна от листа дуба. Игорь Витальевич кормил белок и бездомных собак. Наблюдал за облаками и даже сочинил четверостишие.
Словом, он решил больше не ходить на работу. Никогда. Это было прекрасно - принадлежать самому себе! Ночевал теперь Игорь Витальевич на улице, на скамейке.
Ему не надо было ухаживать за квартирой, и он снова вздохнул с облегчением. С питанием тоже не было проблем: он доедал остатки с тарелок, которые оставляли разборчивые посетители столовых, познакомился с бомжами, и они охотно стали с ним общаться. Не стригся и не брился, одежда его изрядно поизносилась. Но он не обращал на это внимания. Главное - никуда не надо было спешить.
Однажды его всё же потянуло домой. В подъезде он столкнулся с мужем Гали, но тот, не узнав его, равнодушно прошёл мимо. Игорь Витальевич не стал звонить в дверь, решив не беспокоить Колю (а может, и Галю). Он прилёг на пороге, положив голову на коврик для ног.
"Не забыть бы завтра вытряхнуть его!" - подумал он, засыпая.
