НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В СССР

  За 30 лет службы в Советской Армии я не видел ни одного конфликта на национальной почве. Не мимо меня, а буквально через мои руки прошли тысячи солдат более ста национальностей, с которыми я занимался политико-воспитательной работой. Все нации в Советском Союзе равны и никакого другого мнения. Были нации, скажу прямо, экзотические.
Например, японец Накамура. О нём на Хохмодроме  моё практически документальное стихотворение «Почему не сложился коммунизм». Желающие могут прочесть.  
  Или служил у меня солдат из Турции, а его родной брат в это же время служил в НАТО. В Турции, где он родился, семья занималась сельским хозяйством. Он был русским, чтобы турки не сожгли посев, нужно было заплатить солдату турецкой армии. Тот дня три ходил вокруг поля, пока все не убедились, что поле охраняется. После этого он больше не появлялся. Все поняли: поле под охраной армии, поджигать нельзя.
Если русский переспал с турчанкой, его жестоко наказывали. Но если он снял её в борделе, заплатив, всё нормально.
Были и весьма любопытные эпизоды с национальным оттенком. О них я хочу рассказать хохмодромцам.

                                 Украинец рядовой Чухлеб
  Чухлеб, механик-водитель танка Т-34, механик-водитель от Бога. Водил танк отлично, содержал матчасть в образцовом порядке, досконально знал все регулировки, но был малограмотным человеком. В механики взяли, как тракториста и по настойчивой просьбе самого Чухлеба.
  Во время московской проверки я подсунул его проверяющему. Состоянием машины майор остался доволен и поставил оценку отлично. По знанию матчасти всё шло, как по маслу, назревала вторая пятёрка. В заключении проверяющий задал простой вопрос:
- Скажи-ка нам, зачем танк переводят на осенне-зимний режим эксплуатации?
Чухлеб молчал.
- Ты, что не знаешь? – вмешался я.
- Знаю.
- Ну, так скажи.
- Не скажу, - замялся механик.
Интрига нарастала, как снежный ком. После долгих нареканий Чухлеб сдался и ответил:
- Для кумыссии, - смущённо улыбаясь процедил мой механик.
Видя, как наводят везде порядок перед приездом комиссии, он думал, что и технику переводят на осенне-зимний  режим эксплуатации тоже для комиссии.

                                          Музейный экспонат
В те далёкие времена, на всей территории необъятного Советского Союза, в любой его точке на протяжении десятков лет пиво стоило 22 копейки кружка.
Поезд «Москва-Владивосток» остановился на станции Биробиджан.  Мы выскочили в привокзальный буфет. У стойки с пивом дородная женщина и надпись: «Пиво 44 копейки литр».
- Смотги, пиво на губ догоже! – картавя, воскликнул кто-то из проезжих остряков.
Все улыбнулись, включая местных.
- Неправда, что в Биробиджане нет евреев. Я здесь бывал не проездом. Со всей ответственностью заявляю, директор краеведческого музея Либерман, - заявил мой попутчик твёрдым, убедительным голосом. Мы ему поверили.

                                                          Ох уж эти узбеки!
       На Камчатке генерал проводит строевой смотр. Я представился:
- Командир первого взвода старший лейтенант Мелас.
Проверяющий осматривает внешний вид и видит солдата без перчаток.
- Сынок, а где твои перчатки?
- Пызтыли….
- Где? – не понял генерал.
- Пызтили, - повторил солдат узбек.
Взвод хихикнул и до генерала, наконец, дошло. Он улыбнулся.
- Сынок, нужно говорить: «Украли».
- Нэээ… пызтыли, - настаивал солдат. В его понятии украли, значит, вернут.
А тут…

                                                          Чукчи
  Говорят, что даже в период Великой Отечественной войны, чтобы сохранить народность, чукчей в армию не призывали. Но в пятидесятые годы прошлого столетия призвали. Виной тому американцы, которые и тогда знали, как должны жить народы.
  Все чукчи охотники. Мы, не задумываясь, ставили их наводчиками. Если кто-то не попадал в мишень, земляки смеялись над ним. Был среди них чукча-счетовод, которому стрельба не давалась. Солдат старался, но мазал мимо цели. Он каждый день подходил к комбату и говорил: «Мой попадёт в мишень».
- Верю. Старайся, - отвечал комбат.
Назойливость солдата насторожила. Показали врачу, оказалось, счетовод сошёл с ума.
  С этого момента нас всем ставили в пример: «Вот так надо работать с личным составом всем! В полку полковника Казанцева солдаты сходят с ума в случаи неудачи…».

                                                          Прибалт
  Мне обещали повышение по службе, но в последний момент на вакантную должность поставили блатняка. Обиженный я ушёл в строительные войска. Был у меня образцовый командир отделения сержант Гайдис и рядовой лентяй Колесников, который не любил работать. Однажды на собрании я отчитывал его в десятый раз.
- Переведите его ко мне в отделение, - попросил Гайдис. И я перевёл.
   Мы строили Волжский химический комбинат. Гайдис занимался покраской газопроводных труб. Солдаты были разбросаны по километровой территории завода.
    Проверяя рабочие точки, Гайдис увидел курящего Колесников, который ещё ничего не покрасил.
- Ты почему не красишь?
- Я не умею.
- Залазь на леса, я покажу.
           Колесников залез, а Гайдис ногой опрокинул передвижные леса. Полетев с двухметровой высоты, Колесников отлежал несколько дней в санчасти и стал работать наравне со всеми.
     Подобные случаи можно рассказывать бесконечно. Перебирая в памяти прошлое, я сочинил афоризм: «Не бывает плохих народов, бывают народы с плохим менталитетом».
      Возможно, я прав.

                                                                  Конфуз
    После полёта Юрия Гагарина в космос в СССР стали запускать космонавтов разных национальностей. Дошла очередь до татарина. Запуск прошёл удачно, но космонавт забыл свой позывной. Пролетая над Москвой, радировал: «Земля, Земля, как меня зовут?» «Ничего, - подумал оператор, - вспомнит». Второй виток и опять: «Земля, Земля, как меня зовут?», третий виток – тоже самое. Оператор не выдержал, сорвался: «Заткнись, сука! Тебя весь мир слушает».  В ответ: «Земля, земля, спасибо! Я Сукал, приём».