Дагона. Глава 35-36

тебя разнесло", - втайне от него подумал журналист.
"Эх, - крякнул от удовольствия Яфру, - хороша блекка! Для праздничного стола лучшего напитка не найти. Но перед боем яфриды добавляли в него сок огненного гриба, и тогда отваге и ярости воинов не было предела. Подскажи такой рецепт своему отцу, а то что-то уж очень тихо по вечерам в вашем баре".
"Что это за гриб такой, "огненный?" Я такого названия никогда не встречал".
"Вы называете его "мухомор" и пинаете волшебный гриб ногами", - брезгливо поморщился Яфру, выражая этим всё своё презрение к человеческому роду.
"Но даже волшебный напиток не уберёг вас от поражения", - не удержался журналист, задетый пренебрежительным отношением Яфру к людям.
"Да если бы не этот недоносок Эдрил, - взорвался бог яфридов. - Подлец, мерзавец, пендырь пахлый! Чтобы его душу крюги на фуфон натянули! Это благодаря ему яфриды лишились своего единства и моей поддержки".
"Эдрил? Кто это?"
"Не хочу я сейчас говорить об этом уроде, - выкрикнул пьяный бог. - Мне даже имя его лишний раз вспоминать противно. Давай-ка лучше хору сбалдоним".

Яфру глубоко вздохнул и громко запел песню яфридов. Тело Герона стало раскачиваться в такт мелодии, а его руки начали дирижировать невидимому оркестру. Большинство слов в песне ему не были известны, но он прекрасно понимал, о чём поёт Яфру. Это был гимн яфридов, восхвалявший их лучшие качества, стремление к победе и преданность всемогущему и лучезарному богу.

"Наливай! - воскликнул Яфру, закончив петь. - Помянем  героев, погибших в борьбе за свободу и независимость своего народа!"
Журналист взял за горлышко глиняную бутыль и стал вновь наполнять бокал, с облегчением заметив, что настойка заканчивается.
"Эх, жаль, что пузырник слишком мал, - горестно произнёс бог яфридов. - А ты не знаешь, где твой отец хранит блекку? Я понял, что это место находится под поленницей в сарае".
"Я не знаю, как попасть в его тайник", - ответил Герон, попутно отмечая, как хорошо иногда не знать того, чего действительно не надо бы знать.
"Охранная система пятого уровня, не меньше, - с сожалением цокнул языком Яфру. - Человеческому телу туда не прорваться, но я бы мог найти способ, как достать оттуда пузырник".
"Не надо этого делать, - решительно воспротивился журналист. - Отец заметит пропажу и у него сразу возникнут ненужные для нас подозрения".
"Э-хе-хе, - тяжело вздохнул зелёный бог. - Ну, что это за жизнь, если постоянно приходится скрываться и прятаться, словно дикому зверю?"
"Зачем же ты согласился на такие кабальные условия? Ты бы мог восстановить свои силы и, не встречаясь с Нарфеем, покинуть Дагону. Или это было невозможно?"
"А какой мне смысл уходить с Дагоны неполноценным? - закричал Яфру и журналист отчётливо ощутил, как беспорядочно раскачиваются пьяные мысли его собеседника. - Я оставил здесь две магические вещи, заряженные моей энергией. И до тех пор, пока я их не найду, меня никто не будет воспринимать всерьёз. Я — изгой, лишённый права жить полноценной жизнью. А твой сегодняшний поступок лишь усугубил моё и без того тяжёлое положение", - хмуро и угрожающе закончил он.
Герон почувствовал волну возмущения, происходившую от пьяного друга, и ясно увидел, как наливаются кровью глаза Яфру.
"Мы с тобой уже обсуждали эту тему, - напомнил ему Герон. - Мне очень жаль, что всё так вышло, но мы оба виноваты и ты с этим, кстати, недавно согласился".

Бог яфридов тяжело и шумно дышал, пытаясь справиться со своими чувствами, и журналист решил ему помочь, опасаясь, что тот не сумеет себя сдержать и устроит сейчас пьяный дебош.
"Как же вернуть твою утерянную энергию? - подумал Герон, не обращаясь напрямую к Яфру, но давая тому понять, как он обеспокоен трагичным положением своего друга. - Ведь есть же у этой проблемы какое-то решение?"
Яфру продолжал молчать, но атмосфера напряжённости стала постепенно исчезать. Видимо эти вопросы отвлекли его внимание от персоны журналиста.
"Вернуть мои магические вещи — всё равно, что найти иголку в стоге сена, - устало и печально вздохнул зелёный бог. - Или, как говорили яфриды, "закрюкачить на моталку знакомого пузача". Я не знаю такого посланника, которому удалось бы отнять у шкатулки Фана свою энергию".
"А другие боги, те, у которых были отобраны их магические вещи, тоже навсегда остались на Дагоне?"
"Ну, конечно же, - воскликнул Яфру. - Мы все прикованы к Дагоне одной цепью и вынуждены влачить здесь жалкое существование".
"Помню, как-то однажды ты сказал, что тебя здесь нет, - недоумевая, подумал Герон. - Так же, как нет и Нарфея, после которого остались лишь его скульптуры. Мне непонятна такая ситуация".
"Меня на Дагоне нет, - подтвердил бог яфридов, - но я всё равно здесь присутствую. Это звучит парадоксально, но дело обстоит именно так. Выставив одну ногу за порог своего дома, ты уже можешь утверждать, что находишься на улице. Хотя нельзя отрицать и того, что ты всё ещё продолжаешь стоять внутри помещения. В моём случае такая ситуация выглядит намного сложнее. Я раздроблен на несколько частей и даже понятия не имею, какая из них, где находится".
"Мой отец на твоих глазах только что восстановил свою чистую энергию, - напомнил ему журналист. - Разве ты не можешь последовать его примеру? Я бы мог попросить у него немного такого корня, на всякий случай".
"Я не знаю, сколько мне нужно этого снадобья и как оно на меня подействует. Что для человека хорошо, то для яфрида может быть смертельно опасно. Я не знаю того заклинания, которое помогло твоему отцу восстановиться. И не знаю последствий его воздействия на меня. В этом уравнении слишком много неизвестных, хотя теперь мне ясно, что если твоему отцу удалось это сделать, то у моей проблемы всё же есть своё решение. Но экспериментировать с такими вещами — крайне рискованно и опасно".
"Давай выпьем за то, чтобы нам всегда и во всём сопутствовала удача, - предложил Герон, поднимая бокал с остатками настойки. - Объединяя усилия, мы увеличиваем наши шансы на успех. Если, конечно, ты не считаешь меня никчёмным и бесполезным созданием".
"Был бы жив мой лучший бандур, я приказал бы ему воспеть тебя в своей балладе, - Яфру совершенно неожиданно воспылал к Герону горячей любовью. - Ты освободил меня из тюрьмы и за одно только это уже достоин, быть увековечен в поколениях, как герой. Я очень рад, что мы встретились и с огромным удовольствием выпью за тебя нашу последнюю чекашку!"

Герон с наслаждением проглотил ароматный напиток и поставил пустой бокал на стол.
"Ой-гор-го-я-горо-го",  - запел Яфру шутливую и весёлую песню.
Журналист сразу же начал приплясывать в такт ногами, покачивая головой в разные стороны, с удивлением отмечая, как этот мотив совпадает с той мелодией, которую играли сейчас невидимые музыканты.
За окном сверкали молнии, гремел гром, и резкие порывы сильного ветра раскачивали верхушки высоких деревьев. А в тёплом и уютном помещении, при свете мерцающих свечей, молодой парень, сидя на стуле и прикрыв глаза, исполнял ногами древний танец яфридов, отдавшись во власть озорной и разухабистой песне.