можешь начать жизнь сначала.
- Так что, мне необходимо сломать позвоночник, чтобы быть с ним? – подняла она на него свои пронзительно печальные глаза. Ну не может она этого понять!
- Кьенг - конченый человек, - прямо глядя ей в глаза, проговорил Сэмо.
- Он что, умер?
- Почти что... Да пойми ты, что это уже не человек, не мужчина, каким ты его все еще помнишь. Это жалкая плоть, навсегда прикованная к инвалидному креслу.
- А его сердце, это что же, также кусок жалкой плоти в инвалидном кресле?
- У вас все кончено, но ты ни в чем не виновата. Не стоит себя терзать и мучить. Он не позовет тебя. Он сломался, но он никогда не позволит себе погубить твою жизнь.
- Обидно, что это говоришь мне ты, мой близкий друг. Ты пытаешься уверить меня, что усилием воли можно устранить любовь как не нужное чувство, снять как боль. Смешно, совсем недавно я советовала это сделать своей подруге… Понимаешь, моя жизнь - это он. Он больше не любит меня? – она посмотрела ему в лицо, словно пыталась прочесть в нем ответ. Но оно было непроницаемым. Этот человек говорил ей правильные слова и выражал сочувствие, но его сердце оставалось равнодушным.
- Только потому, что он тебя любит, он тебя отпустил.
- Меня не надо отпускать! Я никуда не рвусь! Я не хочу уходить! – вскричала она.
- Тебе здесь не место.
- Ты мог бы замолвить за меня словечко, - предложила она, не питая особой надежды.
- Нет, я не буду этого делать. Не стоит тратить время своей жизни на бессмысленные поступки.
Больше Света никогда не перешагнет границу Китайского квартала. Любящие люди благословляют день и место своей встречи, а ей суждено теперь проклинать этот день. Оказалось, что ее попытки сохранить любовь и близкого человека – это бессмысленный поступок. И вся ее жизнь бессмысленна. Она – ничто! Она – ничто! Я – ничто, повторяла она.
Следующие несколько дней она не вставала с постели, не подходила к телефону, лежала в тишине, и ни о чем не думала. И днем и ночью ее невидящие глаза оставались открыты. Сон не шел к ней, аппетита не было. Так зачем вообще так жить, если это просто существование. Быть овощем – очень надо! Зачем так жить?
Из раздумий об этом важном вопросе ее вывел резкий телефонный звонок. Вздрогнув от неожиданности, Света автоматически схватила телефонную трубку и услышала голос своего главного босса.
- Черемухина? Ну неужели это ты? Ответь мне на один вопрос - почему это я должен удостаивать тебя чести самолично звонить тебе на дом? – недовольный голос наполнил басом пустую комнату.
- Наверное, потому что я – прелесть? - проговорила Света равнодушно. Ее не пугал его голос, она не страшилась его гнева или недовольства.
- Прелесть ты моя, скажи-ка мне, где ты сейчас находишься? – судя по тону, ее шутку он не оценил.
- Дома, раз Вы звоните мне на домашний телефон, и я Вам отвечаю.
- Дома. А почему же не на Бали, или не на Мальдивах? Дома она. А должна быть где? – загремел начальник.
- Наверное, в небытии, - проговорила она тихо.
На том конце провода помолчали.
- Черемухина, ты здорова? С тобой все в порядке? Случилось что-то у тебя? – босс сменил гнев на тревогу.
- Нет, спасибо, все в порядке, - соврала девушка.
Ей было все равно, сочувствует он ей или нет. Он недавно ушел от жены к молодой любовнице, и не поймет ее. Вот его брошенная жена могла бы разделить ее тоску и печаль. С ней было бы, о чем поговорить по душам. По двум истерзанным душам.
- Я могу оказать тебе любую помощь…
- Спасибо, благодарю Вас. У меня только одна просьба к Вам, - перебила его девушка.
- Говори, Черемухина.
- Пожалуйста, увольте меня по собственному желанию, не пишите по статье, прошу Вас. Можно так сделать? Увольте не за прогулы, а просто, по собственному, или по соглашению сторон. Если можете, конечно.
- О чем ты говоришь! Какое увольнение? Куда ты собралась? Я и не думал тебя отпускать.
- Я виновата, я всех подвела, без всякого повода прогуляла целую неделю. И у меня нет уважительной причины.
- Светлана, да я под тебя целый отдел готовлю. Ты что, у меня такие грандиозные планы! Скажи честно, тебе кто-то переманил? – он даже вспомнил ее имя. Что ж, ей было бы это приятно в другой жизни, до того, как она узнала, что она – ничто.
- Я не смогу выйти на работу, - устало сказала она.
- Хорошо, отдыхай. Возьми время, чтобы уладить все свои личные дела и отдыхай. Сколько тебе нужно времени? Месяца хватит? Деньги нужны? Выпишу как матпомощь. Света, ну как?
- Я не заслуживаю такого отношения, - глаза вдруг подозрительно защипало.
- Еще как заслуживаешь, Светлана! Я давно обратил на тебя внимание. И Браун уж очень хвалил тебя. У тебя, сказал, аналитический талант. Все систематизировать, анализировать и выдавать точные данные. Света, ты ценный сотрудник, и я не могу разбрасываться такими кадрами.
Света молчала.
- Ну, так как, мы договорились? – босс ждал ответа.
Девушка растерялась. Она никак не ожидала такого отношения к себе. Она уже похоронила себя под руинами разрушенной мечты и сейчас не могла осознать, что кому-то нужна, что для кого-то что-то значит, например, в профессиональном плане.
- Я… не знаю… хорошо, - согласилась она.
Ей было неловко задерживать его. Она не могла позволить ему уговаривать себя. Кто она такая, чтобы он так прыгал вокруг нее. Она – ничто.
- Так сколько денег тебе нужно? Я пришлю к тебе своего шофера, он завезет и …
- Спасибо, денег не надо, - отказалась девушка. Не надо ничего. Заснуть бы и не просыпаться. – Спасибо.
- Ну, так недели через три я позвоню, узнать, как твои дела, хорошо? Отдыхай, Светлана Черемухина, а потом – в бой! Ты нам нужна в строю бодрая и деловая, какой я тебя и узнал. Все, до новых встреч, - и босс отключился.
Света еще долго слушала гудки, прежде чем сообразила нажать на кнопку отбоя. Надо же, вот как бывает. И снова завернулась в плед и повернулась к стене.
