... Страшная тоска забирала у Стипа всю душу.
Вот уже почти два часа подряд он неподвижно и в полнейшей тишине сидел один в комнате.
Сидел в кресле перед журнальным столиком и на что-то смотрел.
От увиденного и пережитого им вчера на кладбище, в голове у него не было ни мыслей, ни слов, ни желаний.
И не только в голове, но, и в груди, у него тоже была абсолютная пустота.
Стип тупо и неподвижно уставил красные, как у альбиноса, глаза в какую-то, только ему видимую, точку и не шевелился.
И наверняка, что в самОй этой точке ничего особенного, и не было, но он смотрел на неё, не отрываясь, уже больше часа.
Глядя на его лицо со стороны, трудно было опрелить - побелело оно, или наоборот, стало серым.
Казалось, что его лицо почему-то пульсирует этими двумя цветами, плавно и непрерывно соединяясь всеми их оттенками.
Он был похож на каменное изваяние, на которое сквозь тучи, время от времени, попадал яркий солнечный луч.
А лежащий на коленях и тоже застывший, их семейный фотоальбом, два часа назад раскрытый им на первой странице, выглядел не только посторонним, но и почти не нужным предметом.
Но глядеть на Стипа было не кому.
Он был один и рядом была такая же пустота.
Неожиданно, издав звук похожий на стон, он очень некрасиво сморщил лицо, более, чем напряжённо зажмурил глаза и заговорил.
Вначале тихо и монотонно, потом всё громче и громче, потом - закричал, потом - опять тихо.
- Я найду тебя, Хигс... Найду и убью... Убью... Убью.. Я найду и убью тебя, Хигс... Слышишь, меня?! Я найду и убью тебя! Хигс!!! Слышишь, меня?!! Я убью тебя!!!... Убью!!! Убью!!! Найду и убью... Найду и убью... Убью... Слышишь?...
Стип замолчал, открыл глаза и вернул свой взгляд в пространство комнаты.
Осмотрев комнату и немного успокоившись, он отложил в сторону фотоальбом и встал с кресла.
Затем, не торопясь словно в музее, прогулялся по комнате, ещё раз внимательно осмотрел её глазами, но ничего не взяв и так же не торопясь, вышел из неё.
Прошёл по коридору, открыл входную дверь и вышел в подъезд.
Это была квартира Элл и Стип решил пока в ней пожить.
Пока не уладит все свои дела, а для этого ему нужно было какое-то время и такое место, где бы он смог быть один...
...Стип не участвовал в общих похоронах Элл.
Утром, сойдя с поезда, он несколько часов бесцельно шатался по городу, не решаясь идти в тот дом, где они когда-то жили вместе.
Единственное, что он сделал нужное и полезное, так это то, что он дважды заходил в различные кафе и вначале позавтракал, а во второй раз - просто пил кофе.
Потом, устав от собственной бесцельности и бесполезности, он зашёл в магазин одежды и купил себе белую рубаху, чёрные брюки, чёрный галстук и чёрные, солнцезащитные очки "бароны".
Выйдя из магазина с уже включенной в повседневную жизнь головой, он позвонил одному своему приятелю и договорился о встрече.
После чего направился ближайшую гостиницу и снял там номер на три часа.
В номере Стип залез минут на пятнадцать под душ, потом оделся в новую одежду, почистил кремом свои чёрные туфли, надел пальто и ушёл.
Выйдя на улицу, он сел в такси, минут через пять вышел из него, прошёл метров сто мимо многоквартирных домов и увидел своего приятеля.
Стип был в своём родном городе, в котором он прожил много лет, а потом, переехав жить в другой город, регулярно его навещал и он знал у кого, и что можно здесь купить, или узнать.
И его приятель Кларк был как раз из таких людей.
Они пожали друг другу руки, прошлись ещё немножко вдоль домов, зашли в небольшой скверик и присели на лавочку.
Стип задавал Кларку вопросы по поводу смерти Элл, тот на них отвечал.
Но кроме этого, Кларк принёс для Стипа несколько грамм гашиша и две дозы порошка.
И минут через пять-шесть-семь, когда у Стипа закончились вопросы и он расчитался за "подарки", они, пожав ещё раз друг другу руки, разошлись по сторонам.
Вернувшись в номер, Стип рассыпал дорожкой на журнальном столике одну дозу порошка и через свёрнутую купюру вдохнул её за один вдох.
Откинувшись в кресло с закрытыми глазами, он на какое-то время замер.
Довольно мощная волна эйфории перевернула его сознание и отвлекла от тяжёлых мыслей.
Он немного успокоился, заказал в номер лёгкий обед, побрился, причесался и посмотрел на себя в зеркало.
- Неплохо выглядишь, Стип.., - сказал он сам себе и достал из кармана гашиш.
Покурив, Стип сложил свои оставшиеся вещи в большой пакет, обулся, примерил свои новые очки, взял в руки пальто и вышел из номера.
В фойе гостиницы он сдал пакет в камеру хранения, отдал ключи от номера и купив большой букет красно-бордовых роз в цветочном павильончике на выходе, вышел из гостиницы.
Сразу же сел в одно из стоящих напротив входа такси и один отправился на кладбище.
Он приехал чуть раньше начала церемонии и выбрал место в стороне от общей процессии.
Так он и простоял один, с горечью, сквозь очки наблюдая за всем происходящим со стороны.
Кроме дочери и его мамы, его никто не узнал.
Последним, в полном одиночестве Стип положил свои розы на могилу Элл.
Сняв свои чёрные очки, он провёл рукой по могильной плите, и посмотрев в её глаза на фотографии, тихо сказал: "Извини, Элл...".
Потом вытащил из кармана пальто своё обручальное кольцо, подышал на него и потёр им о рукав пальто.
Кольцо тут же заблестело золотом как новое.
Глаза Стипа прилипли к кольцу и память понесла его назад, в то время, когда он впервые увидел это кольцо.
Но, разволновавшись, он отвёл глаза от кольца и прервал свои воспоминания.
А ещё через несколько секунд, он положил кольцо на могильную плиту возле стоящей на ней фотографии Элл и снова посмотрел в её глаза.
Ему казалось, что она его видит и хочет ему что-то сказать.
И как бы в ответ, дрожа от переполняющих его чувств, он нежно гладил рукой её фотографию и смотрел в её глаза...
Ему хотелось к ней...
продолжение следует...
