Александр Пушкин, отправившись в путешествие в Закавказье, случайно встретился с молодым графом Мусиным-Пушкиным. Оба обрадовались, что избавятся от дорожной скуки, и Александр пересел к нему в экипаж.
Всю дорогу они пили вино из запасов графа, стреляли из его многочисленного оружия, наслаждались вкусной едой – граф ехал со всеми возможными удобствами… Но больше всего они играли в карты.
Идиллия закончилась неожиданно - они рассорились именно из-за них и, Александр, вспыхнув, в одну минуту оставил своего хлебосольного и гостеприимного однофамильца. Взяв свои вещи, под палящим южным солнцем он отправился пешком до первой станции - в город Душет, расположенный в пятидесяти верстах от Тбилиси. Поэт надеялся найти по дороге какую-нибудь телегу или арбу, на которой можно доехать до места…
Но вот уже пройдена не одна верста, но - ни арбы и ни телеги! Он уморился под тяжестью вещей и жаркого солнца. Но все-таки дотащился до города, прокляв не один раз и свою вспыльчивость и графа.
И что же? Оказалось, что в Душете нет ни трактира, ни гостиницы. Ничего, кроме отвратительно грязного и вонючего грузинского духана!
Ни секунды не сомневаясь, Пушкин решил, что найдет в доме городничего обычное русское гостеприимство и хлебосольство. И отправился прямо к нему в дом.
Городничего самого дома не оказалось, но домоправительница ввела его в гостиную и, по его просьбе, угостила двумя стаканами холодного вина. Смертельно уставший Пушкин только успел доплестись до дивана, как упал без сил. Но кое-как все же стянул с себя верхнюю одежду и расположился удобно на диване - в одних кальсонах... И скоро заснул.
Городничий, вернувшись домой, на пороге дома выслушал отчет домоправительницы о неизвестном человеке, который в настоящий момент спит в гостиной - на диване.
Рассвирепев от такого известия, хозяин дома бросился к наглецу, рывком подхватил его, спящего безмятежным сном, и стал трясти его, яростно крича:
-Кто вы такой? Как вы посмели войти ко мне?
Стоя перед ним в полуголом виде, Александр спокойно начал объяснять, что он пришел к нему в дом, надеясь на гостеприимство такого важного человека:
-Я прошу у вас извинения за эту смелость и за проявленную мною бесцеремонность, но я так устал!..
-Я ничего не знаю! Требую сию же минуту освободить мой дом, иначе я распоряжусь, чтобы вас выкинули вон! Человек! – рявкнул городничий, не внимая его доброжелательным объяснениям.
Александр видя, что ему ничего не поможет, кроме собственного имени, решил назваться неумолимому городничему.
Но каково же было его удивление, когда тот злобно объявил:
-Мне все равно, что какой-то Пушкин и много еще таких сочинителей, его собратьев, таскаются по свету. Не принимать же мне вас всех!
После минутного замешательства, незадачливый путешественник, кряхтя, оделся и покинул негостеприимный дом…
Приехав в Тифлис, не удержался и, смеясь над своей наивностью, что его знают во всех уголках страны, рассказал этот анекдотично печальный случай своему товарищу по лицею - Эслингу, который как раз служил здесь в канцелярии военного губернатора Тбилиси Н.М. Сипягина...
Эслинг, выслушав покатывающегося от смеха поэта, решил проучить душетского городничего и послал ему предписание, чтобы он явился в Тифлис - для объяснений по делам службы...
Скоро собравшаяся на предстоящее развлечение молодежь, напоив его допьяна, следила с хохотом, как злобный городничий стоит перед поэтом на коленях и просит прощения у него, а Пушкин, войдя в роль, царственно глядит на ползающего у его ног чиновника. Без всякого сожаления…
|