заклинателя и таким образом их обоюдное неприятие и заканчивалось. Ты не боишься попасть в такой переплёт?"
"Все мои знакомые никогда не встречаются в одной комнате, - засмеялся Герон. – Я всегда стараюсь общаться с каждым из них наедине. Таким образом, возникновение подобной ситуации исключено. Кстати, я был на острове у Нарфея вместе с камнем Яфру, и наш бог разрешил мне носить с собой артефакт яфридов".
"Ты лично разговаривал с Нарфеем?" – удивился Илмар.
"Нет, конечно, нет, - улыбнулся сын. – Беседу вели два магических предмета: камень Яфру и статуэтка Нарфея, а я в это время лежал на каменном полу в бессознательном состоянии и ожидал их решения. Вот после этого я и понял, как опасно активировать сразу два магических предмета".
"Ох, и рисковый же ты парень, Гера, - вздохнул отец. – Ведь они могли и не договориться".
"Риск – родственник глупости и отсутствию информации, - криво усмехнулся Герон. – Чем больше знаешь, тем меньше желание рисковать и тем больше возможность действовать наверняка. Рискованного человека нельзя назвать умным и тем более мудрым человеком. Я ещё молод, оттого и люблю риск, но уже начинаю понимать, как это глупо – действовать вслепую".
"Наша жизнь так устроена, что без риска иногда невозможно получить те бесценные крохи информации, которые и ложатся в фундамент мудрости всего человечества, - заметил Илмар. – С этой точки зрения, рискового человека уже можно назвать и умным и даже мудрым. Правда, в таком случае риск называется оправданным".
"Странная штука – эта наша жизнь, - вздохнул Герон. – В ней настолько всё относительно, что можно с полным правом всё порицать или всё восхвалять. Для этого нужно лишь выбрать нужную точку зрения, точку отсчёта или опоры. Вот именно эти точки и являются определением всей жизни каждого из нас".
"А ты, я вижу, становишься философом, - улыбнулся отец. – Уж и не знаю, радоваться мне по такому поводу или нет".
"Наверное, лучше будет по любому поводу радоваться, чем по любому огорчаться", - предположил Герон.
"Гера, это – две крайности, которые никак нельзя назвать лучшими, - захохотал Илмар. – И поэтому, я стану воспринимать все происходящие в тебе перемены, как должное и неизбежное".
Отец и сын ещё некоторое время разговаривали вслух, но скорее уже не для себя, а для тех людей, которые сидели в соседней комнате и записывали их беседу на магнитофон и видеокамеру.
Агенты тайного ордена получили задание следить за рыбаком и его сыном круглые сутки, используя для этого обычную аппаратуру и те магические предметы, которые работали только на приём различной энергии. Они уловили слабую ауру Осмуна, и теперь тайный орден знал, что журналист пользуется артефактом этого бога, но никто из рыцарей не смог объяснить, каким образом волшебный пояс превратился в едва заметную татуировку на теле Герона.
Даже брат Луузи – хранитель и признанный знаток древних фолиантов, не мог припомнить такого случая из жизни магических предметов. Единственный известный ему артефакт, который имел свойство менять свой облик, назывался шкатулкой Фана. А в одной из древних книг говорилось ещё и о том, что этот предмет был способен менять даже тип излучаемой энергии.
Орденоносцы не на шутку встревожились. За последние две недели зеркало Горан несколько раз указывало на присутствие слабой ауры шкатулки в столичном регионе. Но сейчас эта вещь, словно бы исчезла из поля зрения волшебного зеркала.
– Мы должны быть предельно осторожны в своих действиях по отношению к семейству Мелвинов, - подводя итог очередного совещания, сказал глава ордена. – Учитывая все известные нам свойства шкатулки Фана, можно предположить уже и то, что именно этот артефакт и превращается во все татуировки на теле журналиста. В данный момент биополе Герона ничем не отличается от ауры обычного человека из рода Нарфея, но способность его тела к очень быстрой регенерации, явно указывает на действие какого-то магического предмета. Автомобильная авария помешала нам испытать Герона на мутантах, но зато ясно дала понять, что физическое уничтожение его организма практически невозможно. Я прошу брата Рибэ быть координатором для всех служб, наблюдающих за Героном.
– Шестое Управление тоже станет следить за ним? – поинтересовался брат Рибэ.
– Нет, я приказал Корнелиусу пока не трогать семью Мелвинов, - ответил Волтар. - Хотя после вспышки Нарфея на острове озера Панка, служба безопасности Шестого Управления начала собирать полное досье на рыбака и его сына.
– Я предлагаю создать рабочую группу для более детального изучения всего фонда нашей библиотеки, - сказал брат Луузи. – В архивах Главного хранилища находится множество книг и рукописей, в которых может оказаться нужная нам информация о шкатулке Фана и способностях других посланников.
– Да, верно, - согласился с ним Волтар. – Подготовьте список из тех людей, которые должны войти в такую группу и на следующем совещании мы его утвердим. Кстати, в Цитадели находятся заключённые, обладающие феноменальной памятью и скоростью чтения. Может быть, мне поговорить с Корнелиусом и включить таких специалистов в вашу группу?
– Если только они не буйные сумасшедшие, - испуганно заметил брат Луузи.
– Нет, нет, - успокоил его глава ордена. – Буйных Корнелиус использует для совершенно иных целей.
Волтар поднялся со своей скамьи, лёгким кивком указывая братьям на то, что совещание закончено и вышел из тайной залы. Вслед за ним удалились и остальные братья, провожаемые движениями волшебного зеркала Горан.
Глава 2
Тихо покачиваясь в старом кресле-качалке, под крики чаек и лёгкое дуновение солёного утреннего ветерка, в тени большого зонта, отдыхал археолог. Суматоха первых дней после переезда в Гутарлау немного улеглась, и Адам позволил себе немного расслабиться, вспоминая события, произошедшие с ним, как в столице, так и на этом курортном побережье.
Любопытство, которое подталкивало археолога разобраться со всеми предметами, появившимися из шкатулки, не давало ему покоя ни днём и ни ночью, но какая-то другая внешняя сила, постоянно его сдерживала, заставляя Адама быть крайне осторожным и терпеливым. Постоянно читая молитвы Нарфея, без которых он уже не мог обходиться, археолог пытался разобраться в своих чувствах, боясь совершить какую-нибудь фатальную ошибку. Теперь он уже не сомневался в том, что ему удалось одним глазом заглянуть в таинственный и могущественный мир, живущий по каким-то своим особым законам, незнание которых может привести к большой беде и не только для него, но и для других людей, как это и случилось в Красных Песках.
"Я абсолютно ничего не знаю об этом мире, - думал археолог, качаясь в кресле. – Да и откуда бы я мог получить такие знания? Илмар и Герон, вероятно, могли бы мне что-то объяснить, но встречаться с ними в то время, когда за нами всеми следят…? Нет, на такой риск я пойти не могу. У меня остаётся лишь единственное место, где есть вероятность найти нужную информацию: это архивы Главного церковного хранилища. Теперь я могу становиться невидимым и проходить сквозь стены, то есть, преград для меня практически не существует. Но, во-первых, я ещё недостаточно хорошо изучил свойства перстня, а во-вторых, мне нужно будет, снова вернутся в столицу, а там, если верить Илмару, я могу попасть в поле зрения тайного ордена…. Нет, нет, необходимо выдержать паузу, да и коллекцию с остальными предметами тоже нужно куда-то срочно прятать".
Где-то в вышине послышался звук приближающегося мотопараплана, и археолог приоткрыл глаза, пытаясь разглядеть в небе летательный аппарат.
– Адам, ты спишь? – послышался за его спиной голос Зары.
– Сплю, - утвердительно кивнул головой супруг, продолжая смотреть вверх, - и во сне слышу твой голос.
– Когда ты спишь, то в последнее время во сне уже ничего не слышишь, - сказала жена, присаживаясь на соседнее кресло. – Я проверяла.
– Неужели ничего? – удивился Адам, посмотрев на Зару.
– Абсолютно, - подтвердила та. – Ни голос, ни музыка, ни даже звук упавшей на пол книги, не в состоянии тебя разбудить. Если в дом залезет вор, то ему можно не опасаясь выносить отсюда всё, включая и ту кровать, на которой ты лежишь.
– А зачем ему нужна наша кровать? – сделал глупое лицо Адам. – Ему что, спать не на чем?
– Как тебе это удаётся? – не обращая внимания на дурацкие вопросы мужа, поинтересовалась Зара. – Ты каждый раз читаешь специальную молитву?
– Уже не каждый раз, - улыбнулся Адам. – Теперь мне достаточно лишь подумать об этой молитве, и я сразу же засыпаю, а от воров мы защищены крепкими дверями и надёжными замками.
– Если кто-нибудь узнает, какие здесь хранятся ценности, то не спасут нас ни крепкие двери, ни надёжные замки, - отмахнулась Зара.
– В Гутарлау воруют в основном в гостиницах и пансионатах, - заверил её муж, - а в старом и бедном рыбацком доме приезжим грабителям воровать нечего. Местных же воров в посёлке никогда не было. Мне об этом ещё Хедли рассказывал.
– Адам, мне всё ещё кажется, что за нами кто-то наблюдает, - наконец, призналась Зара. – У тебя нет такого ощущения?
– Может быть, наш домовой решил переселиться вместе с нами? – попробовал отшутиться археолог. – Надеюсь, что ты его уже не боишься?
– Нет, его я не боюсь, - подтвердила жена, - но, несмотря на это, чувство тревоги у меня всё равно не проходит. Раньше я ничего подобного за собой не замечала. А ощущение такое у меня появилось лишь после того, как ты принёс в квартиру эту шкатулку.
– Но её у меня больше нет, - возразил Адам. – Я её оставил в столице.
– Значит, это связано с теми вещами, которые из неё появились, - уверенно сказала Зара.
"Возможно, она и права, - задумался археолог. – Нужно срочно прятать все предметы в какое-нибудь надёжное и секретное место. Металлический сейф – не самый лучший тайник для таких вещей".
– Ты ведь теперь маг и волшебник, - вполне серьёзно произнесла Зара. – Так сделай что-нибудь, чтобы у меня пропало это тревожное чувство.
– Мы же с тобой договорились, - укоризненно посмотрел на неё Адам. - Я – фокусник, а не колдун и не чародей.
– Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась с ним жена. – Тогда просто придумай такой фокус, после которого мне бы уже не мерещились чьи-то глаза из тёмного угла.
– А ты пробовала читать свою "охранную грамоту"? – поинтересовался супруг.
– Пробовала, - вздохнула Зара, - но она помогает лишь на некоторое время, а затем всё начинается сначала.
Адам перестал раскачиваться в кресле, и некоторое время молча смотрел на жену.
"Вероятно, в доме присутствует чья-то посторонняя энергия, - подумал археолог, - и Зара очень хорошо её чувствует. Но у меня-то такого ощущения не возникает. О чём это может говорить…? Либо у Зары, в отличие от меня, обострённое восприятие такой энергии, либо меня что-то защищает".
– Ну, что ты молчишь? - наконец, не выдержала жена.
– Зара, я обязательно что-нибудь придумаю, - пообещал ей Адам, - но боюсь, что для этого мне потребуется время.
– Сколько? – живо заинтересовалась супруга.
– Не знаю, - развёл руками Адам, - но клянусь тебе, что займусь этим прямо сейчас.
– Ой! – вдруг вскрикнула
