сшитому заново были видны следы от стекла окна-палача...
И девочка, с остриженными волосами, с огромной раной на лбу, выставившая разряженную палку.
Видно, или из-за скорби по убитому товарищу, или из-за раздумий по поводу очереди по нападению на девушку, или из-за... безразличия они все не двигались, не прикасаясь ни к умершему, ни к Стейси.
- Чего встали? - огрызнулась девочка с раной на лбу, - теперь она не убежит от нас... Да и этот предатель на черный день сгодится... Его мы разделаем с особой жестокостью, за то, что разбудил тринадцатое пророчество... Верно, "Новое общество"?
Остальные, скорее, по раболепию, закивали и одобрительно зарычали.
- Что за пророчество? - храбро спросила Стейси, пряча слезы по мертвому юноше, бережно уложив его, прикрыв плащом, подальше от злых ее оппонентов - единственного, кто не побоялся раскрыть тайну, кто спас ее, и все это время странно вот так не выполнял приказа...
- Если объяснение избавит твой лобик от морщин мысли, - саркастично отвечала девочка, перезаряжая палку, - Знай, ведь мы не очень любим морщины на коже, они только для супа годятся... - отвлеклась она, хищной улыбкой сверкая неприятным рядом острых зубов, после прибавила: - То, хорошо, я отвечу: тринадцатое пророчество гласит об исполнении самого нежелательного для "Нового общества", если хоть один из нас посмеет прикоснуться к жертве хоть пальцем, не убив ее прежде... А ты думаешь, откуда у нас эти статуэтки Венеры? Да потому, что мы ненавидим ваше общество и его законы, где нужно что-то хорошее, полезное приятное, делать другим, где почти выше всего ставят жизнь, даже если она бесполезна на все взгляды...
Тут она гадко рассмеялась, так, что, Стейси, не из трусливых, ощутила мороз на коже...
- Это такие-то напускные, фальшивые законы, приторные, как крем! - выкрикнула девочка, продолжая, - Вот мы и решили слизнуть его, оставив только начинку, полезную... И не удивляйся, что именно так решили слизнуть... избавиться от еды, не проглотив ее - глупо!
Наслушавшись страшных и несправедливых слов, точно маленькая девочка, Стейси заплакала.
- Ну уж, рыдать! - зло воскликнула девочка, дав знак своей команде нападать. - Будешь плакать - будешь еще более худенькой, невкусненькой... Молчи...
Тут она шагнула и, едва проронив: "Ой-ей!" - исчезла.
Больше девочку не видели.
14. Берегите статуэтку!
Другие, они пробовали подбежать к девушке, но тоже пропадали и больше не возвращались, все до единого.
Изумленная Стейси смотрела в темноту и пыталась понять, что происходит.
Оказывается, статуэтка, что стояла у входа в театр, была крупной ловушкой: если к ней подойти близко, она, при помощи механизма, чуть вдавливалась в землю, открывая люк в пропасть, который потом быстро закрывался.
Но как туда не попала сама девушка?
На этот вопрос ей ответил... милиционер.
- Я действительно знал о том пророчестве, когда они убьют своего, им придет самое "нежеланное" - гибель.
- Но как статуэтка могла их загнать в пропасть? А меня не загнала? И того бедного, что был одним из них, но спас меня? - изумленно спросила Стейси, радостно встречая лучи рассвета в теперь спокойном городе.
- Это единственная магическая статуэтка из всех, что они делали, дабы запутать и заманить людей - ответил полицейский. - Она не тронет добрых людей, тех, кто ценит жизнь.
- Но как же она заколдовалась? - спросила Стейси опять, но тот лишь улыбнулся и потрепал ее по щеке.
- Это секрет. Не бойся, они уже никому не смогут использовать его во вред, ведь за что боролись - на то и напоролись... А сейчас... Иди домой... Да, ту статуэтку, что была ими изготовлена, можешь не выбрасывать (все-таки искусство)...
15. Самая... кремовая история...
Случилась в одном городе, с одной девушкой по имени Стейси.
Девушка очень рада, что люди живут, спокойно радуются жизни, искусству, статуэтками, не опасаясь быть украденными, убитыми и пропавшими навек в руках их, что больше не смогут причинять никому страх, боль и ужас...
Она все еще задумывается, как волшебство проникло в современный миг, в котором...
Ощутила перед своим лицом абсолютную темноту, даже теплую, точно кто-то темным плащом закрыл ей глаза и мягко невидимо завязал рот.
Она обернулась и сквозь сумерки от бликов дальних лампочек разглядела лицо юноши, у которого был зримо он завязан, а глаза которого пристально были обращены к ее, словно хотели поведать что-то...
