несколько месяцев студенческой жизни он из безликого забитого абитуриента превратился в ярого украинского националиста.
Ребята, приехавшие из разных городов, поначалу держались порознь. Была комната разудалых одесситов, поражавших своим известным на весь мир сленгом даже видавших виды донецких ребят, которых здесь набралось целых три комнаты. Харьковчане, днепропетровцы, крымчане – всё это была весёлая вечно хохочущая компания. Но западная диаспора – Львов, Бендеры, эти держались обособленно, с некоторым превосходством. Обороты их речи несколько отличались от классических книжных, и они презрительно морщили носы, когда общались с русскоязычными студентами.
Мыкола как-то подошёл к такому гусю и прямо в лоб спросил его:
- Ну что ты задаёшься? Я такой же, как и ты, украинец. У нас общие задачи и цели. Мы с тобой одной крови.
- Одной, говоришь? – ухмыльнулся западенец. – А ну, перекрестись!
Парень удивился такому необычному предложению. Он никогда не интересовался вопросами веры, но мать крестила его в младенчестве. А затем, уже подростком, несколько раз водила в храм, учила молитвам и многому другому. Потом почему-то эти походы стали реже и как-то сами собой сошли на нет. Но тут вдруг вспомнились. Ни слова не говоря, глядя в глаза собеседнику, парень сложил щепотью пальцы правой руки и перекрестился, как и положено, сверху вниз и справа налево. Ухмылка западника стала шире:
- Нет, дорогой, вот как надо!
И он осенил себя широким католическим крестом - слева направо.
- Недалеко же ты ушёл от своих москалей-ватников! Старайся, друг, может и дорастёшь до нашего цивилизованного уровня.
Конечно, от этого разговора остался неприятный осадок, но Мыкола, несмотря ни на что, старался. Многих своих друзей он привёл в РУН. Организация росла, и не только в реале, но и в интернете. Тысячи молодых людей имели большое желание принести пользу своей Родине, бороться с её врагами и чувствовать себя не быдлом, не рабочей скотиной, а истинными героями Украины.
Продолжение следует. [/b]
