Гроза в ту ночь была такой мощи, что при ярких всполохах молний, можно было разглядеть лица тех, кто сидел за массивным деревянным столом и трапезничал.
На заимке у Тихона, местного лесника, довольно часто собирались заядлые рыбаки и охотники. Рыбачить можно было круглый год, а вот охота… позволялась только тогда, когда было особое распоряжение. И обязательно с охотничьим удостоверением.
Тихон, мужчина чуть старше шестидесяти, среднего роста, крепыш с острым, как и положено охотнику зрением, был обладателем довольно крутого нрава.
Да и неудивительно: в тайге слабаки не выживут, тем более без семьи, в полном одиночестве. А ведь сколько раз его сватали! Что только не предпринимали местные кумушки, чтобы женить Тихона… ни в какую!
Последнюю сваху, слишком докучавшую ему своей доченькой, в порыве гнева, он привязал к сосне, да так и продержал некоторое время. По истечении, назову это действо «таёжной экзекуцией», на несчастную женщину было страшно смотреть. Покусанная комарами, бедолага напоминала дрожжевое перекисшее тесто!
- А нечего было лезть туда, куда я сам дорогу забыл! Дура чёртова! – всякий раз сокрушался Тихон, когда кто-то в разговоре вспоминал эту историю.
*
Ливень за окном не прекращался.
- Всё, мужики, пора спать. Сегодня всё равно тайга не пустит к себе в гости. Мне-то не знать… А на рассвете, как Бог даст, отправимся на рыбалку. Только если прихватили с собой сети, не обессудьте. У меня разговор короткий – пешком до станции через тайгу пробираться будете…
- Ну, ты дед даёшь! Так долго к тебе ехали, а тут такой облом получается! – молодой парень по имени Степан был явно раздосадован.
- А тебе, милок, больше всех надо? Али забыл, как в прошлый свой приезд драпал от кабанчика юного… Это только поросёночек за тобой погнался, поиграть захотел, несмышлёныш! А за ним кто бежал? Мамка евонная! Ох, и насмеялись мы, когда ты из своих портков вытряхивал своё «несдержание»!
- Ну, нашёл, Тихон, о чём вспоминать… Выпил я тогда, а с пьяных глаз и не такое почудится. Сам знаешь!
- А мне откудова знать? Я не пью, а с самого малолетства алкашей стороной обхожу…
Посмотрел раз, как батя мой брательника свово нагайкой отстегал. Тот по пьяни в колодец упал… Еле спасли! Сначала от того, что чуть не захлебнулся, а потом, от папаниной тяжелой руки! Мне этого случая на всю жизнь хватило!
- Тихон, а у тебя, поговаривают, кедровник знатный есть…Да не всем ты его показываешь.
- А кедр что – баба, чтоб на неё глазеть? Тайга благодарит всех, кто к ней с чистой душой относится. Тут всё есть: и морошка на болоте, и клюква, малина дикая…ах, сладкая зараза! Прости Господи… А грибы? Хоть косой коси! Только не нужно лишнего брать. С избытком взятое, как ворованное, всё равно пропадёт! Жадность – нехорошее качество.
Да и вообще, тайгу, мужики, как девку молодую беречь надобно. Лишь тогда она любовь свою отдаст, щедрыми порциями. Ласковая будет, накормит, напоит и детей здоровых подарит за щедрость вашу.
- Тихон, а охотишься ты когда? Без мяса в лесу не прожить…
- А кто тебе сказал, что я мяса не ем? Зайцы в силки попадаются. Жаль мне их, бедолаг, но закон природный справедлив: или ты, или тебя!
- А на кабанов охотился?
- Конечно! Только мне одному столько много не надо. Да и то, после того, как я однажды кабаниху пристрелил…а за ней выводок её бежал, то я думал, что помру от слёз! Кабанчиков, как утят малых, собрал в мешок и на заимку к себе принёс. Так и жили у меня до весны. Выросли. В лес их, сирот, нельзя было отправлять обратно – пропадут! Если вскормить дикое животное в неволе, то у него все охотничьи инстинкты отмирают. Вот и мои кабанчики стали бы лёгкой добычей для хищников. Волков, например.
- А с кабанихой, той, что подстрелил, что сделал?
- Ничего… её уже зверьё растащило по кускам, когда я обратно вернулся. Лёгкую добычу всяк норовит отхватить! Это и людей касаемо тоже…А что, разве не так?
- Да всё так! Кто спорить будет. Вот рыбы у тебя здесь полно! С прошлого раза помню: знатная рыбалка была тогда… Спинки рыбные из воды дразнятся… аппетит нагоняют!
- Вот рыбки вы у меня наедитесь, обещаю! Царскую уху сварим! Воду для неё из ручья наберу. Ох, и вкусная вода, студёная! У вас в городе такой и близко нет.
Ну, хватит болтать. Утро - вечера, как говорится… спать пора. Свечи затушите, не дай бог огарок вспыхнет. Кто по нужде захочет, в сенцах ведро стоит…
**
- Тихон! Спишь ещё?
В окошко заимки постучали…
- Кто там… что за гость ранний такой?
- Тиша! Выходи поскорее, а то пропустишь первый лучик солнечный! Глянь, красота–то какая!
- Щас, Эрна, погоди маленько…
На мокрой лавочке возле дома сидела женщина, лет эдак за пятьдесят. На худеньких плечах красовалась яркая шаль с кистями. Резиновые сапоги с ошмётками глины, явно не вязались с кокетливой соломенной шляпкой, в которую был воткнут маленький букетик полевых цветов.
Заспанный Тихон появился на крыльце.
- И чего тебе не спится?
- Это грех, проспать такое сказочное утро! После вчерашней грозы – благодать божия! Воздух кристальный! Дышишь – не надышишься… Возьми, - женщина протянула Тихону увесистый свёрток, завернутый в льняную, аккуратно проглаженную ткань. - Я тебе хлеба вчера испекла, как ты любишь, с припёком.
- Спасибо, Эрна! Чтоб я без тебя делал? На вечерней зорьке рыбки тебе принесу.
- Заночуешь?
Тихон закашлялся, оглянулся по сторонам, смущённо опустил глаза…
- У тебя что, гости?
- Принесла нелёгкая рыбаков в такую погоду!
Робкий солнечный луч пробился через густую поросль лохматой ели, поиграл на счастливом лице Тихона, скользнул по оконному стеклу и скрылся…
Сразу стало темно, но в следующее мгновение яркая солнечная краска, отчаянно-сказочного оттенка, залила всё подворье. И в тот же миг, как по команде, поданной, скорей всего на небесах, запели птицы. На душе у Тихона стало спокойно и радостно одновременно…
)))
По сердцу !!!