До рассвета Света пролежала на диване, то впадая в спасительное забытье, то выплывая на поверхность сознания, выталкиваемая из сладостной дремы страхом и тревогой, которые вступили в противоборство с усыпляющим действием лекарства, и не собирались уступать.
Первые лучи солнца застали девушку, нервно бегающей по квартире. Она снова собирала сумку, чтобы вновь попытать счастья покинуть этот город. Уже в который раз. Этот город держал ее в тисках, цепких и крепких. Надежно охранялись все выходы из него, словно на них был наложен непреодолимый заговор, тяжелое заклятье. Этот город заворожен, и из него нет выхода. Ни одного портала, ни одной лазейки. Ни одна попытка еще не увенчалась успехом. И этому препятствовал только один человек, силой своей несгибаемой воли удерживая ее в этом городе – Арсений Луговой. Что ж, может быть, как ни страшно это сознавать, но именно сегодня, когда он находится в реанимации, или… или уже мертв, действие его заклятья может быть ослаблено? Может, ей и удастся прошмыгнуть в маленькую щелочку, чтобы вырваться на простор, пока он не в силах держать все выходы под контролем?
Снова в дорожной сумке лежат лишь самые необходимые вещи, немного денег и документы. И снова она летит на вокзал с бухающим сердцем. Выпустит ли ее сегодня этот ненавистный город? Столько людей даже не понимают ее проблемы, уезжая и возвращаясь, улетая и прилетая в него, не завися ни от чьего желания, ни от чьего каприза, ни от чьего приказа. А ей бы только выползти, вырваться, выскользнуть, хотя бы в последний момент, пусть лишившись всего, только бы живой.
Почему-то вспомнился жуткий насильник с простреленной коленной чашечкой, и Свету передернуло. Нет, ну почему ей должны обязательно прострелить коленку за то, что она отравила своего мужа? Неужели ее будут пытать? Кто знает. И лучше бы ей не узнать, она согласна всю жизнь теряться в догадках, лишь бы никогда не узнать и не испытать, что ее ждет в наказание за убийство Арсения Лугового.
Выпал первый снег. Мокрые хлопья тихо падали на просыпающийся город, чтобы тут же растаять на сыром асфальте. Скоро зима. Снег все покроет, снег все очистит, снег все убелит. Да уж, скажи это своим палачам, пусть они умилятся… Утренние заморозки пробирали до костей, и пока Света добралась до Привокзальной площади, она уже изрядно замерзла, и дрожала не только от нервного перевозбуждения, но и от промозглого холода.
Судьба у нее, видно такая - каждый раз, когда этого совсем не ожидаешь, или очень этого боишься, натыкаться на своего демона, вырастающего, словно из-под земли, холодного, мрачного, сурового, красивого.
Света наткнулась на него в буквальном смысле слова, споткнулась, отскочила и замерла. Неудачно сглотнув, подавилась слюной и закашлялась, слезы выступили на глазах.
Луговой, бледный, словно не живой, словно выходец с того света, молчал и спокойно наблюдал за ее потугами вернуть себе нормальный вид и ждал, когда она восстановит дыхание, усмирив свой страх и трепет.
- Доброе утро, - бесстрастно сказал демон.
Света была не в силах произнести ни слова. Противоречивые чувства боролись в ней, волнение охватило ее настолько сильно, что она тихо заплакала. При этом она не могла не улыбнуться ему, вызвав у Арсения изумление и заставив его сердце пропустить удар.
- Ты жив, - проговорила Света, улыбнувшись сквозь слезы.
- Я разочаровал тебя этим? – задал вопрос мужчина.
Света отрицательно замотала головой.
- Я рада, нет, я счастлива, что ты живой.
- Вот как? В таком случае, зачем же вообще было начинать это дело, если мой летальный исход не входил в твои планы? Или цель была именно такой? – он приблизил к ней свое лицо, гладко выбритое, безупречно прекрасное, и ужасно холодное, чужое и отстраненное. Тонкие порезы от стекла на бледной коже напомнили о произошедшем прошлым вечером.
Света опустила глаза, не в силах вынести его взгляд. Весь его вид осуждал ее, добавляя боли к тому приговору, который она сама себе уже успела вынести.
- Да, такой… но я рада, что так и не стала убийцей. Не знаю, как бы я жила с этим, - прошептала она и запнулась, подумав, что никто теперь не позволит ей жить дальше.
Арсений громко вздохнул и достал сигареты, прикурил и глубоко затянулся. Пронзительно прекрасное холодное утро, хлопья снега кружат в воздухе, запах вокзала, шум и суета, творящиеся вокруг, и девушка, прекрасная и волшебная – чего еще желать? Только того, чтобы она не мечтала о его смерти.
- Ты попытаешься снова сделать это? – спросил он равнодушно, глядя куда-то в сторону.
- Ты готов предоставить мне шанс? – удивилась Света. – Я что, не умру сегодня?
Арсений выпустил дым и приблизился к ней. Аромат его обаяния и харизмы моментально вскружил ей голову.
- Я не знаю, когда ты умрешь, - сказал он медленно, не сводя с нее глаз. – Надеюсь, что в глубокой старости, и в один день со мной, потому что я не знаю, как мне жить, если не станет тебя. Без тебя я не проживу и минуты.
Света замерла, ей стало не хвать воздуха, радость и боль наполняли ее, мешая нормально дышать.
- Я просто люблю тебя, - прошептал Арсений.
Слезы потекли еще быстрее. Замерзая, они холодили ее лицо, но она не замечала этого.
- Прости меня, - проговорила она, всхлипывая.
- Я люблю тебя, - сказал Арсений.
- Я виновата, прости меня, - Света выкрикнула это довольно громко, не в силах контролировать свои эмоции.
- Я очень люблю тебя, - прошептал Арсений, окутывая ее светом серых глаз.
- Прости! Прости! Хочешь, накажи меня, но освободи меня от этого… от этой боли, от этой вины, - Света бросилась к нему на шею. Она прижалась к его подбородку, сильно обхватив его плечи, чтобы никто не смог оторвать ее от него. – Прости…
Арсений гладил ее плечи, зарывался руками в ее волосы и насмешливо улыбался.
- Можешь мне сказать, что за яд ты мне подсыпала? – спросил он.
Света замерла, в следующую секунду она вырвалась из его объятий и встала перед ним, дрожащая и напуганная. Сказать, что она не знает? Тогда она выдаст Патрика…. Назвать первое, что придет на ум? Так ее ум никогда не соприкасался с такими названиями и препаратами.
- Цианистый калий, - выдала она первое, что пришло, наконец, на память.
Арсений запрокинул голову и громко рассмеялся. Но не весело и беззаботно, а насмешливо и злобно.
- Детка, цианистый калий, это то, что давно никто не использует, из-за характерного запаха. И любой, кто пробовал миндаль, сразу его распознает.
Девушка покраснела.
- Кто дал тебе яд? – спросил Арсений грозно.
- Никто, я сама достала.
- Мы будем играть в пионеров-героев? – злобно сверкнул глазами Арсений.
- Почему бы и нет, - Света отважно пожала плечами под пристальным тяжелым взглядом. – Какая-никакая, а всеж-таки ролевая игра.
Арсений не удержался, и фыркнул. Но тут же принял прежний суровый вид.
- Так что же нам делать? – спросил он. – Может, спросим у Патрика? Может, он разбирается в ядах?
Света похолодела. Такого она не ожидала. Как Арсений мог выйти на него? Откуда он узнал? Откуда он всегда все узнает? Она же обещала ему полную неприкосновенность.
Мужчина схватил ее за руку и потащил за собой. Пройдя площадь, они свернули в переулок, и войдя в какой-то двор, остановились. Арсений оглянулся, и шагнул в ближайший подъезд. Молча потянул жену за собой, и они поднялись на третий этаж. Не сбавляя хода, Арсений толкнул дверь в квартиру, и они вошли в скромно обставленное жилище. Арсений провел ее на звук, и они оказались в большой комнате с довольно скудной обстановкой. Несколько мужчин столпились в центре зала. Увидев босса, они отошли к стене.
На полу на ковре лежал мужчина и харкал кровью. Под окном, прижимаясь к батарее, сидел ребенок лет восьми, с огромными глазами. Он смотрел то на отца, то на его мучителей, но на лице не было написано практически ничего. Он помнил уроки отца: «Как бы тебе ни было страшно, сынок, никогда не показывай этого врагам. В этом твоя сила. И никогда не плачь. Лучше смейся им в лицо». Смеяться мальчик не мог, но страх скрывал, как умел. Глаза же его, большие, темно-синие, насыщенные и глубокие, не по-детски мудрые, выдавали его тревогу за отца, его сочувствие и жалость к страданиям родного человека.
Света ужаснулась, узнав в избитом мужчине своего знакомца.
- Патрик, - выдохнула она и ее сердце сжалось.
Это она во всем виновата, это по ее вине сейчас этот человек принял удар на себя, и его сын вынужден это видеть.
- Арсений, прошу тебя, прикажи его отпустить, - она кинулась на грудь мужу, умоляя его. Ее ужаснула холодность, которую она увидела в его глазах. – Будь милосердным, я все скажу, Патрик не виноват, - молила девушка.
- Да неужели? Ты налила мне в бокал яд, который дал тебе он, и он не виноват? – Арсений взял ее за плечи и сильно встряхнул. - Послушай, Светочка, а может, это Патрик все задумал и заставил тебя пойти на это, а? Он решил достать меня, и сделать это через тебя, ведь так все было? – Арсений ожидал ответа, не сводя с нее пристального взгляда.
- Нет, - прошептала Света. – Арсений… это я решила тебя убить. Сама. К Патрику же пристала, чтобы он посоветовал мне яд.
Арсений зарычал, косясь на мужчину на полу.
- Но он долго отказывался, - закричала Света торопливо. – Он отговаривал меня, даже ругался, правда!
Арсений отставил девушку в сторону, подошел к Патрику и присел рядом с ним. Схватив его за волосы, он дернул его голову вверх.
- Света, он дал тебе яд, и ты предлагаешь мне его пожалеть? – спросил он холодно. Патрик сцепил зубы, чтобы не закричать от боли в позвоночнике, и постарался развести губы в улыбке. Получился волчий оскал.
- Что за яд это был? – медленно произнес Арсений, стараясь сдерживать свою ярость.
Вопрос относился и к Свете и к Патрику. Света не знала ответ, Патрик не желал говорить.
- Я хочу знать, от чего я чуть не умер, - прошипел Арсений.
Ответом ему было молчание мужчины и громкие всхлипы напуганной девушки. Она опять ни к месту вспомнила про простреленную коленку и задрожала. Она понимала, что подвела ни в чем не повинного человека. Или повинного? Наверное, он не должен был ей помогать.
- Арсений, прошу тебя, - бормотала девушка.
Арсений поднялся на ноги и направился к ребенку, замершему под подоконником.
- Нет!!!! – в один голос закричали девушка и отец.
Арсений резко обернулся, его ноздри раздувались.
- Чччерт! Вы что, спятили? – заорал он так, что жилы вздулись у него на висках и лицо покраснело. – Вы что думаете, что я душегуб, который мучает детей?
Он осторожно взял ребенка за руку, поднял с пола и подтолкнул к выходу из комнаты.
- Иди на кухню, детка, съешь чего-нибудь и подожди папу там, - сказал он тихим мягким голосом.
Мальчик послушался и пошел, постоянно оборачиваясь на отца. Тот попытался ему улыбнуться разбитыми губами.
- А теперь поговорим, как мужчина с мужчиной, - прорычал Арсений, подходя к Патрику, и рывком поднимая его на ноги. Тот старался не шататься, борясь с головокружением. – Итак, что за яд ты дал моей жене? – Арсений ударил его в лицо.
Мужчина покачнулся, сильно наклонившись, но через несколько секунд снова был на ногах перед Арсением.
- Еще раз: что за яд? – Арсений снова ударил его, в висок. Мужчина снова устоял, но на это ушло больше сил и времени.
- Патрик, скажи ему, - тихо попросила девушка. Слезы текли по ее лицу, не
