переставая. – Скажи, пожалуйста.
Патрик поднял разбитое лицо и посмотрел на нее. Затем вдруг улыбнулся ей.
- Эх, Светка, Светка… С кем ты связалась, посмотри на него… - он не успел договорить, как новый удар обрушился ему на голову, и он упал на колени, уперевшись руками в пол.
- Мы не будем сейчас обсуждать мою личность, - процедил Арсений. – Мы говорим о твоих познаниях в химии. Итак… - он замахнулся, но Света вдруг подбежала к нему и попыталась схватить его за руку. Она взяла его сжатый кулак и поднесла к своим губам.
Арсений тяжело дышал, недоверчиво глядя на нее. Света поцеловала его костяшки, испачканные чужой кровью, раскрыла кулак и приложила ладонь к своей мокрой от слез щеке.
- Арсений… прошу тебя…. – сил говорить не было. – Ему и в голову не пришло бы сделать это. Он просто решил помочь мне, дурочке. Я поклялась ему, что об этом никто не узнает. Если бы я могла предположить, что он окажется в таком положении, я бы не стала его подводить…
Арсений вздохнул. Он хотел что-то сказать, но в комнату заглянул еще один молодой человек и позвал босса в коридор.
- Что? – донеслось в комнату из-за прикрытых дверей. – Что ты сказал? – Арсения что-то очень удивило, изумило и развеселило. – Не может быть! Это точно? Ошибки быть не может? – слышался его голос, но уже глуше, видимо, он уже пришел в себя.
Вскоре он вернулся в комнату, подтянутый, импозантный, небрежно красивый, словно шел по подиуму.
- Господа, вы можете быть свободны, - сказал он своим подчиненным. – Макс и Леша, ждите на улице, остальные – по своим делам.
Парни молча вышли, не задав ни единого вопроса. Арсений подошел к Патрику, подал ему стул, дождался, когда тот сядет.
- Слушай, Пат, я не понял, ты меня… любишь? – спросил он, и в глазах его искрилось солнце.
Света удивленно подняла брови.
- Да, жить без тебя не могу, благодетель ты мой, - усмехнулся мужчина.
- Что все это значит? Почему так? – спрашивал его Арсений.
- Жалко ее стало. Твои бы парни ее разорвали, коснись чего. Дурочка она просто, не успела прийти в себя, вот и порола горячку, а остыть не хотела. Тебя-то не жалко, сам понимаешь, а ей было бы не сдобровать.
- О чем вы говорите?– в волнении спросила Света. - Я ничего не понимаю.
Арсений медленно повернулся к ней.
- Твой друг решил меня подлечить, профилактику, так сказать, провести, простудных заболеваний, - насмешливо проговорил Арсений.
- Не понимаю, я ничего не понимаю. Что случилось? Что ты узнал? – Света растерялась. Она не поняла ничего из сказанного мужчинами. Но одно было ясно – Патрика больше бить не будут.
- Я провел экспертизу, - сжалился над ней муж. – И только что мне сообщили, что ты на пару с этим парнем напоила меня интерфероном. Знаешь что это такое?
Оба мужчины расхохотались, глядя на обескураженное лицо девушки. У нее же от обиды на глазах выступили слезы.
- Гады, - проговорила она и отвернулась.
- Радуйся, дуреха, - усмехнулся Патрик.
- Пат, я виноват, перегнул палку, - проговорил тихо Арсений. – Не скажу, что я твой должник, сам понимаешь, ситуация сложная, скользкая и грязная, но будешь помалкивать – в накладе не останешься. Мы договорились?
- Я не в обиде, - кивнул избитый мужчина.
- Ну что ж, пойдем, жена моя, отравительница, - Арсений благодушно обнял ее за шею и пошел к выходу из комнаты.
Света проплакала всю дорогу до дома. Она не могла объяснить себе причину этих слез, но радость от того, что ее злодейство не оказалось успешным, перемешалась с чувством обиды, что ее обвели вокруг пальца и выставили полной дурочкой. Хотя… лучше быть ею, чем черной вдовой… Но надо же, как Патрик ее провел! А ведь Арсений не знал об этом, и он сделал глоток из бокала. Или, все-таки обманул? И как сыграл, как сыграл! Она рыдала в голос, а он лежал и потешался над ней. Или, может, именно то, что она заплакала и вызвала медиков, и сохранило ей сегодня жизнь? Может, ради этого он ее и простил? Но Патрик, гад, сволочь… Или он ее настоящий друг, доказавший это таким вот поступком? Сказал, что сделал это ради нее. Он предотвратил преступление, спас человека от смерти и другого от наказания. Блин, ну до чего же паршивая история…
Арсений не задавал вопросов, ничего не говорил и не мешал ей приходить в себя, лишь косился на нее время от времени, пока тихо вел машину. Но после долгих минут молчания он уже скучал по ее голосу. Он привез ее в городскую квартиру. Включил свет, войдя в прихожую, и стал помогать раздеваться.
- Чего ты хочешь? – он медленно расстегнул и снял с нее куртку. Его руки дрожали. Он не сводил с нее глаз.
Света судорожно вздохнула и всхлипнула. Он был так близко. Он жив, он с ней, и она едва не потеряла его.
- Что тебе сделать? Ванну? – он расстегнул теплую кофту. – Горячую ванну с ромашкой, хочешь? – его голос убаюкивал, завораживал, гипнотизировал.
Девушка молчала, только смотрела на него во все глаза. Серые глаза такие глубокие, в них столько нежности, столько … милости, столько тоски.
- Может, ты голодна? Приготовить тебе завтрак?– Арсений стянул с нее через голову футболку. - А хочешь немного поспать? – он наклонился к ней, чтобы расстегнуть бюстгальтер, его волосы защекотали ей скулу.
Света машинально подчинялась ему, позволяя себя раздевать. Только сердце начало бешено колотиться в груди, и сладкая истома щекотала изнутри. Боже! Это он! И он так близко!
- Хочешь, я тебе почитаю…, - он расстегнул молнию на джинсах. - Скажи мне, чего ты хочешь? – он наклонился, стянув их с нее. - Хочешь, уедем куда-нибудь? В любую страну, прямо сегодня вечером, как ты на это смотришь? – поднимаясь, он провел рукой по ее ноге, и мурашки побежали во все стороны.
Света замерла, прислушиваясь к себе. С ней что-то происходило. Его руки на талии были неподвижны, но они что-то делали со всем ее телом, с ее душой, с ее сердцем.
- Чего ты хочешь? Скажи мне, – Арсений тихо прижал ее к себе. – Чего ты хочешь?
- Тебя, - поняла вдруг Света совершенно точно и отчетливо. – Тебя.
Арсений замер на секунду, приблизился к себе ее лицо и поцеловал ее губы.
- Чего ты хочешь? – он гладил ее волосы, убирая их за уши. Как она обожала этот жест нежности.
- Тебя…
- Чего ты хочешь? – он поднял ее на руки и понес в комнату.
- Тебя…
***
Это была неделя полного счастья. Абсолютного, безусловного. Нет, условие было, одно. Забыть про сон, не вспоминать про еду. О, это уже целых два условия. И оба они выполнялись с похвальным старанием. Восхищению Светы снова не было предела. Она словно заново родилась, и родилась с одной только целью – любить, обожать, восхищаться. Она поняла, что рождена для него, это единственный смысл ее жизни, единственная причина, чтобы жить. Он зажег ее, пробудил, включил, активировал. И именно его она ждала, для этого и была создана, и жила ожиданием этого смысла – раствориться в этом человеке, пропасть в этом смерче, быть затянутой в этот водоворот, в этот омут. Нет, это полет. Этот момент истины и точка отсчета начала ее новой жизни.
Она любила его сейчас, потому что он умирал от любви к ней. Она восхищалась им, потому что он сходил с ума от ее близости. Она хотела его сейчас, потому что сила его страсти накрыла ее как девятый вал. Ничьи губы не были так одуряющее хороши. Ничьи руки так не обжигали обнаженную кожу, ничье дыхание не было таким сладким.
Она была готова поклоняться своему любимому человеку, как божеству, обратившему свое высокородное царственное внимание на нее, простую смертную. Все что он говорил, что он делал и как он это делал, любое дело, будь это открывание книги, чтобы почитать ее Свете, или намыливание губки в ванной, или перестилание кровати, или даже открывание двери в комнату, восхищало ее, вызывая судороги восторга. Она созерцала его совершенство, его идеальность, его безупречность. И ежеминутное осознание того, что он рядом с ней, что он ее, и только ее, вызывало у нее восторг, сродни религиозному.
Арсений не был с ней согласен в оценке себя, считая, что лучшая и прекраснейшая из них двоих – это она. Ее беспредельное обожание в какой-то мере смущало его, кружа голову и наполняя сердце радостью с легким привкусом горечи – так просто не бывает, и это всего лишь сон, а сны имеют обыкновение заканчиваться.
Он целовал ей ноги, она ловила его за руки, они поклонялись друг другу, принося в жертву свои тела, споря за право превознести один другого.
Они кружили по квартире в бесконечном танце, не расцепляясь ни на минуту, отдыхая друг на друге, чтобы снова продолжить свой танец поклонения. Кухня, ванная комната, зал, спальня, холл - все было наполнено их смехом, их стонами и бессвязными словами, везде была их территория. Они как Адам и Ева, ограниченные пределами райского сада, только что созданные, увидевшие друг друга и не знающие ничего кроме своей любви, наслаждались этим временем, забыв про все на свете.
К середине четвертого дня они проголодались, и первым не выдержал Арсений. Его подвел собственный желудок, издав характерный звук, прозвучавший довольно громко в комнате, в которой воцарилась тишина после последних вскриков. Оба переглянулись и расхохотались.
- Видишь, я не бог, - улыбнулся Арсений. – Разве они нуждаются в пище, как простые смертные?
- Просто теперь я знаю, что и у бога может урчать в животе, - смеясь, ответила Света. – Что будем делать? Как будем пищу добывать?
- Я мужчина, я и добуду, - раззадоривал себя Арсений. – Все, я пошел на охоту, - и он, нехотя, поднялся с пола. Выпускать девушку из объятий очень не хотелось, и он с какой-то тоской посмотрел на нее сверху вниз. Она поймала этот взгляд.
- Знаешь, мы же не какие-нибудь первобытные дикари, - сказала она, легко поднимаясь на ноги.
Длинная, стройная, тонкая, она была прекрасна как фея, ей не хватало только маленьких прозрачных крылышек. У Арсения защемило сердце от такой красоты и хрупкости. Но он знал, какой жесткой и безжалостной она может быть. И как больно может ударить словом, взглядом, когда сгибаешься пополам, падая на колени, и судорожно хватая ртом воздух. Его слабая сильная девочка. Его жестокая беззащитная любимая. Да, он понимает, что однозначно хороших или плохих людей не бывает. Во всех намешано так много всего, что не разделить, и одним словом не охарактеризовать. Ведь и его сейчас, в данный настоящий момент она любит, считает самым лучшим, зная, что он убийца, расчетливый и беспринципный. Да, они стоят друг друга. И это его жена.
- О чем ты говоришь, дорогая? – спросил он, не сводя с нее глаз.
Ему уже никуда не хотелось идти. Хотелось снова прижать ее к себе, снова облить вином и облизывать, рассказывая ей сказки. Но она тоже голодна, и ее нужно накормить.
- О том, что мы современные люди, и можем ходить на охоту вдвоем.
- Нет, твое дело – сидеть дома и ждать мужа.
- А давай как в Италии девятнадцатого века, – предложила Света.
- Это как?
- Мужчины устраивали вендетты, разборки и войны, а их верные жены таскали за ними их ружья, патроны и перезаряжали им оружие между выстрелами, - Света лукаво улыбнулась. – Этакие адъютанты и оруженосцы в юбках.
- Маленьким девочкам играть с оружием запрещается, - проворчал Арсений и сразу вспомнил, что Света украла у него боевой пистолет и расхаживала с ним по городу. – Кстати, ты вернула на место мою беретту?
Света густо покраснела. Нет, ну он точно бог – он знает все, от
