него ничего не скрыть.
- Благословите меня, святой отец, ибо я грешна, - проговорила она, и упала на колени перед Арсением.
После ее интимного поцелуя, мужчина не мог уже думать ни о чем, как только заключить ее в свои объятия, потому что смысл жизни опять стал от него ускользать, пока он три минуты не держал ее в своих руках, не чувствовал тепло ее тела.
Они решили вопрос добычи пищи почти безболезненно. Арсению пришлось, все же одеться по прошествии некоторого времени, когда он отпустил все грехи своей любимой, и он нехотя натянул спортивные штаны, чтобы сходить к соседу, молодому парню. Тот за сто баксов согласился сбегать в ближайший супермаркет и купить им еды. Таким образом, они были спасены, закупив продуктов на целую неделю.
Света сидела по-турецки прямо на огромном кухонном столе и резала овощи на салат, Арсений отбивал тонкие куски мяса, постоянно косясь на обнаженную девушку, сидящую в такой соблазнительной позе. В очередной раз, обернувшись к ней, он попал себе молоточком по пальцам и даже вскрикнул от неожиданности. Света с испугом взглянула на него, оторвавшись от работы, и Арсений увидел в ее глазах промелькнувший страх. Она боится за него.
- Кроме тебя у меня никого и ничего в жизни нет, - сказала она тихо, - поэтому прошу тебя, береги себя, хорошо? Ради меня, – Арсений молча смотрел на нее. - Мне больше ничего не надо. Ни подарков, ни денег, ни особенных условий. Просто, чтобы у тебя все было хорошо и тебе никогда не было больно, – слезы навернулись ей на глаза.
- Девочка моя, - Арсений наскоро сполоснул руки и подошел к ней. Снял ее со стола и понес на диван. – Приголубь меня, пожалей, мне так больно, - просил он тихо, целуя ее шейку. – И обещаю, со мной больше ничего не случится. Честно.
Мясо было пожарено только через час с небольшим. С наступлением сумерек были зажжены свечи и сервирован… пол, потому что они не хотели разлучаться и сидеть рядом, они хотели быть вместе, как что-то целое и неделимое.
Через два дня идиллия была нарушена, жизнь требовала участия Арсения, проблемы и трудности, которые ожидали за дверями, не растворились, но лишь накапливались, чтобы навалиться всем скопом на мужчину, который с трудом вспоминал теперь свое имя, математику и номер своего счета в банке.
