Слизень

заодно позавтракать.
Поглощая бутерброд за бутербродом и заливая в себя холодненькое пиво, Ефим медленно покачивался на гамаке. На второй бутылке запас бутербродов закочился. Ещё три бутылки успел он поглотить, прежде чем почувствовал, что алкогольный туман мягко наполняет его голову, расслабляя тело и искажая восприятие. Всё сначала, всё сначала...
Прошла неделя. Неделя бесконечного пивного праздника, бесконечного пивного клозета во рту, бесконечно затуманенного сознания. В который раз Ефим открыл глаза,  ощущая удароподобную головную боль, будто мстящую за нелепое убийство такого же мягкого и скользкого, как мозг, и ни в чём, ни в чём не повинного слизня.
Он медленно, чуть прихрамывая - результат очередного беспелотного полёта, на этот раз в нетрезвом состоянии -  вошёл в свой домик, прикидывая то уже небольшое число денежных единиц, оставшихся после недели пустых трат. Умывшись, почистив зубы и приведя себя в относительный (очень-очень относительный) порядок, Ефим начал было собираться в магазин, но заметил вдруг необычное явление, приведшее его в ступор и выветревшее остатки тумана из головы. На его руках появились небольшие продолговатые красно-коричневые пятна, очень необычного вида, покрытые густой слизью. Страх неожиданно коснулся его спины своими холодными пальцами и быстро, не давая опомнится, пробежал ими вверх, подбираясь к голове. Едва пальцы достигли затылка, как впились твёрдыми длинными ногтями в мягкие ткани и вмиг пронзили мозг тысячами воспалившихся нервных клеточек, донеся до Ефима, помимо тепла, подобную чёрному шёлку пелену, накинутую на глаза. Пока страх одной рукой приближался к голове, всё ближе и ближе, другой он всё сильнее и сильнее, быстрее и быстрее, хлестал кнутом сердце, пока то не перешло на галоп. Доведённый до конечного состояния, Ефим простоял около двух минут. "Боже мой! Что это?"- была его единственная мысль, активно крутящаяся в голове. Словно прозрение снизошло неожданно на него, перебивающее бесконечную мысль о причине сего необычного явления. Оно принесло с собой неприятное чувство, шепчущее ему лишь об одном: "прочти инструкцию к зубной пасте, прочти инструкцию к зубной пасте..."
Дрожащими руками Ефим достал из мусорного ведра заветный клочок бумаги и начал его внимательно изучать. То, что он прочёл заразило его столбняком, посекундно заставляя выбрасывать в кровь не маленькие дозы адреналина. А написано там было следующее: "DEROMED- Это сверхновая зубная паста! Её уникальные свойства и чудесный лечебный эффект подтверждаются золотыми медалями на двенадцати специализированных выставках!", а чуть ниже: "Основой и основным действующим компонентом зубной пасты является слизь Слизня лечебного (Deroceras medicatus). При всевозможных исследованиях побочные действия не установлены!" Стоит ли говорить, что после прочтения последних двух предложений, у Ефима вывернулся желудок наружу, извергая на пол всё содержимое.
Прошло более получаса, однако рвотный рефлекс продолжал терроризировать его, боль в животе и пищеводе стала просто не выносимой. Хрипя из-за невозможности кричать, Ефим кое-как поднялся с полу. Его больше не рвало. Однако выйдя на улицу, он затрясшись свалился как подкошенный, и едва приподявшись на руках,  почувствовал невыносимое жжение внутри себя, пожирающее его живьём.
Через десять минут всё прошло. Ещё через двадцать Ефим уже заливал в себя пиво трясущимися руками, лёжа на гамаке и  бесконечно шепча "этого не может быть, это не со мной, этого не может быть, это не со мной, этого не может быть, это не со мной... Слизняки слизняки слизняки... Чёрт возьми слизь сли-и-и-зь..."
На следующий день он проснулся от страшного кошмара. Снилась ему огромная цистерна в пустыне, которую он увидел далеко-далеко, кажущуюся ещё чёрной точкой. Паря в воздухе, Ефим приближался к ней всё быстрее, пока наконец не воспарил над ней, медленно опускаясь внутрь... Едва он опустился до середины, как неведомая сила отступила и он рухнул на грязное дно. Пробивающийся свет на миг усилился, стал сродни божественному. Ефим поднялся, с улыбкой смотря на свет и радуясь ему как ребёнок новой игрушке, и только блаженство начало наполнять чашу души, люк цистерны с грохотом захлопнулся, божественный свет исчез... Исчез, но оставил вместо себя гневно-красный пар, действо перенеслось из Рая в Ад. Сверху дождём рассыпались капли кислоты. Невыносимое жжение и заставило Ефима проснутся.  
Открыв глаза он с неким облегчением почувствовал не жжение, а холодок по всему телу. Вчерашний день всплыл в голове. Вскочив, Ефим посмотрел на свои руки. От увиденного он едва не потерял сознание: вся кожа покрылась тонким слоем слизи и стала такого же красно-коричневого цвета, как вчерашние пятна, уничтожившие за ночь всю здоровую кожу. Крик разнёсся по округе, разрывая тишину цепной реакцией колеблющихся молекул воздуха, а через полсекунды, внезапно утихнув, превратился в еле слышный хрип... Покачиваясь и прихрамывая, со страшно выпученными глазами, абсолютно не думая ни о чём, Ефим вошёл в домик выйти из которого ему уже было не суждено.
Через два дня его кости стали мягкими, он сидел полностью голый в скрюченном положении на полу, в луже собственной слизи, черты лица размылись, стали напоминать силиконовый слепок, глаза уже фактически стали бесполезны. Несколько часов назад кончился запас пива. С того времени то, что раньше было Ефимом полностью прекратило умственную деятельность и уменьшалось в размерах, выделяя всё больше и больше слизи... Спустя приблизительно сутки то что осталось от Ефима было крупным слизнем, ползущим к выходу и ни о чём не думающем. Хотя кто знает. Возможно что то он и осознавал, но не мог анализировать.
Весёлый смех раздавался на улице - шла мать с двумя своими дочерьми. Они то и дело взрывались хохотом, обсуждая одну престарелую даму из соседнего подъезда, подбирая всевозможные нелепые эпитеты и метафоры.
-Здравствуйте, баб Нюр!- хором прокричали они, с трудом удерживаясь от очередного приступа смеха, сгорбившейся старушке, подвязывающей помидору трясущимися костлявыми руками.
-Здраствуй, Лидочка! Здравствуйте девочки! Папашку своего небось проверять идёте?
-Да надо бы! Чтож ещё делать то! Хватит ему без нас, наотдыхался уж всласть, - проговорила "Лидочка" - мать дочерей и жена Ефима, радостно хихикнув.
-Радость она сама собой радость. Да крик я слышала дня три назад, громкий. Вроде как Ефимки. Уж я и не знаю... Упал наверно, ударился или что ещё я не ходила не спрашивала. Слышала только вечером бутылками гримит да как бы покашливает. Я уж и не беспокоюсь.
-Ну спасибо, баб Нюр. Сейчас уж всё распросим, ты не волнуйся, - и после этих слов они продолжили свой путь.
-Чай заходите вечером попить!- полупрокричала полупроворчала им старушка вслед
-Обязательно, баб Нюр! - ответили они ей хором и засмеялись, но уже значительно тише.
Подойдя к домику Лидия воскликнула: "Боже мой! Сколько бутылок! Ах ты алкоголик старый! Ефим! Ефиииим!"
Младшая дочь тем временем прошла в дом, покричав безуспешно "Пап!" несколько раз. Через секунду она завизжала и выбежала на улицу приговаривая запинаясь: "Там... там... там... слизняяяк!"
-Слизняк говоришь? А может ты просто не узнала папочку, а? Ха-ха! Посмотрим посмотрим... - с этими словами Лидия вошла в дом и вскрикнула, - Какой огромный! Ужас! Таня неси соль! Нужно убрать эту ползучую соплю из дома!
Старшая дочь подошла к матери, держа коробку с солью наготове. -Ты сама или мне это сделать, мам?
Что если Ефим-слизень всё слышал? Что если он всё видел и понимал? Жена и дочь безразлично решают кто из них убьёт его, а младшая стоя у Лиды за спиной и боязливо выглядывая шепчет: "Убей его, мам! Убей!"
Через три-четыре минуты всё было кончено и Лидия, совершившая это убийство, уже убирала то что осталось от слизняка. От Ефима... От её любимого столько лет мужа. Если б она только знала...
-Господи! Сколько ж бутылок! Вот алкоголик, совсем без меня распоясался, - смеясь приговаривала Лидия осматривая кучи бутылок, лежащих на полу, - Этот алкоголик наверху! Я уверена! Напился и спит! Пойдёмте, девочки. -Эй, старый алкоголик! Мы идём!- нараспев кричала она, поднимаясь по тестнице на чердак. Таня и Лена в свою очередь выкрикивали поочередно: "Пап!" и "Папа!" поднимаясь следом.
В округе была тишина, лишь изредка доносились крики Лидии и её дочерей, нарушая тишину,  крики... в пустом доме...

<14/08/2008>