щеках, длинные темные волосы. Но самое главное – глаза, большие карие глаза. На ее губах играла хитрая улыбка, а в глазах горели огоньки, нет, не горели – полыхали пожары, да такие сильные, что меня бросило жар, буквально опалило! Она как будто вцепилась в меня взглядом!
Мы стояли и, не отрываясь, смотрели друг на друга. Вокруг грохотала музыка, танцевали рокеры, толкался народ, ее подруги что-то говорили ей, ехидно улыбались и показывали на меня пальчиками, но она не обращала на них никакого внимания. Она, не отрываясь, смотрела только на меня, а я на нее. Сколько времени прошло, не знаю, может минута, может две, не больше, но мне показалось, что я знаю ее всю жизнь, за эти считанные минуты я почувствовал с ней духовную связь, она показалась мне такой близкой и родной. Вдруг музыка закончилась, рок-танцоры стали беспорядочно расходиться, заслонив ее от меня, и... я потерял ее!
Сбросив наваждение, срочно отправился на поиски! Такую девушку нельзя было упускать! С трудом прорвавшись сквозь толпу в зале, я быстро пробежался по Дому офицеров – девчонки нигде не было! Выскочил на улицу – тоже нет, обратно заскочил, пробежался глазами – и тут нет, снова на улицу. Вроде она, или нет? Точно она! Времени до конца увольнения оставалось минут сорок, поэтому действовать нужно было быстро. Я решительно подошел и безо всякого предисловия, придав максимально возможной нежности голосу, спросил:
– Можно, я тебя провожу?
Она весело рассмеялась, хитро прищурила глазки и просто ответила:
– Да!
Я обрадовался, но преждевременно, «за бортом» было минус пятнадцать, шинель и шапка в гардеробе, но в гардеробе столпотворение, дискотека уже заканчивалась и народ начал расходиться. Я объяснил ситуацию и попросил подождать, а ее подружки захихикали и с ядом в голосе сказали:
– Мы долго ждать не будем!
И не надо, вы-то как раз мне и не нужны, а «моя», смотря мне прямо в глаза, твердо сказала:
– Я буду ждать, сколько нужно!
Потом я часто вспоминал эти слова, и главное – тон и выражение ее красивого лица, как это было сказано. В ее голосе и глазах были одновременно и готовность, и преданность, и какое-то едва уловимое чувство обреченности. Иногда эти слова казались мне вещими. Она и вправду всегда меня ждала, не потому что я опаздывал, нет, служба такая. Ничто, ни погода, ни время, ни косые взгляды не могли помешать ей, она всегда ждала. Всегда. Эх, если бы я тогда знал, если бы ценил...
Мы познакомились, девушку звали Маша, красивое имя. Мария – по-древнееврейски означает «любимая». Впоследствии я не очень уважительно звал ее Машкой, а она упорно называла себя Мэри.
Когда я вернулся, Маша ждала меня уже одна. Я спросил
– Где подруги?
Она откровенно ответила, что сейчас они ей не нужны. Хорошенькое начало! Маша сразу спросила, во сколько мне нужно быть в роте и, узнав ответ, сказала:
– Хорошо, значит пойдем этой дорожкой.
Видимо, здесь даже воздух пропитался штурманским делом, девочка в уме согласовывала необходимую длину маршрута с оставшимся временем! Это одна из основных штурманских задач – выход на цель в заданное время. По науке это называется – обратная прокладка.
Тут необходимо сделать пояснение. Все училищные девчонки твердо знают одну простую истину: если хочешь встречаться со своим курсантом, то он должен всегда возвращаться в роту вовремя! Потому что за опоздание его накажут и в следующий раз просто не отпустят в увольнение. Особенно актуально это на младших курсах. С третьего курса у нас был свободный выход в город, а на младших – строго казарменное положение с выходом раз в неделю, и то по желанию ротного.
Мы шли тихим зимним вечером, Маша шла со мной под руку, под левую. Под ногами чуть слышно хрустел снежок, мы весело и непринужденно болтали. Я травил байки и анекдоты, плел из слов кружева и паутину, а она весело смеялась, иногда вставляя безобидные шпильки. Маша показала себя умной девушкой, но с очень острым язычком. У нее была милая улыбка, открывавшая ряд ровных, белоснежных зубов. Мелодичный голос, каким обычно говорят волшебницы в сказках или признаются в любви. Время от времени она озорно стреляла глазками, как бы оценивая, мило улыбалась, и я быстро понял – я ей понравился! Довольно скоро мы оказались около ее дома. Я сразу прикинул обратную дорогу: если по прямой, через три забора – минут десять, если по кривой, но один забор – минут тринадцать-пятнадцать, это пешком, бегом раза в полтора-два быстрее. В обход по дорожкам и без заборов – минут двадцать.
Прощание было не слишком трогательным, я нежно взял в свои руки ее ладошку, а она смотрела мне в глаза. В глазах ее играли веселые огоньки, на губах нежная улыбка. Я самонадеянно пообещал, что мы обязательно увидимся через неделю, она ответила, что будет очень ждать. Развернувшись, хотел уже идти, но Маша слегка задержала меня за рукав, потянулась на цыпочках и поцеловала в щеку. От неожиданности я слегка ошалел, сказал: «Пока», – и побежал в роту. Отбежав немного, оглянулся – Маша стояла на месте, потом снова и снова оглядывался, она стояла и махала мне рукой, пока я не скрылся за поворотом.
[/justify]
