4. Снегурка
Когда стало холодать, пришлось знакомиться с Машкиными родителями. Они меня уже видели и заочно знали. Машка наверняка уже все уши им про меня прожужжала, но лично мы еще не общались. Нормальная семья, папа – невысокий коренастый хохол, служил в училище, в моей эскадрилье, наземным инженером. Он был молчалив и немногословен, но, похоже, меня понимал и не препятствовал нашим с Машкой проделкам. Мама – высокая, красивая казачка с выразительными глазами – голос тоже подавала изредка, но по другой причине: в семье был установлен настоящий «домострой», и никто без команды главы семьи рта не раскрывал. Увидев маму, я сразу понял, в кого Машка такая красивая.
Когда я приходил или прибегал к ним, меня всегда кормили вкусным украинским обедом: наваристый борщ с солено-чесночной пампушкой, пельмени, сальцо обязательно, с горчицей и хреном. Пока мы ели, мама с Машкой стояли рядом, с рушниками в руках, готовые сразу сделать перемену блюд или что-нибудь подать. Сначала меня это сильно смущало, потом ничего, привык. Хоть иногда времени было в обрез, но отказаться от обеда я не мог, да и вопреки устоявшемуся мнению, голодным в училище я не был, нас всегда кормили «на убой».
После обеда родители с младшей сестрой уходили, и мы с Машкой занимались любовью до вечера. Сейчас, будучи отцом такой же по возрасту дочери, думаю: как бы я поступил? Я бы этому курсанту голову открутил, а мне тогда еще трояк давали на такси, чтобы я подольше был с ней!
Машка моя росла и расцветала, девичья фигура приобретала женские округлости, грудь наливалась, попка крепчала. Научилась пользоваться косметикой в меру и стильно одеваться. Во взгляде появилось достоинство. Стала не ходить, а носить себя. На нее стали засматриваться, и ей это нравилось. В плане секса все тоже обстояло отлично.
Машка была веселая и остроумная, что-то постоянно придумывала. Еще у нее была уникальная способность убеждать. Она всегда находила такие слова, что казалось, как будто ты сам до этого додумался. Я сначала на этом не раз попадался, потом научился отличать свои мысли от Машкиного внушения. Правда не всегда.
Так, с ее подачи я на третьем курсе побывал Снегурочкой. Эта идея мне сначала совсем не понравилась. Я черноволосый со смуглым лицом и на «бледнолицую» Снегурку никак не похож, но Машка убедила меня и мое руководство, что лучше Снегурки не найти. Саму себя она назначила помощницей Снегурочки! Новое прочтение старой сказки.
Машка нашла мне красивое «снегуркообразное» платье и туфли на высоких каблуках сорок третьего размера, другой обуви такого размера просто не нашлось. Платье не сошлось в груди, и его пришлось сзади распороть по шву, а при попытке пройтись я сразу сломал у туфель каблук! И еще. Как же сильно задувает снизу под юбку, как в трубу! Женские колготы не то, что не греют, а только холодят! А от каблуков ноги болели еще неделю! Эх, нелегка женская доля. Но обошлось, каблук починили, взяв с меня обещание, что я буду только стоять, ни шагу в сторону!
Мне сильно напудрили лицо, нарумянили щеки, нарисовали ярко-красные губы и длинные ресницы со стрелками. Вид у меня был явно клоунский и, по сравнению с пышущей молодостью и красотой Машкой, я проигрывал полностью. Но для смеха пойдет. На плечи мне накинули белую расшитую украинскую жилетку, чтобы закрыть дыру на спине, голову венчал рыжий парик и белая шапочка, нормальный парик был у «помощницы». Машка надела голубой с серебром и белой опушкой костюм настоящей Снегурочки, белые, с серебряными пряжками сапожки. Но было не понятно, кто есть кто, со стороны было видно, что Снегурок на сцене почему-то две! Но одна – рыжая!
Слегка возбужденный Дед Мороз кратко и не по тексту произнес вступительную речь, спрыгнул со сцены и зачем-то пошел в зал, видимо поздравлять народ в индивидуальном порядке. Оставшись на сцене без Деда Мороза, Машка не растерялась и весь вечер источала улыбки, без умолку трещала, зажигала, пела и плясала за меня, себя и Деда Мороза! Весь сценарий она, как прилежная ученица, выучила наизусть, а я, к примеру, знал свои слова очень приблизительно; Дед Мороз, похоже, не знал их совсем! Оказавшись без слов, я широко улыбался, строил смешные рожицы и развлекал публику тем, что молча, как мим, делал жесты, которые мне положены по сценарию, но в полной синхронизации с Машкой, чем здорово позабавил народ. Но с места не сходил. Ни на шаг! Наше выступление вызвало фурор в зале, все были очень довольны, веселились и смеялись.
Закончилось выступление так: мы взялись за руки, чтобы подойти к краю сцены и поклониться. Нужно было сделать всего три шага. Третий шаг оказался роковым, каблук все-таки подломился, я подвернул ногу и упал со сцены прямо в зал, на головы визжащих девчонок. Это добавило еще больше веселья, народ стал дико хохотать! Все решили, что это такая оригинальная режиссерская находка. Все, кроме одного человека – замполита батальона, который сценарий знал. Для меня падение обернулось семью сутками ареста, Деду Морозу за дезертирство со сцены тоже. Правда, мы их не отсидели.