постарались на славу. Храм Доброй Воли достигал высоты четырехэтажного дома, высокий, грациозный, издалека он напоминал космический корабль. Владислав усмехнулся, когда подумал об этом. Казалось, какая связь, почему возникли именно такие ассоциации. Странные мысли пришли в голову…
Но еще большее удивление и восторг он испытал, когда зазвонили колокола. Перезвон громкий, сильный, красивый. Все внутри поет, когда слышишь этот удивительный звук. Никогда еще в жизни Владислав не замирал от восторга, слыша колокольный звон. Может металл, из которого отливали эти колокола другой, какой-то особенный, может форма специальная или звонари знали важные тонкости этого дела.
Владислав обратил затем внимание на то, что при первом ударе колокола люди всегда поднимали голову вверх, после второго удара крестились, после третьего – поклонялись.
В самом начале колокольного звона люди старались выйти из дома, либо войти в него или же закончить какое-либо начатое дело, что считалось предвестием добра.
Внешняя, обрядовая сторона религии не имела у них никакого значения. Их храм отличались простотой и минимализмом.
Ближе к вечеру Корабельников без труда отыскал избу, над которой возвышался большой медведь. Он навис над дверью внушительный, но красивый. Вырезанный из дерева мишка выглядел как из сказки – добрый, с умными, выразительными глазами, как будто что-то хотел сказать. С таким защитником точно не пропадешь.
Владислав постучал, услышав за дверью голос, вошел.
Его любезно встретили, провели в зал, большой, просторный. Стол был накрыт. Но никто не приступал к еде. Испытание оказалось непростым – глядя на все это изобилие, не представляя, сколько еще предстоит ждать, делать вид, что ты совсем не голоден.
Затем они со Святославом прошли в комнатку раза в три меньше, расположились за небольшим столом.
Ему рассказали, что теперь он может научиться здесь всему, что пожелает – ремеслам, ведению городского хозяйства, премудростям управления…
Он может приобщиться к их быту везде, где захочет, при желании может все попробовать и всему научиться. Взамен они попросили немного, как ему показалось. Нужно было обучить мужчин воинскому делу, некоторым приемам, которые он знает. Корабельников с радостью согласился. Со своей стороны он поинтересовался, зачем и это все – военное дело, не собираются ли они идти на соседей? На что ему ответили, что они никогда не ступали ногой на чужие земли, но себя надо суметь защитить. Они живут среди обширных лесов и не будут никому служить и не желают никем повелевать, никому не позволят себя грабить. Когда он спросил – нет ли у них войн, ему ответили, что лучше не воевать, а иметь верных друзей. Между господином и рабом, которого ты победил, не может быть дружбы. Когда спросил о том, что есть ли у них соревнования, ему ответили, что по-настоящему крепкая дружба возможна между равными. Равные это те, кто не меряется силой, не сравнивает постоянно себя с другими и не противопоставляет.
После того, как Владислав поинтересовался деньгами, угостили вкусным холодным квасом и горячими яблочными пирожками, с пылу с жару, затем проводили к монетному двору. Впервые в жизни он увидел, как чеканят монеты. Симпатичные кругляши из бронзы ему понравились, диаметром примерно с три сантиметра. Все монеты одинакового достоинства один тубин. На лицевой стороне единичка, вернее палочка, по горизонтали контуры города и сверху птица с расправленными крыльями. На оборотной стороне голова волка.
Ему щедро отсыпали целый мешочек тубинов, перевязали и положили на ладонь. Объяснили, что на первое время этого хватит, а дальше сам заработает. Наутро он прошел в город, вернул долги, купил все, что было ему нужно, принес в дом.
Ближе к полудню его пригласили пообедать, заодно и обсудить предстоящие дела.
Каждый день был насыщен до предела, скучать ему точно не приходилось, хотя поначалу думал о том, как здесь ему будет скучно. К вечеру уставший валился на кровать и сразу засыпал, даже собраться мыслями было некогда.
Особенно понравились уроки словесности. Его учили всему буквально с самого начала – правильно говорить, хорошенько обдумывать смысл любых высказанных слов и фраз, понимать смысл букв, слогов, слов. Долго и упорно отучали от таких слов как ничего себе, ужас, кошмар, сложно и многих других слов, которые Корабельников произносил, не задумываясь. Доходчиво объяснили, что нельзя бросаться словами как попало – что выскажешь, то и получишь. Теперь ему стало понятно, почему здесь не принято бездумно тараторить, нигде не слышно ругани, гневных речей.
Особенное внимание уделялось чистоте не только речи, но телесной. Ходили в баню три раза в неделю, то есть через каждые три дня – неделя длилась девять дней. Когда в первый раз Владислав вошел в баню, срубленную из березы, сел на полку из осины, попарился, испытал такое чувство, что захотелось летать, будто груз прошлого разом смыл.
Владислав действительно научился многому, как будто прошел курс ускоренного, предельно насыщенного обучения. Работал по десять, а иногда и по двенадцать часов в сутки. С одной стороны захватывало, ведь это был по-настоящему увлекательный и творческий труд, когда стараешься не просто избавиться и обеспечить результат любой ценой, но, прежде всего, понимаешь, что не каждому посчастливится перенять опыт таких сильных мастеров, вникнуть в суть того, что делал. С другой стороны он учился всему, что показывали, чувствуя, что судьба избрала его для такого ценного подарка. Конечно, все это трудно, непросто, часто уставал так, что руки и ноги тряслись от напряжения, но на душе было радостно, ведь ему с каждым днем давалось такое, о чем раньше и мечтать не мог. Энергии и сил тратил много, часто семь потов с него сходило, прежде чем мастер скажет, что годится. Вскоре он сам уже научился определять, когда получалось действительно хорошо по их меркам, а когда стоило еще поработать…
Несмотря на усталость, за ночь успевал отдохнуть так, что утром вновь чувствовал в себе прилив сил. Видимо сказывались тишина и спокойствие, чистейший воздух, общая атмосфера доброжелательности. Да и кормили здорово, питательно и вкусно, при такой кормежке трудно не стать богатырем.
В кузницу вошли через большие ворота с изображением солнышка на каждой стороне, издалека напоминающего подсолнух. Помещение властно застилал густой дым, благодаря лучикам света, пробивающимся сквозь щели в крыше и в стенах, можно было здесь что-то рассмотреть после яркого солнечного света. Пол в кузнице был земляным, Корабельников разглядел на нем разбросанные куски железа, старые подковы, кувалды и много всяких непонятных приспособлений. В правом углу высилось сооружение из металла и кирпича. Внутри горел костер, освещая угол ярким пламенем и наполняя все вокруг едким дымом. Центр застолбила громадная наковальня, водруженная на большущий покосившийся пень, вся побитая молотками и зубилами. На пеньке меньших размеров, расположенном у стены, были прикреплены кузнечные тиски, возле мутного окошка на скамейке сидели два коренастых мужика. Действо, происходящее в кузнице, напоминало магический обряд, в котором главными действующими лицами был огонь и пылающее раскаленное железо. Вид кузницы и работа кузнецов произвели на него яркое впечатление, с этих пор он стал бывать там часто.
– Вот ученика тебе привел, покажи ему, что и как, – представили Корабельникова мастеру.
– Добро. Вижу, что сила в руках есть, все получится, – густым басом отозвался кузнец.
Владислав успел заметить, что чуть ли не в каждом доме имелась печь, многие люди сами могли выплавлять бронзу. Каждый мог отлить для себя что-то полезное в хозяйстве, при желании создать украшение. Но когда Корабельников поинтересовался, как здорово, что они могут сами себе печатать монеты, сколько захотят, на него посмотрели, как на сумасшедшего. Никому и в голову не приходило это делать. Этот урок он запомнил надолго.
В первые дни, которые он провел в кузнице, руки гудели от молота, да и лицо горело как после многочасового лежания на пляже. Зато потом научился таким премудростям кузнечного дела, что изделия, выкованные им, нравилось не только самому. Оружие и украшения, предметы быта – фантазия у него разыгралась не на шутку. Откуда только приходили в голову все эти формы, идеи. Люди рассматривали с большим интересом, заказывали, охотно покупали. О нем пошла слава – Владислав-кузнец – чудотворник-молодец. В городе Корабельникова узнавали, останавливали, просили сделать что-то красивое. Мешочки с тубинами складывались на полочке, тратить некогда, да и не на что. Еда и одежда есть, развлечений здесь никаких нет.
В один из дней пригласили к городскому воеводе. Это была выборная должность. Встретили радушно, пригласили к столу.
– Все, настал час сменить занятие. Кузнечному делу ты хорошо научился, больше на это ремесло времени нет, пора браться за другие дела.
Корабельников жалел, что пришлось оставить кузницу. Это занятие ему пришлось по душе. Такие красивые изделия получались, что на рынок ходили как на выставку, да и кузнец не хотел с ним расставаться, подружились они. Вместе здорово справлялись с работой. Больше всего запомнился меч, который он сделал, чтобы подарить своему учителю.
Тот взамен подарил амулет, который Владислав повесил на шею. Амулет достался кузнецу от прадеда.
Хотелось научиться большему, освоить ремесло глубже, дальше возникло желание заняться ювелирными украшениями, но ему доходчиво объяснили, что не стоит увлекаться изысками. Надо охватить все и понемногу, иначе он рискует многое упустить.
Научился он также ловить рыбу, ходили на реку, выходили в море. Владиславу никогда прежде не доводилось ориентироваться на воде, зато многим премудростям научили знатоки корабельных дел.
Лошади здесь были особенно красивыми, казалось, они чувствовали, что людям нравятся их внешность – роскошная грива, окрас, держались они с чувством собственного достоинства. Ему понравилось коневодство, которому учили основательно. Дух захватывало от верховой езды, раньше и мечтать не мог о таком, все некогда было, да и нужды как-то не возникало. Здесь же научился подковывать лошадей, запрягать, подружился с ними. Хорошие животные, добрые.
Питание, как показалось, здесь наука особая. Поначалу удивляло, что они не ели мясо парнокопытных животных. Казалось бы, так много затрачивают энергии, но при этом совсем не выглядят изможденными, напротив, это здоровые цветущие люди. Энергичные, активные и жизнерадостные. Они не выращивали коров, никакого скота Корабельников здесь не увидел, люди занимались охотой, земледелием и пчеловодством. В пищу употребляли птицу, которую могли подстрелить на охоте, рыбу. Большей частью сырые продукты позволяли им сохранить крепкое здоровье. Ели фрукты и овощи, мед, семечки и орехи. При этом они умели так приготовить еду, что оторваться невозможно. Чему-чему, а изобретательности и находчивости им не занимать, могли сделать просто и со вкусом.
Здесь он убедился в том, что какова пища, таков ум, каков ум, таковы и желания, каковы желания, таковы и действия,
