Много позже Карибского кризиса, летали Ту-95 на Кубу. Там у них что-то наподобие базы было. Со своими техниками и наземным оборудованием. И аэродром был – три с половиной километра полоса. Стоянки на одном конце, а техническая база на другом.
Был с ними техник один, лейтенант, под два метра ростом, блондин и красавец. Прямо Ильмаринен какой-то. Часто он ловил на себе взгляды кубинок, и молодых и постарше. И хотя режим «облико морале» ослаб, тем не менее, опасаясь болезней, а в тропиках их в несколько раз больше и они злее, на кубинок лейтенант не поглядывал.
Послал его начальник ТЭЧ отряда на другой конец аэродрома за какими-то бумагами. Как назло, ни одной машины.
– Ничего, – думает, – за час и пешком управлюсь.
Чтобы не по солнцу идти, свернул с полосы и по тропинке мимо тростниковой плантации пошел. Безлюдно. Только в середине одной выработки заметил он девушку, что срезанным тростником манипулировала. Она его тоже заметила. Посмотрела внимательно на него и что-то по-испански громко крикнула. Он не понял, помахал ей рукой и дальше пошел. Через пару минут слышит, кто-то его догоняет. Оборачивается, а за ним та девушка поспешает. Рукой машет. Думает техник, может, случилось что. Остановился. Она подбегает и ну его обнимать и лопочет что-то, задыхаясь.
Дошло до него, что случилось и чего ей надо. Стал отталкивать ее от себя. Не тут-то было. Вцепилась в него, как детеныш в мамку, и целоваться лезет.
– Э-эх! – думает, – была не была!
Подтащил ее к кустам, оглянулся и во славу пролетарского интернационализма проявил себя в лучшем виде. Лежит она на спине, ножками дрыгает, от кайфа еле дышит, глаза закатывает. И он себе отдыху немного дал. Вспомнил про служебный долг и встает. А она опять в него вцепилась, не отпускает. Продолжения банкета ждет. Его это сластолюбие не устраивает и он вырывается. Брюки натягивает.
Тут ему на плечо рука опускается. Поворачивается, а там вторая кубинка стоит. Улыбается и погладить пытается там, пониже. «Вот это да! – думает наш офицер. – Вот это, влип!». И сам в сторону аэродрома пятится. Смотрит, тростник во многих местах шевелится. Присмотрелся, а там этих девах добрая дюжина. Прикинул лейтенант, что от него к вечеру останется, развернулся да к аэродрому деру. Они за ним. Хорошо, что спортом занимался. Километра два они его, как собаки оленя, гнали. Насилу ушел. И больше от расположения части и на шаг не удалялся. Никогда.
|
