Вздымая клубы пыли босыми ногами, по улице сломя голову мчался мальчишка, лет десяти. Зажимая в руке старую доску формой напоминающую корабль прошлого века. Машинально разглаживая паруса, закреплённые на круглых палках и бережно прижимая их к груди свободной рукою. За ним с хворостиною в руках бежала девчонка лет четырнадцати, видимо старшая сестра. Не выдержав темпа, остановилась. Помахав в след беглецу хворостиной, повернулась к дому на ходу ругаясь как взрослая: - Ну, погоди, если утонешь, то домой не приходи!- Кричала братцу в след, визгливым голосом.
Этот посёлок расположен на окраине Империи и естественно, что про него почти не вспоминали, там, в высоких кабинетах, из которых управляют страной. Местные жители рассказывают, что именно здесь родилась шутка, в которой одна из работниц жалуется: - Как можно работать? Сорок градусов в тени! А ей начальство отвечает: А кто тебя в тени сидеть заставляет? Ты на воздух выйди!-
Речушка, пересекавшая посёлок весною, летом превращалась в тихий ручей. Рассадник лягушек пиявок и комаров, которые нещадно жалили. Летом жителям от них спасения нет! Если закрывали в доме окна, задыхались от духоты. Заснуть можно лишь при маленьком сквозняке, или на плоской крыше барака, не обращая внимания на комаров. Взрослые, чем-то спасались, их комары не жалили.
Но, дети, этого, забытого посёлка, отличались пухлыми мордашками и узкими глазами. Это не от избытка пищи. Острые позвонки спины видны сквозь застиранные рубашки, шитые и перешитые из материнских юбок. Пацаны, засучив штаны до колен, пускали в ручье самодельные корабли. Малышня, бегающая по берегу к взрослой игре не допускалась. Мальчишки хвастались, друг перед дружкой, количеством пушек и парусов, которые обвисали при малейшем попадании на них брызг мутной воды. Паруса делали из чистых, тетрадных листов, за что их нещадно наказывали.
Пушки изготавливались из шпулек для ниток. И, великое счастье, если мама, или старшая сестра, заметив, что нитки на шпульке кончаются, отдавали этот незатейливый предмет на палубное вооружение, а не выбрасывали с глаз долой.
Другое дело, ранняя весна, с окрестных гор стекает талая вода. Тогда гнилой ручеёк превращался в ревущего зверя, принося в струях, глину, щебень и небольшие валуны и намывал острова причудливой формы. Затем вода, зажатая в бетонное русло между нефтебазой и станцией, выбегала на простор, правда ограниченный забором стадиона и грунтовой дорогой, которую одолеть не хватало силы, она успокоенная уходила в бетонные кольца, далее терялась в хлопковых полях. Этот период разлива для мальчишек прекрасное и загадочное время жизни. Весной в кораблики не играли. Их могло утащить в трубы. Считай весь труд, по созданию боевой каравеллы, или пиратского дредноута мог пропасть даром.
На этот период была другая забава. Разбежавшись по домам, побросав сумки с книгами и наскоро перекусив, бежали к разливу. Стараясь найти остров, который острым краем врезался в поток бурливой воды. Встав как можно ближе к воде, каждый начинал неотрывно смотреть на бегущую у ног мутную воду. У кого быстро, у кого чуть дольше, но наступало сладкое мгновение. Когда организм отключался от окружающей среды и душа, если это конечно она?! Отделялась от тела! Наступало ощущение полёта. Вначале медленно потом гораздо быстрее, и вот несколько мальчишек, парит в голубой высоте над невзрачным поселением, куда судьба забросила их родителей. Внизу видны черепичные крыши новых бараков для технического персонала. Явно различим базар с сидящими прямо на земле, продавцами и дом культуры, который почему-то все гордо именуют «Дворец» И сзади него Зона, обнесённая в несколько рядов колючей проволокой.
Об этом они задумаются гораздо позже. Сейчас просто радуются жизни, радуются полёту, который для них естественен как глоток воздуха. Отравленный гарью завода, на котором вынуждены работать их рано постаревшие матеря.
Отцы в это время где-то там далеко, не по своей воле осваивают дальние страны.
Расчищают площадки под новые стройки века. Резкий окрик кого-либо из проходящих по дороге, взрослых, с первого раза не действует. Лишь физическое воздействие, опускает счастливую стайку, в обыденную серую жизнь. Развлечение окончено, надо бежать домой, что бы к приходу мамы, выполнить часть той работы, которая ложится на плечи женщины, поднимающей семью.
Необходимо сбегать на сортировочную станцию и набрать ведро угля на железнодорожных путях. Не взирая, на крики и ругань путевых обходчиков. Угля, что выдавался по разнарядке, хватало на пол зимы
Насыпанные с верхом вагоны, при формировании составов иногда теряют груз, мальчишки стайкой набегают на такую ссыпавшуюся кучкой удачу и подбирают с земли драгоценные крохи угля.
Во всей округе деревьев раз-два и обчёлся, за порчу зелёного насаждения можно получить очень серьёзное наказание.
Поэтому редко кто рисковал поднять лежащую, ветку тополя. Проще сходить на шахтный двор и утащить из валяющихся досок, поднятых «на-гора».
Но и это, при поимке, квалифицируется как воровство, что чревато серьёзными последствиями
Половодье спадало, наступал промежуток в играх. Водного потока уже нет, а вода ещё холодная, что бы лезть в неё босыми ногами. В туфлях ходили только в школу, даже в кино бегали босиком.
Сейчас и не вспомнить кто, предложил странную забаву. Рудничное управление переехало в новое здание, а в старых бараках, переделанных когда-то давно под одну общую контору, разместились организации. Сняли пропускной режим. Вестибюль без охраны. По гулким коридорам мог бегать кто угодно. В некоторых комнатах ещё находились технические службы.
Единственное здание в посёлке, где полы выстланы керамической плиткой.
Военнопленные выложили узор, на который озабоченные взрослые не обращали внимания.
Толи случайно, или кто подсказал, но если слегка скосить глаза к переносице и смотреть на пол. Плитки пола меняли рисунок, получалось, что не идёшь, а плывёшь над ним, вернее плывёт верхняя часть туловища, а ноги и всё остальное, находится неизвестно где, но ты их не чувствуешь. Кто-то из мальчишек изменил угол зрения, ещё больше собрал глаза в кучу и заорал от восторга, над полом плыла одна голова, пол поднялся к самому подбородку. Но как-то раз, восторг перешел в крик полный ужаса.
Идущий мимо рудничный инженер успел ухватить мальчишку за торчащие вихры и с силой выдернул из пола. Глаза не смотрели на переносицу, они смотрели внутрь головы. Крик ужаса не останавливался. Приехавшая скорая помощь увезла товарища в поселковую больницу, из которой его затем переправили в Областную.
Доступ в здание перекрыли. Любой прохожий инженер мог настучать по шее.
Вернулся потерпевший через год, парень как парень, такой же, как и все, только отошел от забав и ушел в учёбу. Но от поселковой компании друзей не так-то просто отделаться!
Его заставили рассказать про тот случай. Уговорили, что бы поведал о причине ненормального крика и ужаса?
Городские власти несколько дней простукивали и ковыряли эту плитку, допрашивали инженера, но без толку. Постепенно случай забылся.
Товарищ долго отмалчивался, но, не выдержав напора друзей, рассказал: - Я почувствовал, что ноги стоят на ступенях уходящих вниз. Чувство интересное, над плиткой плывёт только голова, видно окурки на полу. Тело не чувствуешь, будто его нет. Что-то неведомое начинает тянуть за ноги вниз, заставляя сделать шаг туда, в глубину, я понимаю, что ниже плитки, только бетон и мой следующий шаг это шаг в неведомую темноту, я испугался! Вот потому и заорал, не хотел уходить из жизни!-
-Нам, слушателям стало понятно, что он повторяет заученные слова взрослых! Слишком пафосно это звучало. Каждый для себя решил, что если бы ему выдался такой шанс нащупать ногой ступеньку, то уж он бы обязательно заглянул, что там под зданием, как бы страшно не было! Нам всюду мерещились древние клады. Но всё это лишь размышления. Неизвестно, кто и как себя поведет, окажись в подобной ситуации?-
Прошло много лет, я уже давно не жил в том ущелье. Но как-то по делам службы пришлось заехать в родной городок. Бараков нет! Выросли уютные домики на две семьи, в окнах виднелись кондиционеры. Улицы и переулки замощены. Всё засажено Акацией и Вишней. И только горы не изменили внешнего вида.
На месте старого здания Рудничного управления, рос парк. В середине центральной, лужайки разлеглась как хозяйка, большая глыба, минерала, формой чем-то напоминающая человека прилёгшего отдохнуть. Что-то в душе подсказало, что это именно то самое место, где Вовка Коваленко нащупал ногой ступеньку. Захотелось узнать ближе судьбу этого места?
С большим трудом разыскал одного из сверстников, с кем бегал по гулким коридорам. Он, мне и поведал, что Вовка с отличием окончил в Питере Горный институт, занялся наукой и включён в группу учёных. Для подтверждения новой теории, прислан из Питера сюда, на отработанный рудник. Группа Доцентов в окружении рудничного начальства, шла по центральному штреку старой выработки. Вдруг Коваленко как бы качнуло в сторону и он, раскинув руки, уперся в стену выработки. На глазах народа, вначале руки, а потом и он весь ушел в породу! Чуть отвернув голову, он спокойно произнёс: - Как не прячься, а от судьбы не уйдёшь, забирает меня *Шубин! -
- Пытались долбить монолит, да, что толку, с Шубиным не поспоришь. Вот с тех пор в парке появилась эта глыба! Она растёт, медленно, но растёт! Нутром чувствуют, своя она. Хотя камень не местного происхождения, ни на что не похожий. -
Перед отъездом не поленился, сходил к глыбе, потрогал её руками. Тёплая! От неё живое тепло идёт.
И вдруг услышал, женский голос со стороны: - Не думай чего зря, ты оглянись вокруг, жара стоит. Здесь всё тёплое, не забивай голову, а не то, тоже в гости потянет. - Оглянулся, на скамейке сидят пожилые женщины, В разномастных колясках внуков качают. Не вступая в разговор, пошел от этого места и вскоре уехал, увозя на душе тяжесть камня.
Понимал, что если бы я с ними заговорил, нечто, что выше моей воли оставит здесь, в этих местах.
Это событие произошло в одном из умирающих городков Южной Киргизии
.
Послесловие:
* Шубин, это, шахтный чёрт, хозяин всех подземных кладовых. Как в Уральских сказах Хозяйка медной горы, так у шахтёров Азиатских шахт, Шубин. Бывалые шахтёры рассказывают, что в ночную смену, в четыре утра, видно как дышит крепь, значит, Шубин обходит свои владения.