Олег Иванович был очень доволен собой. Сегодня он торжественно открывал новый компьютерный класс в детском доме, который финансировал уже пять лет. Приезжали журналисты – фотовспышки, интервью, широко улыбающийся директор с восхищённой речью о нём, о благодетеле!
- Вы мальчика не видели?...
Он и правда большой молодец. Ведь это всё на благо детей, великое дело. И теперь можно отдохнуть в парке с полным правом на это…
- … Мальчика… Шесть с половиной лет…
Отдохнуть в парке, наслаждаясь пением птиц, тёплым солнышком, чистым воздухом и тишиной…
- … Его Ванечкой зовут… Помогите, прошу Вас…
Эта неприятная и видом, и голосом женщина просто не могла пройти мимо, правда? Всклокоченная, неопрятная, с истеричными нотками в речи, трясущая какой-то фотографией у его лица…Тонкие черты лица её искажены какой-то гримасой.
- Сыночек мой пропал… Помогите… – глаза нищенки, просящей подаяние, руки, пронизанные липкостью, тянутся к чистой накрахмаленной рубашке, стремясь ухватиться за неё.
Раздражение в душе Олега Ивановича стремительно закипало, грозя смыть все приятные за день впечатления. Вот ведь настырная баба! И ведь пристаёт, не стесняется. И ладно бы привела себя в нормальный вид, прежде чем донимать приличных людей. Перед глазами умильной картинкой встал хор детей детского дома, исполнивший сегодня песню, специально написанную для своего благодетеля и мецената. Прилизанные мальчики, туго затянутые бантики на голове у девочек, ни пылинки на костюмчиках… А тут эта неопрятная баба, спутанные волосы которой торчат в разные стороны!
- Пожалуйста... помогите...
Вырвавшись из цепких рук женщины, Олег Иванович раздражённо зашагал прочь по парку, внутренне досадуя на то, что настроение окончательно испорчено какой-то невоспитанной хамкой… И всё-таки он – приличный, добрый, отзывчивый, благой человек, творящий Божье дело на земле. Ведь так много холодных и равнодушных к чужому горю людей, а он – исключение. И, улыбнувшись своим мыслям и солнечным зайчикам на листьях деревьев, мужчина умерил шаг, решив сделать большой круг до большого пруда… И только удаляющимся эхом всё тише доносилось до него:
- Вы мальчика не видели?... Ваня... шесть с половиной лет…
Если бы вначале было показано, что видел он какого-то оборвыша жалкого, если бы поведение матери было бы приведено к нормальной психологии – тогда миниатюра имела бы право на жизнь, но в столь утрированной форме… увы и ах – большинство читателей останется на стороне ушедшего, потому как он и правда неплохой человек, мальчика он не видел и помочь, по видимому, толком ничем не может. И поведение ее с этими цепляниями – тоже откровенный перебор, после которого здравомыслящий человек так же может подумать, что да – как то помягче бы… Бывают нехорошие моменты – пропал ребенок (как ни прискорбно, но и у меня случался, когда оставили ребенка на закрытой игровой площадке «Джунгли», нам позвонили, что исчез в неизвестном направлении и носились мы с женой как заполошные по всему торговому комплексу, спрашивали, и нам помогали искать плачущего мальчика прочие отзывчивые, но и вели мы себя совершенно не так). В первую очередь автор должен дать в литературе подобного рода правдоподобную картинку, должен заставить читателя поверить в происходящее, и тогда то да, тогда будет должная эмоция. А тут… пафос, хоть и в несколько перевернутом виде)