Произведение «Ему респект и уважуха» автора Madam Cobakina

Поручив Серёженьке, мужу своему, совершить вечерний моцион с Настюхой, пятилетней нашей озорницей-дочуркой, решила сбегать к дядюшке, попроведать. С неделю, наверное, не была. Звонила, однако… Дядюшка не из болтунов и обычно отделывается короткими шуточками. На душе спокойнее, когда увижу своими глазами, что со стариком всё в порядке.

У дверей трижды нажала кнопку звонка. Открыл тотчас же, будто ждал: то ли увидел меня через кухонное окно, выходящее во двор, то ли интуиция указала на факт моего приближения.

Обняв и чмокнув дядюшку в шершавую щеку, прошла на кухню. Поставив на стол трехлитровую банку, присела. Дядюшка подошел, близоруко осмотрел со всех сторон.

- Полнёхонька, - сказал он и сердито (я-то точно знаю, что его сердитость напускная) спросил. – Сдурела? Деньги, что ли, лишние завелись? Зачем тратишься? Муж-то вряд ли одобряет этакую транжиру.

- Какая же я транжира, дядюшка? Совсем нет. Просто: захотелось побаловать тебя…

- Избалуешь, приучишь… Будет плохо… Как после жить-то?..

- Перестань, дядюшка, - я нахмурилась, будто обиделась. – Медок свежий, настоящий. Пасечник, у которого беру, надежный. В твоем возрасте такой медок вдвойне полезен.

- Не напоминай про возраст, - укорил дядюшка и даже отвернулся.

- Обиделся? Ты что? Чай, - это его любимое с недавних пор словечко, - не красна девица.

- Все равно… Старость, чай, не радость… Для всякого… Насчет мёда, то… я и сам в состоянии…

Я позволила тут прервать.

- О чем речь, дядюшка?! На твою, извини, вшивую пенсию?..

- Кстати, - он ударил себя в грудь, - максимальная. Как у большинства…

- Твоя максималка, дядюшка, - смешная.

- Какая есть, племянница, на ту и живу. По одёжке, как говорится, привык протягивать ножки. По миру не хожу, в долги не залезаю, в жилетку никому не плачусь, - присев напротив, ударил ладонью по столешнице. – Одним словом, нормально живу.

- Нормально?! – переспросила я. – Нормально, когда пенсионер, имея за спиной сорок два года непрерывного и безупречного трудового стажа, отдав всё лучшее обществу, перебивается с рубля на рубль и вынужден экономить на всем, в том числе и на своем здоровье? Нормально, говоришь, когда власть одной рукой прибавляет твою пенсию на триста рублей, а другой рукой тут же, через повышение тарифов на коммуналку, допустим, отнимает шестьсот? Может, пойдешь и расцелуешь эту власть за то, что ты не умираешь с голоду?

- Ну, племянница… Целоваться с властью я не буду… Непривычно… Да и противно… Оставляю это занятие другим… Тем же ура-патриотам, живущим мечтами чем-либо поживиться с барского стола.

Я встала:

- Вот за это тебе, дядюшка, как выражается молодое поколение, - респект и уважуха, - легонько погладив старика по стремительно редеющим волосам и еще раз чмокнув в щечку, припустив пафоса, который, мне думается, в данном случае вполне уместен, добавила. – Гордый человек – сильный духом человек и ты у меня именно такой.

- Чай, подзагнула, племянница?

- Ни на грамм! Что же касается власти, - добавила я, - то… Пусть идет далеко и надолго.

И мы, не сговариваясь, одновременно рассмеялись.