Воздушный змей

В первый раз попадаю случайно. Просто просыпаюсь, как от толчка.
Я в автобусе, где-то в пригороде. Видимо, сел не в свой и по привычке заснул. Мелькают деревья, мы на приличной скорости мчимся по дороге...

Осматриваю салон. Всего несколько человек: кто-то тихо переговаривается, кто-то просто смотрит в окно. Вокруг тихий гомон бабулек, шум двигателя.
Солнце еще не зашло. Странно, вроде, когда садился в автобус, уже темнело.

Я часто работаю допоздна. В последнее время нет желания с кем-либо общаться и тем более заводить отношения. Дни тянутся как заезженная пленка, размыто, серо и однообразно. Я их даже не запоминаю. Если спросите меня, какое сегодня число, то я скажу, что сейчас лето, просто потому как трава зеленая и деревья шумят листвой, словно какая-то апатия навалилась сверху и не дает вдохнуть. Хотя, если честно, то мне без разницы. Все без разницы... Давно? Без понятия. Может, год, а возможно, только сегодня...

Автобус снижает скорость, проезжает по мосту и въезжает в поселок.
За окном площадь, видимо, на выходных здесь устраивают ярмарку, но сейчас тут тихо, всего лишь пара ларьков и небольшое одноэтажное кирпичное здание с косой крышей и крыльцом.
Автобус, не останавливаясь, проезжает мимо, в сам поселок. Маленькие домики, запах травы из окна, тишина... Словно нет людей. Звуки живности, редкий стук. А людей не видно - попрятались от жары? Или уже настолько поздно?
Смотрю на руку. Часов нет. Видимо, забыл сегодня надеть.

Никто не выходит до самого центра. От обшитого потрескавшейся и посеревшей вагонкой здания, довольно большого для такого поселения, в три этажа, с остроконечной крышей, веет чем-то готичным. Почти все пассажиры направляются к выходу, я следом. Прогуляюсь, пока жду автобус обратно: центральная улица единственная пригодна для транспорта. За домами пересекаются узкие грунтовки, рассчитанные максимум на легковушку.

Только выпрыгнув из автобуса, осознаю, что у меня не только нет часов, так и вообще с собой вещей, на работе оставил? Нашариваю мелочь в кармане. Ее немного, но на обратную дорогу хватит.
Народ направляется к серому зданию. Наверное, это больница, может, детдом. Смотрю на здание, стараясь запомнить его. Абсолютно серое, местами шелушится, на фоне зелени и голубого неба с ярко-желтым солнцем. Рука тянется вниз. Фотоаппарат? Хочу сфотографировать такую красоту. Но тут же останавливаюсь. Его тоже сегодня со мной нет.

Разворачиваюсь, жмурюсь от яркого солнца, оглядываю улочки. Никого. Начинаю брести назад к остановке на выходе из поселка. Ловлю себя на легкой, как этот ветерок, пронесшийся мимо меня, мысли, что успею, пока автобус стоит на конечной. Думаю, что надо запомнить номер, приехать еще раз.
Низкие заборчики, деревянные дома. У одного сбоку под навесом притулилась столярка. Мостки через канавы, где обычней, а где аккуратно обложенные камнем.
Втягиваю воздух. Пахнет опилками, скошенной травой и машинным маслом. Откуда-то доносится ленивый лай собак.

Добираюсь до остановки, сажусь прямо на траву, откидывая голову к стволу дерева. Солнце начинает садиться, краснеет. Щебет птиц становятся звонче в тишине, которую прерывает только шум двигателя.
Автобус.
Вскакиваю, сажусь, прислоняясь к стеклу.
108.
Запомню.

* * *


Тишина.
Наверное, дело в ней. Без сумятицы города. Спокойно.
Вроде как звонили родители, наверное, вчера, спрашивали, почему не прихожу, куда пропал. Ответил, что работа, устаю. Но просто не хочу никого видеть.
Как ни странно, но именно здесь мне становится спокойно, вязкая серая пелена спадает.

Приезжаю каждый день. Иногда прогуливаюсь или же просто ложусь на траву и наблюдаю за мальчонкой с воздушным змеем. Он часто приходит сюда, к площади. Носится по полю, а змей трепещется на ветру. Ярко-красный ромб с хвостами, я за ним слежу взглядом. За домом ели, а вокруг пустое поле...
Всего пара деревьев — тяжелые массивные дубы. Иногда он забирается на один из них, сидит на ветке и смотрит на меня. Но не подходит.

Мы столкнулись всего раз, у той самой столярки.
Заметил тень, перебрался через забор, к дому, но никого... Сам дом словно заброшен. Что все очень странно. Автобус ходит, дома, вроде, есть, но больно тут безлюдно.

— Это дедова столярка. Он давно уже умер, а она осталась.
Мальчонка стоит на углу, с опаской поглядывая на меня, несмело подходит к столу. Проводит рукой по станку.

— Ей давно никто не пользуется, оставили все как есть, только я прихожу, — говорит он и резко срывается с места, убегает, я следом за ним, но... Он знает местность получше меня, теряется из виду.

Останавливаюсь отдышаться.
— Ты не отсюда, мне с чужими мама разговаривать не разрешает, — сидит на корточках. Гладит пса на крыльце дома.

— А мама где?

— На работе, где ж ей еще быть? — улыбается. — Все работают в сером доме, хотя, он желтый, так мама говорит,— смеется заливным, звонким смехом. Потом резко хватает змея, валяющегося рядом, и убегает.
Я остаюсь...
Больше мы не пересекаемся так близко, а наблюдаем друг за другом. Не больше.

* * *


Сегодня автобус переполнен. Столько народу ни разу не было. Обычно все помещались на сидячих местах, но сегодня битком. И все равно тихо, только бабулька что-то объясняет девочке, сидящей на коленях. Прислушиваюсь:
— Мама там, сверху на тебя смотрит, оберегает.

Бедная девчушка. Отвожу взгляд, неудобно как-то, и молча стою до самой площади. Автобус останавливается, почти все высыпают по направлению к дому.
Сегодня он открыт.
Впервые.
Дверь нараспашку. Все устремляются внутрь, но не с шумом, как толпа, а смирно и тихо.
Что там? Выставка или, может, какие сувениры продают? А может, концерт какой?

Захожу вместе со всеми, любопытство аж распирает изнутри, но к моему разочарованию, там всего лишь экспозиция. Народу много, поэтому мельком оглядываю из-за спин. Небольшие ниши, в которых вещи, книги, какие-то мелочи, собранные в композиции, а затем замечаю небольшие листочки, прикрепленные рядом с нишами. Там инициалы, какие-то характеристики, но из-за спин не прочесть, да и не особо интересно, если честно.

Брожу, рассматривая, вот на одной одеяло, детское, розовое и медвежонок, на другой — перчатки и часы, где фотографии, всевозможные мелочи, казалось бы, не связанные ничем между собой, но люди рассматривают, что-то бормочут.

Направляюсь к выходу и наталкиваюсь взглядом на мои инициалы. Замираю...

Что за черт?

Под стеклом моя сумка, часы, томик Паланика...
В ужасе пячусь к двери, толкаю, вываливаясь с грохотом на крыльцо. Дверь захлопывается. На ней табличка «Памяти погибшим в автокатострофе на Драгунском шоссе».

Вскакиваю, несусь назад, на то место, где наблюдал за парнишкой, не замечая ничего, с колотящимся от ужаса сердцем, перебегаю дорогу, сваливаюсь в овраг, карабкаюсь наверх.

— Держи! — маленькая ладошка, его улыбка. — Мы ведь так и не доехали, теперь ты понял?