высоту.
-Гробанёмся когда-нибудь, к едрене-фене, - буркнул штурман, опасливо поглядывая на зелёное море внизу. – Когда, наконец, на траектории взлёта просеку сделают?
Широколицый, с каплями пота на приплюснутом носу, командир экипажа скривился в досадливой ухмылке:
-Хотели, вроде, да «гринписовцы» такой вой подняли…
-Ага, пусть лучше люди гибнут, чем деревья.
-Типун тебе на язык, Иваныч, - оборвал штурмана второй пилот. – Не каркай под руку.
В его памяти ещё не стёрлась катастрофа гружённого под завязку «Ила», зацепившего при взлёте верхушку сосны. Лёгкого касания хватило, чтобы самолёт перевернулся вверх брюхом и упал в километре от ВПП, не оставив экипажу ни малейшего шанса на спасение.
В этот раз, правда, всё обошлось без происшествий. Да и загружен транспортник был весьма умеренно, не в пример своему погибшему собрату. Кроме объёмистых РД и нескольких, вооружённых до зубов, пассажиров в десантном отсеке самолёта было пусто.
Дождавшись, когда самолёт выровняется, Никулин прикрыл глаза. Пока есть возможность, нужно спать. Весь опыт его многолетней службы подсказывал – другой случай вздремнуть представится теперь не скоро.
Сквозь полуопущенные веки он хорошо видел устроившегося напротив Довгаева. Новенький камуфляж сидел на чеченце как влитой. Чувствовалось, что с подобного рода одеждой он хорошо знаком. Как, впрочем, и со стариком – «калашниковым». Ещё на складе Антон обратил внимание, насколько сноровисто «чех» забивал патронами магазин, а потом присоединял его к автомату…
Чёрт подери, где же он его видел?.. Антон откинулся на мелко вибрирующий корпус «Ила». Рядом с ним донимал расспросами Ситковецкого, Жора Колыма.
-Ну что, Петрович, надумал чем на пенсии заниматься будешь?
Прапорщик дослуживал последние месяцы и уже вовсю предвкушал скорый выход «на гражданку».
-Угу, - кивнул он флегматично. – Рыбу ловить.
-И всё? – удивлённо вскинулся Колыма. – Ну ты даёшь, Петрович! Это же скукотища какая! Сидишь, как последний придурок, на поплавок целый день пялишься.
-Зато спокойно. Душа и тело отдыхают.
Жора развёл руками и, словно ища поддержки, посмотрел на спецназовцев. Потом обречённо вздохнул:
-Эх, чуда-человек. Ни романтики в тебе, ни полёта фантазии.
-У меня от твоей романтики изжога, - вяло отмахнулся Ситковецкий. – Нажрался ею, за четверть века, досыта.
Никулин улыбнулся. Петрович, как всегда, прав. Романтика – это деликатес, который нужно принимать в строго ограниченных количествах. Иначе, она превращается в безвкусную, до чёртиков надоевшую, обыденность…
А, чёрт!.. Антон открыл глаза и, не таясь, уставился на Довгаева. Ну, конечно же, он его видел! И не далее, как вчера! По телевизору. Вечером, в новостях, сообщали об очередной спецоперации в Чечне. И показали это лицо. Правда, на экране оно было бородатым и с дыркой во лбу.
-Чудны дела твои, Господи, - присвистнул Антон. – Только покойников мне не хватало. Оживших.
-Что ты там бормочешь, командир? – над Никулиным склонилось страшноватое, словно вырубленное неумелой рукой из цельного куска мрамора, лицо Жоры Колымы.
-Да так, - кисло ухмыльнулся капитан. – Кино одно вспомнил. «Ожившие мертвецы» называется, - и выразительно посмотрел на чеченца.
Довгаев улыбнулся в ответ, но промолчал. Зато, Колыма, быстро найдя новую тему для разговора, заметно оживился.
-Вот уж никогда не думал, командир, что ты ужастики смотришь. Вас с моим братухой свести нужно, с младшеньким. Тот тоже по таким фильмам прикалывается…
Набравший высоту «Ил» сделал неторопливый разворот и устремился на юг от столицы, в сторону вечно воюющего Кавказа…
*****
Селение Хал-Килой
Чечня.
Рыночная площадь жила своей обычной жизнью. Галдели бойкие торговцы, громоздились на прилавках горки разнообразных товаров. Повсюду царили шум и толчея. И только обилие людей в камуфляже говорило о том, что где-то рядом идёт война.
Никулин сидел на чердаке, выходящего фасадом на рыночную площадь дома и наблюдал за людским морем. Отыскать в этом нескончаемом водовороте нужное лицо было весьма проблематично. Впрочем, это и не входило в прямые обязанности Антона. Вдоль торговых рядов лениво сновали «косящие» под армейских офицеров спецназовцы. Вот им-то и предстояло вычислить Минёра.
-И как же ты, родной, умудряешься после выстрела в голову выглядеть таким живым и здоровым? – косясь на толкущегося рядом Довгаева, поинтересовался Антон.
-Сам удивляюсь, - беззлобно хохотнул чеченец. – Когда по телевизору новости увидел, даже к зеркалу подбежал. Дырку от пули искать.
-Да, Голливуд отдыхает. Никогда бы не подумал, что в нашем ведомстве имеются такие первоклассные гримёры. Хоть кино снимай.
-Нет, гримёр, как раз, киношный был. Откуда-то с «Мосфильма» выписали.
Беседу прервала тихая мелодия мобильного телефона. Довгаев вытащил из кармана трубку.
-Алло!
Лицо его враз посуровело. И без того тонкие губы сжались в одну узкую полоску:
-Так точно, товарищ подполковник. Как только завершится операция, немедленно доложу.
Он выключил телефон и хотел было спрятать обратно в куртку, но Никулин довольно бесцеремонно выдернул мобильник из его рук.
-Значит так, землячок, - жёстко сказал он чеченцу. – Я не знаю, как принято у вас, на Лубянке, но сейчас ты в спецназе. И правило здесь железное: во время операции любая связь должна быть отключена. Работают только внутренние переговорные устройства и штабной канал. И всё! Понято?
Довгаев виновато кивнул.
-А аппаратик хороший, - уже мягче произнёс Никулин, разглядывая телефон.
-Ага, - слегка расслабился чеченец. – INMARSAT, кодировка речи и даже автономно работающий радиомаячок. Сигнал от него идёт через спутник, никакие горы не страшны.
-Гляди-ка, - качнул недоверчиво головой Никулин. – А с виду, обычная «мобила».
-Специзделие. – преисполнился гордостью Довгаев. – Умельцы из технического отдела соорудили. Я больше года с ним по горам шатался и никто даже не заподозрил, что телефон адаптирован под спутниковую связь.
Голосом Ситковецкого хрипнул динамик переговорника:
-Первый, вижу Тепкоева.
Антон мигом забыл о навороченной «трубе».
-Где ?
-Здание автосервиса. Стоит у ворот, курит.
Никулин переместил бинокль на приютившийся у въезда на рынок сарай с неряшливо оформленной вывеской «Автосервис». И сразу же натолкнулся на знакомое по фотографиям лицо. Прислонившись к косяку ворот, Тепкоев лениво дымил сигаретой. И только прищуренные глаза, словно живя своей собственной жизнью, внимательно рыскали по сторонам.
-Осторожнее, мужики, - напомнил Антон разбросанным по рынку бойцам. – Не засветитесь раньше времени.
-Обижаешь, начальник, - хмыкнул Ситковецкий. – Чай, не первый раз замужем.
-Именно поэтому и острожнее, - повторил Никулин. – Облажаетесь, головы поотрываю. А Арбуз…
-…гланды через задницу вырвет, - закончил за командира, вклинившийся в разговор Колыма.
-Отставить трёп! – рыкнул шёпотом Никулин. – Совсем от рук отбились, ироды!
И снова прильнул к биноклю. Рядом, последовал его примеру Довгаев. В его задачу входило опознать Максуда с эмиссаром и заранее предупредить об их прибытии засаду.
*****
-Ты веришь в предчувствие? – спросил Максуд, после того как их, украшенный надписью «Скорая медицинская помощь», УАЗ- «таблетка» благополучно миновал блок-пост.
-Нет, только в Аллаха и в Шейха, - ответил Саади.
-А зря, предчувствие тоже существует. И сейчас, оно говорит о том, что впереди засада.
-Глупости. Документы у нас в идеальном порядке, а о истинной причине визита в Хал – Килой знаем только мы, да сам Тепкоев.
-И ещё – пропавший проводник. Он вполне мог догадаться, с какой целью мы пробираемся в Чечню.
Омар досадливо поморщился. У этого афганца семь пятниц на неделе. Недавно он готов был, с пеной у рта, уверять всех в смерти проводника. А сегодня, с самого утра, твердит обратное. «Мне кажется, он жив и снюхался с федералами…»
Оставалось только удивляться, как Шейх мог доверить проведение ответственейшей операции такому неуравновешенному человеку, как Максуд?
-Проводник мёртв, - в который уже раз повторил Саади. - Ты сам видел по телевизору его труп.
-В фильмах покойники тоже выглядят вполне натурально. Однако, все они живые люди.
-Скажешь тоже, - хмыкнул Омар. – Ты ведь не фильм смотрел, а новости.
-А какая разница? И там, и там – кино.
-Так что же теперь, отменить встречу?
-Хотелось бы, но уже поздно. Да и Тепкоев может запаниковать и «лечь на дно». – Максуд посмотрел на проплывающую за окнами машины улицу и добавил. – Однако, на месте встречи прошу тебя быть предельно внимательным.
*****
-Вот они! – воскликнул Довгаев. –На «скорой помощи» приехали.
Антон нацелил бинокль на остановившуюся у автосервиса «таблетку». Из её салона вылезли два бородатых доктора и решительно направились к дымящему очередной сигаретой Тепкоеву.
-Кто из них эмиссар? – нетерпеливо спросил Никулин.
-Тот, что слева.
Антон всмотрелся в лицо араба. На вид, лет 40-45. Аккуратная бородка, высокий лоб, тонкий, слегка заострённый нос. Такой вполне может сойти за доктора. Во всяком случае, в белом халате его представить намного легче, чем в камуфляже и с автоматом в руках.
Так, с этим всё ясно. Никулин переместил окуляры бинокля на Максуда. Крепко сбитая фигура, пружинистая походка. Орлиный нос и густая, скрывающая пол-лица, борода.
Внезапно, сердце Антона ёкнуло и, кажется, остановилось. Оно быстрее чем глаза разведчика узнало идущего к автосервису человека…
…Дорога в горы была бесконечной. И не удивительно. Когда у тебя связаны руки, между лопатками то и дело тычется ствол автомата, каждый шаг превращается в муку. Кружилась контуженная взрывом голова, черепная коробка лопалась от тупой боли, а спины топающих впереди душманов двоились и плыли перед глазами.
На какое- то время сознание Антона отключилось. Словно механическая заводная кукла он продолжал по инерции идти. Но туго закрученная где –то внутри его организма пружина быстро распрямлялась и, с каждым шагом, движения пленника всё больше замедлялись.
Наконец, настал тот миг, когда ни тычки, ни злобные окрики не могли больше сдвинуть Никулина с места. Он встал и, слегка пошатываясь, смотрел на перекошенные ненавистью лица. Антон не боялся. Он слишком устал, чтобы боятся. Просто стоял и терпеливо ждал смерти.
От сливающейся в бесформенную массу кучи душманов отделился чернобородый, орлиноносый афганец. Подошёл к Антону и медленно вытащил из – за голенища сапог нож. Огромный, со сверкающим в лучах закатного солнца лезвием. Не торопливо поиграл им перед глазами пленника, потом, хищно осклабившись, зашёл Никулину за спину. А секундой позже, подбородок солдата охватила шершавая пятерня и резко вздёрнула его к верху. Там, по выцветшему небу плыли белёсые облака. «Как фата невесты»,- прорвалось через боль нелепое сравнение. А ещё, там светило солнце. Неожиданно ласковое и как – будто даже улыбающееся Антону. Совсем не кандагарское солнце, а наше, родное, из-за Речки. «Прилетело со мной проститься» – подумал Никулин и улыбнулся ему в ответ…
И снова, затмевая солнце, сверкнул перед глазами клинок.
-Аллах акбар! – гортанно выдохнул над ухом голос орлиноносого и утонул в грохоте выстрела. Мелодично звякнул о камни выпавший нож.
