кровь, капля за каплей движется по ее поверхности. Это было жуткое ощущение. Она ужасно боялась, что кто-нибудь попытается посочувствовать ей, что-то скажет, и она опять сорвётся в эту пучину слез и жалости к себе, отчаянья и злости на собственное бессилие. Нет, еще больше она боялась того звериного крика, который жил в её груди. Она вдруг четко осознала, что он давно там уже живет. Очень давно. Это именно он сбивал ритм её сердца и мешал дышать, это он мешал спать по ночам. Это был крик женщины, похоронившей кого-то близкого. Крик боли, отчаянья и злости от несправедливости произошедшего. Она поняла вдруг, что должна была выпустить этот крик еще тогда, четыре года назад, когда начались конфликты с мужем, когда она чувствовала себя преданной им, когда чудовищное разочарование постигло её, и рухнули все иллюзии о счастливой любви и взаимопонимании. Она, действительно, похоронила тогда свою любовь, которая занимала в её жизни едва ли не главное место. Все, что было потом в отношениях с мужем, после этого – это уже другое чувство, построенное на пепелище старого. Это тогда она должна была отплакать, откричать, выпустить всю эту боль. Но она похоронила ее в себе. Сделала всё, чтобы сохранить семью. За эти годы в тот колодец, на дне которого была похоронена эта боль, падали новые капли разочарования, а иногда неслись туда тропическим ливнем. И вот теперь он переполнился.
Неожиданно для себя она поняла, что кричит на сына, потому что хочет показать мужу, как её страшно. Она хочет, чтобы он сказал: «Ну что ты, успокойся, Ты и там все делаешь правильно, просто сильно устаешь. Я сейчас сяду и помогу ребенку с уроками. Я сам позабочусь об этом». Но он всегда оставался нем, он считал, что дети – это женская забота. И у неё возникало стойкое ощущение, что она плохая мать. Она не имела возможности, да и не считала нужным постоянно находиться с детьми в школе, как другие мамы, она не могла помочь сыну с уроками, она не с чем не справлялась, и даже муж осуждал её, вопрошая, почему у ребенка такие плохие оценки.
- Ну, как ты? – спросил психотерапевт после перерыва.
- Может это покажется странным, но моя семья всегда отличалась от многих обычных семей. – Когда рассеялась пыль от взрыва, произошедшего в её душе, она вдруг ясно увидела что происходит с ней и её жизнью. – У меня всегда была активная профессиональная жизнь. При этом я не никогда не боялась совмещать ее с семьей, детьми – это самое главное, что есть в моей жизни. Я всегда совмещала одно с другим, а одного из детей вообще родила «без отрыва от производства», У меня был бизнес, и при этом я пыталась уделить внимание каждому их детей. Мои дети не отличники, и я знаю, что многие осуждают меня. Существуют другие мамы, которые не работают и знают каждую цифру, которую их ребенок написал в тетрадке. Я не такая. Я не считаю, что должна пожертвовать собой и своими интересами ради оценок детей. Я не считаю, что детям от этого будет лучше. Мне, правда, все равно, какие у них оценки – я люблю их не за это. Для меня важнее, чтобы они чувствовали себя счастливыми и выросли хорошими людьми, чтобы умели ценить других людей и их интересы, чтобы смогли найти себя в этой жизни. Но большинство людей так не считают. Я всячески пытаюсь доказать, что можно и работать, быть чем то увлеченной и при этом же иметь счастливую семью. И вроде мне это удается. И только эти оценки… тот самый повод, который дает всем вокруг право считать меня плохой матерью, демонстрирует, что я не справляюсь, что ничего у меня не получается. …
После этой консультации она возвращалась домой полностью опустошенной. Она должна была еще ехать на работу. Но не поехала. У неё болела голова, и было ощущение, что земное притяжение усилилось в несколько раз – просто тянуло к земле. Хотелось лечь. Не шевелиться. Не вспоминать. Не думать. По коже все также бегали капельки крови, суетились и искали новую крышу. Малейшее движение причиняло боль. Да, это было то самое ощущение, будто с неё сняли кожу. А в груди распахнулась бездна, зияющая дыра, в которую она так боялась заглянуть.
В апреле её физическое состояние резко ухудшилось. По утрам было очень трудно проснуться. Только голос младшего ребенка заставлял её встать и начать готовить завтрак, собираться на работу. При этом сильно кружилась голова. Она стала все позже приходить в офис. Плохо переносить любые поездки - в метро, в маршрутке, на машине Сердце снова стало биться, как попало – как раненая птица, то неимоверно колотит крыльями, то вдруг замирает и кажется, что она умерла. Ноги стало сводить судорогами, она не могла даже надеть туфли. На работе не могла сосредоточиться. Она задыхалась в своем кабинете, и её мучила неимоверная тоска. Постоянно болела спина.
Родственники стали намекать на то, что пора обратиться к врачу. Но ей все время было некогда. По-прежнему было много работы. Она простыла, но даже с температурой приезжала в офис.
Мир совсем потерял краски. Будто и не было весны. Раздражал скрип качель, разноцветные туфли на витрине магазина, который она каждый день проходила мимо, раздражали планы сотрудников на лето. Она ничего не видела и не слышала, кроме неровного стука своего сердца, а расцветающая аллея у дома казалась ей тяжелой дистанцией, которую каждый день надо было преодолевать, во что бы то ни стало.
И она начала думать, что же в её жизни не так. Она думала об этом по дороге на работу. И дома. И в офисе, глядя мимо монитора с таблицами и схемами. И в какой-то момент она с ужасом осознала, что не хочет заниматься больше этим бизнесом. Эта догадка как молния поразила её сознание. Шокировала. Пугала. Вводила в ступор. Такого она от себя не ожидала.
Она сидела на приеме у психотерапевта возбужденная и испуганная одновременно.
- Я хочу понять, - говорила она, - что это за блажь такая, внезапно упавшая мне на голову? Это мой эгоизм? Моя беспечность и неумение доводить дела до конца? Может это страх, перед возникающими трудностями? Ведь этап организации бизнеса уже завершен, и теперь каждый день надо терпеливо и мужественно бороться за выживание. Неужели я просто испугалась? Я взяла чужие деньги, запустила их в дело, а теперь вдруг решила, что это дело мне больше не интересно и я не хочу им заниматься. Это звучит чудовищно.
Всю консультацию она пыталась рассматривать возникшую ситуацию с разных сторон, пыталась быть честной перед психотерапевтом и самой собой. Она вспомнила, что её прежний бизнес ужасно стал её утомлять в последний год, и она мечтала поскорее закрыть и забыть про него. Она вспомнила, как дала себе слово, что будет заниматься только творчеством, писать статьи, публиковаться, может быть преподавать, но только не тащить опять на себе этот воз ответственности за других людей. И именно это она и пыталась делать сразу после продажи прежнего бизнеса.
- Так почему же ты все-таки согласилась на это дело? – спросила психотерапевт.
Она задумалась – правда, почему? Ну, конечно, все дело в деньгах. Она вспомнила ту ситуацию, в январе. Когда у нее начались серьезные размолвки с мужем. Когда у мужа начались проблемы с работой. Когда встала реальная угроза остаться без копейки. Когда надо было просто выжить. И она вцепилась в это дело, заглушив свою интуицию, с единственной целью – заработать деньги.
С психотерапевтом они рассмотрели варианты, как она могла уйти из бизнеса, но остановились все же на том, что не следует пока принимать поспешных решений, а подождать какое-то время. Психотерапевт честно призналась в конце, что неудовлетворенна результатом. Но она все еще прибывала в замешательстве, и склонялась к мысли, что, действительно, наверное, просто испугалась ответственности, боялась, вдруг не получиться, и она будет виновата перед инвесторами. Она опять решила взять себя в руки и продолжать работу. Она нашла оправдание своим страхам – усталость. Она вернулась на работу бодрая, будто появились новые силы. Собрала собрание. Выдвинула несколько новых креативных идей. В течении нескольких дней она чувствовала себя хорошо и стало казаться, что жизнь наладилась.
Но спустя несколько дней случился новый обморок. Она потеряла сознание прямо на работе. Глядя в монитор, вдруг поняла, что все стало серым и тусклым. Звуки затихли. Она вышла в холл, дошла до красивого французского дивана и провалилась в пустоту. Сотрудники отпаивали ее какими-то лекарствами. Она запретила им вызывать «скорую». Ей было очень стыдно за свое состояние. Она долго мучалась – поехать домой или всё же остаться до конца дня. Но в таком состоянии работать было невозможно. Она вздохнула, извинилась перед подчиненными и уехала домой.
Всё чаще стали мучить её головные боли, которые раньше вообще не были ей свойственны. При чем обезболивающие таблетки не помогали. Голова могла болеть несколько дней.
Параллельно обострились отношения с инвесторами. Она с удивлением обнаружила, что между ними пропасть непонимания. Её все чаще стали упрекать в неправильном ведении дел, в лени. Все её попытки объяснить ситуацию ни к чему не приводили.
Она опять стала думать о том, что не хочет заниматься бизнесом. Стала с завистью смотреть, как мамы гуляют с детьми на детской площадке. Даже подумала украдкой о еще одном ребенке. Аккуратно попыталась сказать мужу, что устала от бизнеса. Он отреагировал достаточно резко. Снова обвинил её в эгоизме, сказал, что просто нелепо упускать такой шанс, надо работать, стараться, надо использовать все возможности, надо думать о детях, об их будущем.
Измученная своими мыслями, она снова решила обратиться к психотерапии и пришла на групповой тренинг. Там как раз речь шла о проблеме выбора. Выбор – это всегда отказ от чего-то. И она вдруг поняла, что это как раз про неё. Она стоит перед выбором – принять этот бизнес или отказаться от него. Выбрать бизнес, который приносит деньги (хотя бы в виде стабильной зарплаты) или выбрать творчество, выбрать то, от чего она всегда получала удовольствие. Выбрать первое было так логично, по правилам этого мира. Выбрать второе означало пойти против правил, против общества, против мужа…. Второе ей нравилось больше, оно притягивало её как магнит…. У неё снова начала болеть голова. Откуда-то издалека, изнутри пробиралась эта боль и становилась все сильнее. Как будто её голову пытались разорвать на части.
Ведущая рассказывала, как один её клиент терял сознание по дороге на работу, и только спустя два года терапии они выяснили, что он эту работу просто ненавидел, но ему надо было кормить семью, и он не мог признаться в этом даже самому себе. И она вдруг поняла, что не может проснуться по утрам именно потому, что ненавидит эту работу. Да, она разбиралась во всем этом, но она не хотела заниматься этим. Она не хотела!!!! В её душе жили совсем другие мечты!!! Только сейчас она поняла вдруг, как измучила её эта дилемма за последние недели, как устала она работать без выходных, как соскучилась по детям, и как её мучает чувство вины перед мужем, детьми, инвесторами за то, что она хочет отказаться от реального заработка, от бизнеса в пользу своих увлечений, в пользу радости, в пользу легкости бытия. Голова стала болеть
