еще больше.
Мария, ведущая, рисовала на доске стадии погружения в депрессию. Первая стадия – уныние, тоска, терзающие человека изнутри; или более острые проявления – гнев, раздражительность, агрессия. В этот момент для человека важно быть услышанным, ему важно выплакаться, важно чтобы его пожалели. «Да, - подумала она, - именно так у меня все и было» Возникло чувство, что этот рассказ про неё.
Если помощи нет, продолжала Мария, острые реакции становятся более стабильными, ощущение горя, потери, безысходности. На второй стадии появляется гнев, осуждение социума, обида за себя, соседствующие с глубоким чувством вины, возникает чувство изолированности, непонимания окружающими, глубокое внутреннее одиночество. И, наконец, на третьей стадии возникает полная отстраненность от окружающего мира. Боль притупляется, появляется некое безразличие, не хочется двигаться, что-то делать, нет злости, гнева, чувства вины, хочется остаться одному, чтобы не трогали. Такая безмолвная сломленность.
И в этот момент она вдруг ясно увидела, как падает в этот бездонный темный колодец, от второй стадии к третьей. И солнечные лучи уже практически не пробиваются сквозь холодную и мрачную толщу воды. Еще чуть-чуть – и ничего на свете уже не будет волновать её….
Она испытала совершенно животный ужас. Боль из головы огненной волной прокатилась по всему телу. Сердце замерло, и потемнело в глазах. Она с трудом сделала вдох, и в этот момент поняла, что задрожало не только её сердце, но и тело. Она не хотела туда, на дно этого колодца. И она решила, во что бы то ни стало сделать свой нелегкий выбор. Она снова вышла в круг.
Она чувствовала себя очень плохо. Голова просто разрывалась от боли.
Она вкратце рассказала ситуацию, как делала это уже на личной консультации. Сказала, что не хочет больше этим заниматься, но чувствует себя просто преступницей и по отношению к инвесторам и по отношению к своей семье, которая все еще нуждается в деньгах. Она ощутила в этот момент сильную тяжесть в области спины, такую сильную, что стало больно и захотелось согнуться. Она вспомнила декабрьский разговор с мужем, когда у неё впервые возникло это ощущение. Тогда он первый раз обвинил её в эгоизме, в том, что она не хочет помогать ему содержать семью, в том, что она бесконечно учиться, вместо того, чтобы зарабатывать деньги, живет в свое удовольствие, а из-за этого он не может заниматься работой, которая бы ему нравилась. Эти претензии показались ей просто чудовищными. Она чувствовала, как он хочет переложить на неё ответственность за все, что происходит в их жизни и за его жизнь в том числе. Именно тогда у нее возникло совершенно четкое физическое ощущение, что на спину взвалили огромный, в несколько раз больше, чем она сама, булыжник, и он просто прижал её к земле. Из слов мужа выходило (по-крайней мере, она услышала это именно так), что если она удачно построит карьеру (в соответствии с его видением) и станет много зарабатывать, то тогда он сможет работать, не напрягаясь и вкладывать заработанные им деньги в своё развитие (получить второе образование и найти занятие по душе). И первое, что ей приходило в голову в связи с этим – «А если я не смогу?! Если у меня не получиться?! Неужели тогда не только моя, но и его жизнь пойдет под откос?! Неужели я буду виновата еще и в том, что он не добился профессионального успеха?!»
Она рассказала об этом Марии. И как только она сказала слово «булыжник», её голос дрогнул, и слёзы покатились из глаз.
Возникла пауза.
- О чем ты плачешь?- спросила Мария.
- Мне так жалко себя, - всхлипывая, сказала она, - мне действительно так тяжело, мне правда кажется, что мне на спину взвалили огромный камень. Я физически чувствую его. И как только я пытаюсь, собрав все силы, вылезти из-под него, я слышу голос мужа – надо работать, терпеть, надо зарабатывать. Он словно заталкивает меня под этот камень обратно.
Какое-то время она молчала. Психотерапевт молчала тоже.
- В общем-то, - наконец тихо произнесла она, - где-то в глубине души я, наверное, уже приняла решение – отказаться от бизнеса, но меня мучает чувство вины, имею ли я право так поступать.
- Почему ты так думаешь? – спросила Мария. – Почему ты думаешь, что не имеешь права?
- Потому что у меня нет никакого серьезного повода, чтобы сделать это! – она произнесла это в отчаянье.
- Значит, твое нежелание заниматься этим - это не достаточно веский повод? – голос Марии звучал спокойно и уверенно. И эта фраза, как эхо, несколько раз отозвалась в её голове. Она замолчала и задумалась. Она была ошарашена. И даже головная боль как–то поутихла, будто тоже прислушивалась к этим словам. Это было так просто. Невообразимо просто! Что еще могло быть важнее и весомее её собственного желания?. Какие еще причины были нужны? «Я не хочу заниматься этим. – Думала она - И что тут еще решать, выбирать? Я - не хочу» Единственное, о чем надо было подумать, как это правильно подать, чтобы пострадало как можно меньше людей. Но это была уже совсем другая проблема. И она то, как раз, совсем не казалась неразрешимой.
Всю оставшуюся часть дня она рассуждала мысленно о том, как подать её решение мужу, чтобы снова не оказаться «эгоисткой и предательницей». Удивительным образом она смогла посмотреть на эту ситуацию с другой стороны. Она понимала, что ему очень плохо. Наверное, еще хуже, чем её самой. Ведь он мужчина. И по законам социума именно он должен быть добытчиком в семье. Все его друзья, знакомые, на которых он мог опереться раньше, теперь оказались не у дел и не моги помочь в силу сложившихся обстоятельств. А у неё, наоборот, оказалось много знакомых, связанных с прежним бизнесом, были какие-то более радужные перспективы, её приглашали выступать на конференциях, ценили её опыт. Она начала публиковать статьи, пошла на повышении квалификации. Это именно ей предложили раскручивать бизнес. Ему казалось, что ей везет гораздо больше и у неё в связи с этим больше шансов пробиться, чем у него. Несмотря на трудности их финансовой ситуации, она всё это время пыталась прятать свои страхи и быть оптимисткой, старалась улыбаться, чтобы не пугать детей, старалась поддерживать мужа добрыми словами, а ему казалось, что она улыбается, потому что не понимает всего ужаса ситуации, в которой они оказались. Другими словами, она стояла на такой сильной позиции, что её намеки на то, что она хочет отказаться от предложенного бизнеса представлялись ему нелепым бабским капризом. Пока она ехала домой, она поняла, что единственный способ достучаться до него, это занять значительно более слабую позицию, и тогда он перестанет надеяться на неё и вспомнит о своих собственных достоинствах и талантах. Но как это сделать, она пока еще не знала,
Уже подъезжая к дому, она почувствовала, что её сердце опять сбилось с ритма. Ей стало как-то уж очень трудно дышать. За грудиной в центре заныло, а потом заболело, боль стала распространяться на левую руку. Еще минут через пять, она ясно осознала, что это уже не боль, а жжение. За грудиной будто жжет, а дышать все труднее. Ей стало страшно. Кажется, так начинался инфаркт. Придя, домой, она тут же выпила все сердечные лекарства, которые были. Легла на диван. Не могла дышать, Как-то устроилась полулежа. Муж сначала не придал значения, потом заволновался. Она не понимала, что происходит, лекарства не помогали, ей становилось все хуже. Воздух тяжело входил в легкие и будто задерживался там – выдыхать тоже было тяжело и больно. Начала сильно кружиться голова, загудело в руках и ногах. Ей стало очень страшно и жалко себя. Покатились слезы. Бросило в холодный пот. Муж предложил вызвать скорую помощь. И вдруг она подумала: «Что если врач ничего не обнаружит? Получится, что я всех обманула?» Она колебалась еще минут десять-пятнадцать. А муж всё спрашивал – вызывать «скорую» или нет. Он все-таки вызвал «скорую». Прибежали её родители (они жили в соседнем доме). Ей было неловко, что из-за неё такой переполох. Врач со «скорой» смерила давление, сделала ЭКГ, ничего серьезного не обнаружила. Дала успокаивающее лекарство, глицин, что-то еще. Сказала, что с сердцем все в порядке. Посоветовала обратиться к неврологу и взять отпуск на пару недель. Сказала, что похоже на нервное истощение.
В течении часа ей стало легче дышать и гул в голове, руках и ногах прошел. Не покидала мысль: «Ну вот, я всех обманула». Но весь следующий день она не могла подняться с постели. Ничего не болело. Но была такая слабость! Кружилась голова, ничего не хотелось. В мире будто погасло солнце и все замерло в оцепенении. Она потеряла счет времени и с трудом вспоминала о близких. Не было сил даже шевелиться. И не хотелось. Её накрыла какая-то чудовищная пустота. Все родственники в один голос запричитали, что надо обследоваться. Спустя еще два таких же обездвиженных и бесчувственных дня, она, наконец, взяла себя в руки и записалась на прием к врачу.
Муж решил, что её нельзя отпускать одну в таком состоянии и терпеливо повсюду следовал за ней, иногда буквально держа ее в своих руках, чтобы она не упала. Врач слушала её, качала головой, назначала одно обследование за другим, назначала новые анализы, но не говорила ничего конкретного. А ей ужасно хотелось услышать какой-нибудь страшный диагноз. Что-то такое на грани жизни и смерти. Что-то, отчего все вокруг сказали бы: «Ах!!!» Она представляла, как все замрут в оцепенении и, наконец, оставят её в покое. Но диагноз пока не ставили. Теперь, кроме слабости, появились еще и боли. Боли в грудине, в желудке, в печени. Болели ноги, руки, голова. Она снова начала задыхаться. Стало очевидно, что работать она больше не может. Две попытки поехать в офис закончились обмороками и вызовом «скорой помощи». Но самое главное, у неё совсем не было сил – как будто их выкачали огромным насосом.
Инвесторы настороженно молчали и ждали объяснений. Муж предложил свою кандидатуру взамен её. Она его рекомендовала как опытного специалиста, сославшись на резкое ухудшение своего здоровья. Ситуация была критичной и инвесторам пришлось согласиться.
Наконец, она прошла обследование у всех специалистов-врачей, были готовы результаты всех анализов и обследований. На прием к своему врачу она пришла, дрожа от страха. Диагноз действительно был страшен:
- Вы здоровы, - сказала врач.- Функциональное расстройство, скорее всего, вызвано нервным истощением и усталостью. Достаточно сильный йододефицит и гастрит, но это не страшно. Это вылечим.
Пустота и разочарование. В её душе не было радости. Её казалось, что это худшее, что она может услышать – она здорова. Как же горько и обидно было слышать это!!! Это звучало так, как будто её уличили в страшном обмане, как будто ей сказали: «Ты совершено здорова, хватит из себя неженку корчить, иди и работай!» Будто её лишили последней надежды… Надежды на свободу…
Она пришла на консультацию к своему психотерапевту в растерянности и не очень понимала, что говорить. Сказала, что болезненные ощущения как-то помогла ей договориться с мужем, и он решил сам заниматься её бизнесом, а дал ей полное право заниматься тем, что ей нравится. Они стали больше общаться с ним и их отношения
