какую-то чепуху про фуры молол.
— Фуры? — Анна немного удивилась. — Почему чепуху? Гоняют они, одна за другой. Это шоссе надвое расходится. Наша дорога немного поуже, да и меньше загружена, вот они здесь и носятся.
— Он еще про трупы говорил, — признался Антон, делая еще один глоток ароматного чая. — Вроде как трупы собирали.
— Где собирали? — не поняла Анна, нахмурившись.
— Говорит, в кюветах собирали.
Анна закатила глаза.
— Ага, конечно, — ответила она и взяла чашку. — Слушай его больше. Он мозги себе уже все пропил. Трупы... Я его хотела в больницу отправить. Говорю, иди, тебя там быстро пить отучат! Так что ты думаешь? Уперся как баран, говорит, сюда не пойду, вези меня в город! А что мне? Помойка ваш город. Там что, лучше чем здесь? Везде грязь валяется... ну ладно. И все строят, строят. И такое ощущение, что город этот такой огромный. И метро везде. Народу то там сколько... Понаехали отовсюду. Вот тебе и город.
Антон молча слушал негодование Анны, время от времени отхлебывая чай. Надо заметить, что напиток хорошо согревал, кровь немного разогрелась, и теперь было не так холодно.
— Я же жила там у дочки недолго, — продолжила Анна. — Знаешь, я вот тут хорошо сплю, а там заснуть не могу. Тут наработаешься, ляжешь, и только стемнеет — я уже провалилась. Зато дед мой шастает по ночам. Сядет тут на кухне, пойла своего достанет, сидит, попивает, сигаретки покуривает. А бывает еще, что радио включит. Черт его знает, что с ним, толи спать не может, толи молодость сидит вспоминает. Ой, я не могу. А тут как-то просыпаюсь среди ночи, смотрю — дед мой стоит. Отошел к шкафу, встал и смотрит на меня. Увидел, что я проснулась и говорит, дескать, я храплю, спать ему мешаю. Я под одеяло забралась, испугалась, думаю, черт его дерет, сейчас подойдет, как даст. Нет, постоял, и побрел на кухню.
— Действительно странно, — согласился Антон. Хозяйка в основном сама только говорила, а он время от времени ей поддакивал, дабы сохранить искру в их разговоре.
— Да ничего странного, — отмахнулась Анна. — Пьянь подзаборная просто. С ума уже сошел, старый дурак.
Антон взял с блюдечка сушку, посыпанную маком, и макнул ее в чай. Она размякла и стала мягкой. Так научила его делать еще бабушка, когда он был совсем маленький.
— Вот брат мой, уехал отсюда, — сказала Анна. — Да, уехал. Но знаешь, он такой же алкаш! Ну, в самом деле. У него третий дом, вон там, дальше по дороге. Старый он уже, приезжает, конечно, иногда. Приедет, поддаст и все у него хорошо. Он же глухой к тому же, поддаст и валяется. Сделает три грядки свои и валяется. Кошмар прямо какой-то. Даже хорошо то, что он к нам не заходит. Я бы не хотела, чтобы эти двое оказались в одном месте. Можно выпить… Немножко выпить и хорошо покушать. Я то много кушать не могу, у меня изжога, желудок болит. Знаешь как мне плохо бывает? Сразу таблеток целую кучу мне внутрь нужно затолкать. Потом еще толкай, чтобы все переработал. Сейчас, слава Богу, уже не болит. Вот много наготовишь, вроде все вкусно, сидишь ешь. А потом начинается... Желудок-то знает сколько принять... А то еще выпьешь, кажется, что много съешь и начинается... Рвет живот, кошмар просто. И в туалет сразу бежишь... А потом по новой начинай кушать. Я уже себя изучила, поэтому я не хочу не выпивать, не переедать.
Наступило молчание. Хозяйка закончила жаловаться на жизнь, и теперь молча пила чай, хрумкая сушкой с маком. Ее гость тоже не говорил ничего, полностью погрузившись в свои мысли. Неожиданно он вспомнил об одной важной вещи.
— Послушайте, — начал Антон, отставив чашку в сторону. — Я сегодня ходил по округе, видел только один магазинчик продуктовый. А в округе есть еще магазины? Не знаю, по хозяйству прикупить что-нибудь...
— В соседней деревне есть, — ответила Анна без каких-либо эмоций. — Там что хочешь найдешь. Там у них понастроили домов кучу, магазинов понатыкали. До главной площади дойдешь, там этих ларьков море целое. Только я бы на твоем месте туда не ходила бы.
Еще одно предостережение. Складывалось ощущение, что местные сами никуда не выходили, так еще и новых соседей на это подбивали.
— Это еще почему? — удивился парень, приподняв брови.
— Сейчас расскажу, — хозяйка махнула рукой. — Пошла я туда как-то, не помню уже зачем ходила, но что-то мне надо было. Только до площади добралась, тут подбегает ко мне мужик какой-то, бородатый, нерусский что ли... Сует мне дощечку какую- то, орет, дескать, купи... чего же он сказал? Планшет какой-то... компьютер.
Анна нахмурилась, судя по всему пытаясь вспомнить, что же именно тот мужик ей говорил. Пару секунду посидев в раздумьях, она глубоко вздохнула и продолжила:
— Паштет знаю что такое, а планшет не знаю. Паштет можно на хлеб намазать, а с планшетом таким что делать? Планшет, я знаю, у военных во время войны был, ну и брат мой еще с планшетом в школу ходил, книги сунул и пошел. А это что? Он мне болтает что-то на своем, дуру во мне, что ли увидел? Я на него уж матом, а то пристал к старой, да не отстает. Знаю я их! А то я буду еще покупать ворованное. Дураков ищи, вон, в зеркале!
Последняя фраза так рассмешила Антона, что он аж чаем поперхнулся. Кое как откашлявшись, он с улыбкой посмотрел на Анну. Та ни капельки не растеряла своего надменного вида, и веселью гостя не находила причины.
— А что? — она пожала плечами. — Мне чужого не надо! Только если ничейное, тогда ладно. Вон, я тут как-то костюмчик нашла, Сенька его надевал. Нормально. Нашла на помойке, в пене строительной был, выкинули. Хороший костюмчик, почистила его. Надень, да ходи! Материал хороший и не продувает. Никому не надо, а нам пригодится. А не пригодится, вон, сожжем.
Она махнула рукой, куда-то в сторону окна. Антон вспомнил, что, когда проходил, видел у них на заднем дворе сложенные кирпичи в виде квадрата, что, судя по всему, и служило местом сожжения разного мусора.
— Нам тут много не надо, — Анна поджала губы и посмотрела на гостя. — Живем, как Господь позволяет. Дом тоже старый, сыпется какой год уже все. Там внизу, посмотри, бревна все гнилые. На потолке, вот, разводы такие, крыша тоже вся гниет. Если ни за чем не смотреть, все отвалится, да развалится. Гляди, стена вот уже поехала вся в сторону.
И действительно, дальняя стена вся скособочилась, и невооруженным глазом было видно, что ей был необходим капитальный ремонт.
— Так что у каждого свои проблемы, — вздохнула Анна. — А то знаешь, болтают тут все про всех, как будто заняться больше нечем. Особенно Зиновьева эта. У нас тут кто чем занят. Бабки-то это да... с ними нужно разговаривать. Ой, Господи, Зиновьева эта болтушка. Ходит, сплетни собирает, такая сплетница. Как начала мне тогда про кого-то! А мне что? Мне все равно. Я, наверное, умаяла уже тебя своими историями? Болтаю и болтаю, похуже этой Зиновьевой... Хех.
— Что Вы, — поспешил заверить ее Антон. — Мне даже интересно послушать. Тем более я привык больше слушать людей, нежели говорить сам.
— Вы это что, доктор какой? — поинтересовалась Анна, и в ее глазах блеснул огонек.
— Нет, нет, — засмеялся парень. — Я не доучился, чтобы доктором быть. Я просто на скорой помощи несколько лет отъездил. Я фельдшер.
— Вот оно что, — женщина выглядела несколько расстроенной. — Тоже хорошо. Главное ведь пользу людям приносить.
— Это Вы верно подметили, — согласился Антон, поглядев в окно. На улице поднялся сильный ветер. Верхушки деревьев ходили ходуном из стороны в сторону, а свинцовые тучи затянули все небо. Наверное, собирался дождь.
— Да, — протянула Анна, и невидящим взглядом уставилась в окно. Она, видимо, собиралась еще что-то сказать, но либо забыла это, либо решила утаить.
— А у вас есть свечи? — как бы между делом поинтересовался Антон. Время уже было достаточно, и до магазина идти совершенно бесполезно. Оставалось понадеяться на запасливость этой старушки.
— Были где-то, — протянула Анна, поднимаясь со стула. — А тебе, собственно, зачем они понадобились?
— Да у нас вчера электричество вырубилось, — объяснил Антон, демонстративно жестикулируя руками. — В магазин, как я понял, уже не успею, потому и решил у Вас поинтересоваться. Не хотелось бы сегодня снова без света сидеть.
— Ну, со светом тут частенько проблемы бывают, — призналась старушка, рыская в небольшом шкафчике. — Это тебе не город, тут местность дикая практически, можно сказать, прошлый век царствует… вот они, родные.
Она развернулась и показала несколько белесых свечек в своей пораженной артритом руке.
Тем временем погода за окном совсем расстроилась. Ветер усилился, стал накрапывать мелкий дождик. На соседнем дворе из дома выбежала старушка, и, придерживая платок на голове, принялась в спешке снимать с веревки сушившиеся белье.
— Я домой пойду, — сообщил Антон, поднимаясь из-за стола. — А то дождь, кажется, начинается... Где у вас тут можно чашку помыть?
— Оставь, я сама помою, — Анна натянуто улыбнулась. Парень еще раз поблагодарил соседку за вкусный чай, пообещав забежать как-нибудь еще, как выдастся свободная минутка.
Он вышел на улицу. В легкой футболке и коротких шортах, было очень холодно. Быстрым шагом он пересек двор, и широкими шагами направился к своему дому. Мрачное небо разорвала яркая вспышка молнии и где-то вдалеке, разлились раскаты грома.
Глава 5
Погода разошлась не на шутку. От ветра, казалось, весь дом ходил ходуном, под напором стихии дребезжали стекла в старых деревянных рамах. Дождь хлестал по окнам, за которыми то и дело раздавались раскаты грома. В доме повышибало все пробки и, когда Антон полез к счетчику, чтобы включить их вновь, он обнаружил, что электричество снова отрубили.
Он в полутьме пошел на кухню за свечами. По дороге спотыкнулся о коробки, которые они с Катькой оставили на терраске и еще не успели разобрать. Громко выругавшись, он со злости пнул ни в чем не повинную коробку и пошел дальше. В сенях, обустроенных под кухню, творилось тоже черти что, все валялось, на полу громоздились раскрытые и наполовину разобранные коробки. Преодолев все эти преграды, Антон, наконец, достиг кухонного шкафа, порылся в нем, и извлек пару свечей, подаренных Анной. По дороге он захватил с собой пустой граненый стакан, который должен был исполнять роль подсвечника.
— Ты в порядке? — поинтересовался Антон, закрыв плотно за собой дверь в комнату.
— Да, — тихонько ответила Катька с дивана. — Что со светом?
— Свечки принес, — он поставил стакан на стол, а в него свечку. — Сейчас зажгу, подожди.
Он начал рыться в карманах штанов в поисках зажигалки. Неожиданно, раздался еще один раскат грома и, комнату озарила яркая вспышка молнии.
— Антон, мне страшно, — пожаловалась Катька. Было видно, как она с опаской косилась в окно. Наконец он зашел зажигалку. Чиркнув пару раз, зажег свечу. Комната наполнилась приятным светом. От порывов ветра снаружи, пламя ходило ходуном, отчего свет время от времени мерцал.
— Все нормально, — произнес Антон, присаживаясь на диван. Катька сразу прижалась к нему и крепко обняла. Он обнял ее в ответ и поцеловал в пробор. Слава Богу, что в такую непогоду они у себя дома. Пусть со светом проблема, но они в тепле и главное вместе.
— Ужас, — прошептала Катя. Она дрожала всем телом.
— Ничего страшного, — успокоил ее Антон. — Егор сказал, что это часто тут происходит.
