Алло Витёк! Здорово! Нет, Витёк, сегодня прийти не могу, голова кружится. Почему кружится? Да тут, понимаешь, меня осциллограммой стукнуло и прямо по голове. Ну, как какой осциллограммой, которая в осциллографе, линии такие, кривые, светящиеся по экрану бегают, вот ими меня и стукнуло. Почему не может быть?! Ещё как может! Осциллограф с полки свалился и прямо мне своим экраном по голове. Экран разбился, а осциллограф был включён, ну, а там же, сам знаешь, высокое напряжение, вот эта осциллограмма и разрядилась в мою голову. Почему осциллограф упал? Ну, это другой вопрос, почему он упал.
Помнишь, я тебе прошлый раз звонил и про «нового русского» рассказывал. Так вот он, когда дня через два оклемался, пришёл ко мне в палату с двумя бугаями, рядом с которыми братья Кличко лилипутами бы смотрелись. Ну, думаю, всё! Убивать пришли! Я, конечно, занервничал, из-под подушки телефон достаю, и ему протягиваю, мол, можешь его забрать, я его не сломал, а насколько наговорил, то заплачу. А он заулыбался и говорит мне: «Братан! Какие базары! Я тебе эту трубу дарю, так сказать в благодарность, за то, что ты для меня сделал. Мне этой трубы не жалко, я тебе её даже ещё и заряжу, чтоб дольше хватило». Я глазами хлопаю, понять ничего не могу, за его спиной дверь в палату открыта, а в коридоре два мордоворота топчутся. Лиц их не вижу, они же выше дверного проёма, только грудные клетки и плечи по очереди мелькают. Двери шириною метр двадцать, сам замерял, когда свою кровать в палату закатывал. Если кто-то из них к дверям вплотную подходит, то всё! Даже муха не пролетит, своим телом весь дверной проём запечатывают. Тут мой новый знакомый и стал прояснять ситуацию. Оказывается, когда он после электрического шока в себя пришёл, ему почему-то захотелось разговаривать на иностранном языке. Он попробовал, и у него сразу получилось говорить на четырёх языках: английском, французском, немецком и испанском. Правда всего по семь слов в каждом языке, но и это хорошо, если учесть, что его из школы выгнали тогда, когда он учился в том классе, где ещё иностранные языки не изучали. Что это за слова? Витёк, он мне их сказал, это: да, нет, хорошо, пошёл ты на…, и ещё одно слово, забыл какое…
А ты Витёк догадался? Ну, ты даёшь! Я бы может тоже догадался, но он мне последнее слово на испанском языке сказал, от того я, видимо, и не запомнил. Так вот он мне и говорит, что после этой электротерапии очень умным стал. Теперь могу сам, без переводчиков, со своими заграничными партнёрами разговаривать. Мне больше этих семи слов и знать необязательно. Уволю всех переводчиков, экономить на этом буду. А тебя, ну, в смысле меня, могу взять к себе в штат научным консультантом или ещё кем-нибудь. Я, говорит, добро помню и всегда готов отблагодарить. С этими словами он мне протягивает свою руку, ну, что бы пожать мою, в знак того, что договорились.
Ну, что тебе сказать Витёк, я-то на кровати лежал, подключённый к осциллографу, для снятия каких-то параметров, а у него пальцы как веером были, так после электрошока ещё шире стали. Вот он ими за провода и зацепил, и мне на голову осциллограф уронил. Главный врач сказал, что обычные пациенты после такой травмы по трое суток в сознание не приходят, а я уже на вторые очнулся. Это говорит о моём феноменальном организме и поэтому обследование необходимо продолжить. Вот так вот Витёк! Я, как только очнулся, сразу тебе со своего, подаренного, мобильника звоню, но придти сегодня не смогу, ещё голова после осциллограммы кружится.
