Канун Нового года. В последний момент, когда оставались считанные часы, вдруг почувствовал острейшую необходимость нагрянуть в гости.
И вот появился в семье Парамоновых неожиданно. Неожиданно не только для них, но и для себя. Что подтолкнуло? Не собирался. И не готовился. Даже не знал, будет кто дома в этот новогодний вечер или нет.
Звоню в дверь. Открыл Михаил, хозяин. Лицо, вижу, хмурое. Значит, в семье проблемы. Лучше, конечно, через пять минут ретироваться. Но я остаюсь. Чувствую, что атмосфера более чем накалена. Что-то произошло. Но что? Не буду же расспрашивать.
Татьяна, хозяйка, занималась на кухне. Заглянул, поприветствовал. Вижу, что лицо светлое, совсем не злое. Странно. Рядом – Сережка, белобрысенький и юркий, ни минуты не сидящий на месте, сын хозяев. Дергает за рукав и пытается утащить в свою комнату. Прошел. За мной мальчишка плотно прикрывает дверь.
Сережка – серьезен и деловит. Усаживает на единственный свободный стул. Устанавливает диапроектор, вставляет пленку, включает. Что уж на меня нашло, но я занялся озвучиванием кадров. Озвучивал, видимо, не так уж плохо, поскольку Сережка катался по полу и заливался в хохоте. Но я держался серьезно, будто не понимал, отчего тот приходит в такое веселье.
— Дядя Гена! – кричал Сережка с пола. – Там не так... не о том написано! Я же читать умею!
Хмурюсь и обидчиво надуваю губы.
— Не так? – переспрашиваю Сережку?
— Не так! Не так! Не так!
— Извини, дружище, - горестно вздохнув, пытаюсь оправдаться перед мальчишкой, - что у меня плохо получается. Не артист.
— Дядя Гена! – восклицает ребенок и, подбежав, целует в щеку. – У вас лучше. У вас круче! У вас так интересно получается.
— Да? – обрадовано, но все еще недоверчиво, спрашиваю я.
— Да-да-да!
—Тогда продолжим, что ли? – предлагаю, при этом на лице сохраняю серьезность.
И эмоции мальчишки вновь перехлестывают через край. Он визжит, хохочет, валяется по полу и дрыгает от восторга ногами.
Мама слышит. Заглядывает в детскую. Мама удивлена и поэтому спрашивает:
— Что происходит? Что тут такое делает дядя Гена, что ты весь заливаешься? Давно ли хныкал?
Сережка встает, подходит к двери и строго говорит:
— Иди-иди, мам, оставь нас. Ты занимайся своим, женским делом, а мы будем заниматься своим, мужским. Ясно?
— Сереж, ты думаешь, что твоей матери не хочется похохотать?
— Потом-потом, - ребенок спешит закрыть дверь, чтобы продолжить концерт.
Через час, когда нам надо было садиться за праздничный стол, Сережка до того устал, что лег в кровать, что он всегда делал с большой неохотой, и сразу же уснул. Уснул с улыбкой на губах. Он все еще был под впечатлением.
Все свидетельствовало о том, что мой визит сослужил пользу не только малышу, а и его родителям: конфликт между ними само собой угас.
ЕКАТЕРИНБУРГ - ПЕНЗА, декабрь 1986 – январь 2015.
ощущение незавершeнности, какого-то еще одного "поворотного момента" не хватает.