Бродяга Долины Милосердия

[justify][p]Говорят, в каждом из нас есть капля милосердия. Лгут. Человек милосерден только к любимым. Как можно простить незнакомца, когда невозможно простить себя?
[p]Обессиленный переходом через перевал, я упал на землю, еще холодную в апрельские ноны. Когда-то это была моя земля. И руки, что ласкают невысокие травинки, растирают серые комочки, когда-то принадлежали пахарю. Теперь они отвыкли от плуга, кирки, лопаты и мотыги. Ныне это руки стрелка, руки убийцы. Даже грязью не замазать кровь. Это руки из другого мира.
[p]Но я вернулся домой.
[p]Долина, где я раньше жил, не изменилась. То же каменистое косогорье, окружает городок и фермы. Если бы не эта адская сковорода, на которой мы все когда-то жарились в засуху, никто бы пальцем не пошевелил, чтобы что-то изменить. Мы всерьез полагали, что справимся с магами. Именно их паршивая магия сотрясла горы и перекрыла русла рек. Они зажгли огонь под нашей сковородой. Когда смотришь, как грязный ручеек исчезает, ты бессилен что-либо поделать, лишь вскипают чувства, бурлят подобно брошенной в масло капле воды. Нас было человек тридцать, этого хватило, чтобы взорвать долину, разведя огонь ненависти.
[p]Домой я вернулся один. Смотрел на родные угодья и понимал, что пахарь во мне умер, но королем не стал.
[p]Утерев нос рукавом, я поднялся и двинулся в сторону домика, серым шпилем возвышающегося над холмом. Порадовался, что забор выкрашен в белый цвет. Значит, жена ждет меня, по-старому ведет хозяйство. Я думал, смогу стать прежним человеком. Окрыленный, я нетвердо бежал к дому, разрывая прохладный воздух жаркими словами любви.
[p]Когда же добрался до сарая, я скрылся за ним, не понимая до конца, что произошло. Жена, милая Дарра, спустилась с крыльца в свежем платье и белоснежном переднике. Ветер выглянул из-за угла и растрепал ее светлые волосы. В руках она несла ведро. С ним Дарра подошла к водокачке. Нажала несколько раз на скрипучий рычаг, и вода полилась в ведро. Из конюшни на пространство перед домом шагнул человек в грязной рубахе с засученными рукавами. Сначала я решил, что он просто помогает ей по хозяйству. Но когда он обнял ее сзади, а Дарра в ответ его поцеловала, мой мир перевернулся. Мое сердце надрезали и вырвали, чтобы скормить койотам.
[p]— Я поеду в город — послышались его слова.
[p]— На обратном пути, дорогой, не забудь купить ту ткань, что мы присмотрели. Завтра я хотела бы сшить подушки для дивана.
[p]— Что пожелаешь…
[p]Я понял, в долине Милосердия мне больше места нет. Однако я остался. Осознать случившееся не мог: как такое возможно! Любит ли она его или только претворяется? А он ухаживает за ней или во всю насилует и без того скрипучую кровать? Ее мы с Даррой везли от самого Рор-Сайлита на северном побережье.
[p]Опьяненный, зигзагами я двинулся в сторону города. Меня шатало, тошнило. Но я был трезв. Под лохмотьями настойчиво постукивал револьвер. Казалось, он точно знал, что делать. Только я был слаб и опустошен.
[p]— Проваливай, бродяга! — крикнул мне новый хозяин ранчо.
[p]Я обернулся. Соперник поднял несколько камней и начал кидать их в меня. Закрывая лицо рукой, я убежал. От стыда меня колотило. У дорожного столба ноги подкосились; камни подо мной загремели, перестукиваясь. И так громко, что мне показалось: вся долина уже знала о том, что моя жена мне изменила! На самом деле мимо проскакал тот ублюдок, что украл мою жену.
[p]В городе знакомые мне люди, смотрели и не узнавали. Сторонились, полагая меня за прокаженного или больного.
[p]В салуне было прибрано, и девицы из кабаре репетировали вечерние номера. За столами располагались картежники, что скрывались от раскочегаренного послеполуденного солнца. Я заказал у бармена кружку пива. Взяв ее в руки, я уселся так, чтобы смотреть на Мэйн-стрит.
Когда по ней зашагал мой враг, я осведомился, кто он.
[p]— Этот? — кивнул в его сторону бармен. — Наш новый мэр. Тиран, конечно, но город держит отлично. Ни одной перестрелки за последние два года. Говорят, он был ткачом магии. Кто-то даже видел кристаллы.
[p]— У него есть имя?
[p]— У тебя к нему личное дело, бродяга?
[p]— Просто назови его имя.
[p]— Снидгар дуор Вигра.
[p]— Ты как всегда полезен, Лаллин.
[p]— Постой-постой. Кажется, я видел тебя раньше. Ты… ты…
[p]— Так назови мое имя.
[p]— Но ты умер. Там все умерли! Никто не выжил. А перевал в одиночку вообще не перейти. Ты же мертв!
[p]— Мертвецы платят или золотом, или свинцом. Что выберешь, Лаллин?
[p]— Золото – оно, конечно, приятнее и ближе к сердцу.
[p]Вытащив монету, я хлопнул ею по барной стойке.
[p]— Я так и знал.
[p]Встав, уже направился к выходу, когда хозяин салуна окликнул меня. Он подошел и шепнул, что через час ждет за домом. Там есть старая пристройка, говорил он, где я могу провести столько времени, сколько захочу или сколько мне потребуется. Возражать я не стал. И все-таки смотрел он на меня не как на друга, как-то по-иному.
[p]Вечером в предоставленной мне лачуге набралось человек девять и двое волосогривых, которых я когда-то нанимал распахивать поле. Мы расселись полукругом и молчали, передавая бутылку виски по кругу. Все они смотрели на меня, казалось, не верили, что это действительно я. Тринадцатым вошел шериф. Он и начал разговор:
[p]— Что ты собираешься делать?
[p]— Я убью его!
[p]— Пойми, теперь это мирный город, со своими порядками. Я не могу допустить убийства.
[p]— А не он ли сказал, что весь наш отряд погиб?
[p]— Ну, да...
[p]— Этот лжец, видимо, и моей любимой сказал, что я мертв, верно?
[p]— Ну, да…
[p]— И он – волшбач?
[p]— Так говорят.
[p]— Он перевернул жизнь в этом городе! Возвел свои порядки. Что еще он сделал?!
[p]— Ввел налог на оружие. Маги больше нас не донимают. Реки текут. Все, как и прежде.
[p]— Я не вижу этого! Я пришел; мою жену обхаживает маг, никто меня не узнает, Лаллин назвал меня мертвецом. У меня достаточно причин, чтобы воскреснуть и убрать эту сволочь из нашего возлюбленного мира!
[p]— Тебе это не по силам. На мой револьвер не надейся.
[p]— Но ты нужен мне! Вы, все, нужны мне! Разве вы не хотите прежних порядков, прежней свободы?
[p]— Нет, — покачал шериф головой.
[p]— Кто еще так считает?
[p]Даже волосогривые предали меня. Но их я мог простить. Остальных – нет. Они отвернулись от меня, когда мне нужна была помощь.
[p]— По крайней мере, вы еще честны со мной…
[p]Я встал и вышел. Небеса заволакивались кроваво-красными облаками. Они темнели, словно кровь, упавшая в землю.
[p]— Возможно, если покажешь, что умеешь, — положив руку мне на плечо, проговорил шериф, — ты сможешь нас переубедить.
[p]— Так поехали к Черной роще. Не думаю, что стрельба по сухостою ныне запрещена. Только мне нужна лошадь. Хоть в этом вы можете мне помочь?
[p]— Ну, да…
[p]Он задумался, а я взглянул на его строгий профиль.
[p]— Завтра будет заморозок, — смотрел он на закатные облака. — Тяжело копать могилы, когда земля не разогрелась.
[p]— Могилы всегда тяжело копать. Особенно для тех, кто умер, стараясь освободить нашу долину. Только эта тяжесть становится невыносимой, когда видишь, что погибли они напрасно.
[p]— Я понял, почему тебя не узнают. Ты очень сильно изменился за эти четыре года. Твои волосы выцвели, лицо обзавелось шрамами, а из сердца выкачали кровь.
[p]— Оно еще билось, когда я подходил к дому. А теперь, ты прав, это камень. Камень, который любит свою жену.
[p]— Так отпусти ее! Пусть она будет счастлива…
[p]— Не могу.
[p]— Во имя Гормы! Почему? Прояви хоть каплю милосердия! Ну, как тебе вдолбить в голову, что она потеряла тебя, теперь потеряет и его. Дарра уже не та, каковой ты ее помнишь!
[p]— Нет. Она потеряет то, что никогда по закону не имела, и вернет себе то, что должна иметь по закону. Меня. От твоих слов, я еще сильнее хочу его убить!
[p]— Ну, да…
[p]— Мне кажется, что чем сильнее я тебе доверяюсь, тем больше рискую. Ты не поедешь с нами к Черной роще, ты двинешься на мое ранчо и все ему расскажешь, верно?
[p]— Ты не просто изменился. Ты перестал быть тем мирным ранчером, которого я когда-то знал. Этот холодный, чуть прищуренный взгляд я видел не раз и не два. Иных доказательств мне не нужно. Я знаю, что ты – стрелок.
[p]— Так уйди с моей дороги, шериф! Иначе…
[p]— Ты пристрелишь меня? Молодец, ты наговорил достаточно слов, чтобы потерять всех друзей.
[p]— Сдается, у меня никогда их не было…
[p]— Возьми мою лошадь, но больше не приезжай сюда.
[p]Договорив, он ушел; за ним покинули меня остальные. Людям нужны пахари, а не убийцы; они сделают и скажут все, только бы избавиться от последних. Лишь единицы прилипают к земле, и то ненадолго, пока кто-нибудь не укажет на них пальцем. Я ходил по Мейн-стрит в тишине, как бездомная собака-бродяга, заросшая, грязная и лохматая. Город, казавшийся мне родным, стал чужим, словно мертвым, ненавистным.
[p]У коновязи, напротив офиса шерифа, топталась чалая кобыла, оседланная и готовая к поездке. В окнах горел свет, шериф знал, что я ее возьму. Он сам мне ее подарил. Теперь он просто ждал, чтобы выступить следом, объявив на меня охоту. Только мне было наплевать на него. Я просто хотел вернуть себе жену и земли. Освобожу я город от покровительства магов, об этом думать не приходилось. Раз прежние порядки им не нужны, пусть живут, как хотят. А я буду убивать за то, что потерял. И единственным именем в списке был Снидгар дуор Вигра.
[p]Вскочив седло, я помчался на ранчо. Оно встречало меня трескотней цикад. Окна первого этажа были освещены. Спать еще не ложились; возможно, затянулся ужин.
[p]Спрыгнув с лошади, я тяжелыми шагами двигался к двери. Рука нащупывала рукоять револьвера. Не успел я коснуться ручки, как дверь отворилась, и мой силуэт тенью упал на крыльцо. Дарра, бегло осмотрев меня, в ужасе закричала и попыталась убежать вглубь здания, но ее рукой подхватил Снидгар – человек отнюдь не крупный, но с живой мускулатурой; когда-то такой же обладал и я. Ныне же я ему не ровня: жизнь стрелка требует иных навыков, чем пахота. Несмотря на то, что я готов был к сопротивлению, однако мне и в голову не могло прийти, что этот ублюдок носит дома перчатки с магическими кристаллами.
[p]Левой рукой я взвел курок. Спидгар отодвинул Дарру.
[p]— Не вмешивайся, — сказал он ей.
[p]— Но он же убьет тебя! — разрыдалась она, падая на колени.
[p]— Убью так же, как этот ублюдок убил твоего мужа, женщина.
[p]Она повернула ко мне лицо и посмотрела блестящими глазами.
[p]— Кто вы? — спросила она.
[p]— Бродяга.
[p]Снидгар вытянул красные магические нити, которыми собирался разрубить меня. Я уже видел подобное и был к этому готов. Не у всех одинаковая геометрия полета нити, и увернуться бывает трудно: шрамы на лице – подтверждение того. Однако пуля летит быстрее.
[p]Дарра встала и заслонила собой ублюдка.
[p]— Это не он! Нет, вы ошиблись!
[p]— Ошибся он, женившись на тебе.
[p]— Дарра, дорогая, отойди, прошу тебя.
[p]— Нет! Я не понимаю, кто здесь говорит правду? Почему этот бродяга хочет тебя убить?.. Почему вы хотите его убить, скажите же!
[p]— Справедливость.
[p]— Но он добропорядочный человек!
[p]— Дарра! — крикнул я. — Уйди с дороги!
[p]— Ты?.. — осела она на пол.
[p]В этот момент на меня набросились сзади, схватив за локти. Рука опустилась. Револьвер выплюнул мою ненависть. Пуля угодила в Дарру. Падая, я запомнил темно-красное пятно на ее белоснежном переднике.
[p]— Ты